Но тут меня потащили, и язакричал, не желая согласиться с тем, что меня лишат хоть единой секунды погружения в этот невероятный наркотик.

Но меня оттаскивали – и притащили к основанию Реки Света, и оказалось, что тащил меня Бен Древний. Он заставил меня сесть спиной к горе и лишь спустя долгое время – в течение которого я рыдал и пытался сделать вдох – я осознал, что едва не пропал, захваченный в плен чарами бесконечного сна. Но я не был благодарен фуксу. Моя душа рвалась назад, туда, где я мог бы стоять и вечно смотреть на буйство невероятной красоты.

Фукс вошел со мной в экстазис, и япочувствовал, что уже не погружен в тот немыслимый спектакль. Цвета гасли в гротах прямо на моих глазах. Фукс крепко держал меня в экстазисе до тех пор, пока я снова не стал Уильямом Погом. Уже не инструмент, на котором ледяная гора играла свою симфонию, аПог, снова Пог.

А потом я поднял голову и увидел фуксов, сгрудившихся у тела их «святого». И они что-то чертили на льду своими когтями. И японял, что не я, нет, не я познакомил их с миром прекрасного.

Он лежал на льду вниз лицом, одной рукой продолжая сжимать лазерную пушку. К ее голопроектору был присобачен компьютер. И вся система продолжала проецировать трехмерную скульптуру. Она почти вся была в красных линиях. Она почти исчезала и появлялась вновь, когда на проектор поступала энергия из базового лагеря. Красная – вся целиком – скульптура, лишь одна малая часть ее на самом верху, представлявшая висячий мост и нечто вроде минарета, была синего цвета.

Какое-то время я пялился на нее. Потом Бен сказал, что ради этого меня привели сюда. Святой человек умер до того, как успел закончить свою феерию снов и мечтаний. В мощном экстазисе фукс показал мне, где – в скульптуре – они впервые поняли, что такое красота, что такое искусство, и как они воссоединились сПредками в небесах. Потом Бен создал ясный и четкий образ: человека, летящего, чтобы слиться в единое целое сАрго. Эта была фигура, нацарапанная в грязи, из головы которой исходили лучи света.

В экстазисе фукса была мольба. Сделай это для нас. Сделай то, на что ему не хватило времени. Заверши его дело.

Я уставился на лазер, лежавший на льду, с незавершенной голограммой, на которой поблескивали красные и белые сполохи. Это была тяжелая, здоровенная штуковина, метра полтора длиной. И аппарат все еще был включен. Мой гость умер за работой.

Я смотрел, как они трудятся над своими первыми рисунками – все они, даже совсем молодые – и беззвучно плакал, оплакивая Пога, который дошел так далеко, насколько у него хватило сил, но лишь для того, чтобы понять, что дошел он недостаточно далеко.

И я ненавидел его за то, чего я не мог сделать. И язнал, что, закончив работу, он удалился бы в пустоту Дальней Стороны, чтобы умереть во тьме, завершив свое покаяние… и сделав даже больше того.

Они прекратили царапать лед, словно по сигналу Бена, который приказал им обратить внимание на меня. Сейчас они пялили на меня свои раскосые лисьи глаза, в которых читались и хитрость, и ожидание чуда. Я, не моргая, смотрел на них. Почему я? Какого черта вдруг я? И ради чего? Не ради меня самого, уж это точно. Мы долгое время сидели, то вместе, то порознь, пока Вселенная не зажгла свои огни, отдавая дань уважения фантазии снов и мечты.

Тело грешника, искупившего свой грех, лежало у моих ног.

Время от времени я брался за упряжь, которая позволяла удерживать лазер для работы с ледяной стеной. Наплечные ремни были в крови.

Через какое-то время я встал и поднял аппарат. Он был гораздо тяжелее, чем я думал.

Теперь любопытные слетаются отовсюду, чтобы увидеть это. Теперь это называется Гобеленом Оддама, а не Рио де Лус. Теперь все говорят о магии. Когда-то в далеком прошлом Оддам стал причиной гибели тысяч живых существ на другой планете, однако, как утверждают, он сделал это ненамеренно. Но то, что он подарил обитателям Медеи, было сознательным актом. Поэтому справедливо, что все знают имя Вирджила Оддама, и знают то, что он создал на Восточном Полюсе.

Но стоило бы знать и меня. Я был там! И ятоже проделал кое-какую работу.

Меня зовут Уильям Рональд Пог, и якое-что значу. Я стар, но я сыграл свою роль. Вам следует знать наши имена.

Посвящается гению Саботини Родиа,

создателя Башен Уоттс