— Тебя одобрили духи предков, Юна Горст, — заорал таххариец во всеуслышание. — Шаххрейн значит «великий правитель». Царица. Голос предков сказала мне, что Шаххрейн — это ты. Тебе повезло. Скоро ты увидишь Таххарию-хан и прославишь её, сидя подле меня на клине амирьи.

— Я не хочу, — слабо выдала я.

Надо было возразить ему, вцепиться в косички, содрать все миинхи. Проткнуть сразу обе ноги Аспидом и Каасом. Надо было сопротивляться. Надо было стать Юной Горст, мейлори черного паука! Но все силы уходили на то, чтобы не свернуться калачиком и не зареветь.

— Проститье, — на помост ступила Надалия Аддисад, поднимая полы лазурной мантии. — По нашим традициям, если невеста не хочет, никто не станет её принуждать. Это протиф законоф спрафедлифости и принципов свободы королефства Квертинд.

Три пары хопешей мгновенно взметнулись в сторону ректора Аддисад. Варвары, окружившие сцену, не позволяли подойти к своему принцу. Ректор тихонько охнула и прижала руки к груди. Сделала два шага вниз по деревянным ступеням.

— Ваше королевство на грани разрушения и войны, — ответил хьёль-амир скорее народу, чем ректору. — Потому что здесь слишком многое позволено женщинам. Они должны рожать детей и почитать своих мужей, а не вмешиваться в дела государства, — он прошёлся вдоль помоста, разглядывая притихшую толпу. Меховые сапоги мягко ступали по шкурам. — В моём войске сто тысяч человек. Таххарийские клинки остры и быстры, как взмах крыла стрекозы. Мы защитим Квертинд от любого неприятеля, и взамен берём деву. Одну женщину. Это выгодная для Квертинда сделка.

Он подал знак престарелому таххарийскому прислужнику, и тот с поклоном вручил ректору академии новёхонький пергамент. Надалия Аддисад внимательно его изучила, отрыла рот и бросила на меня сочувственный взгляд. Я видела, как она поджала губы — ей хотелось бы возразить. Но она не могла.

— Тут сказано… — ректор растерянно потёрла лоб. — Не чинить препятствий церемонии.

Квертинд и вправду продал меня. А Джер… Должен был где-то здесь. Я вглядывалась в толпу с жадностью. Надеялась, что таххариец не прав. Что ментор не предал меня, что он вернётся и сможет защитить. Даже сейчас я верила в него так сильно, как в никого другого. Вот этот, высокий — не он. И тот человек рядом с целительницами — тоже не он. Толстый Мон зажал рот обеими руками и, кажется, беззвучно плачет… Даже магистр Калькут жалеет меня. Дальше, у бочек, стоят мои старые враги — Родрик Трейсли и Шон Мелко. Не злорадствуют больше. Молчат. А левее, у ящиков с фруктами, в тени козырька темнеет знакомый силуэт… Неужели Джер?

От неожиданной догадки я вскочила на ноги, как ужаленная. Нет, это не Джер. Конечно же… Ну конечно же!

Уличив момент, я сделала отвлекающий выпад и стрелой слетела с помоста, оставив варваров-охранников позади. Мир вокруг замер, замолчал, утонул в гуле моего бьющегося сердца, пока я бежала к своей единственной возможности избавления. Прошла секунда, а, может, десять, целый час или вечность, но я бросилась к мужчине в плаще и сходу выпалила:

— Господин… — я запнулась, проглотив имя. — Господин! Я знаю, вы всё видели. И ещё знаю, что всё можете. Исполняете желания. Молю вас: спасите меня от варвара. Помогите выиграть время! Я должна найти Джера.

Наверное, это было ошибкой. Может, Демиург возненавидит меня за то, что я вот так при всех посмела обратиться к нему. Или сделает вид, что не узнает и скроется. Я больше не была нужна ему… Я сама от него отказалась. Но сейчас это был единственный мой шанс на спасение, и я была готова рискнуть всем.

Мужчина не удивился и не отстранился. Из-под капюшона блеснули разноцветные глаза.

— Недавно ты назвала меня веллапольским дьяволом, а теперь просишь об услуге, — знакомый голос звучал тихо-тихо. — Ты знаешь, что дьявол берёт взамен исполнения желаний, Юна?

Слабая надежда вспыхнула тёплым огоньком в груди. А ещё отчего-то захотелось прикоснуться к Демиургу. Обнять его. Так, будто я по нему очень скучала.

— Мне всё равно, — быстро выпалила я. За спиной уже звенели миинхи приближающихся таххарийцев. — Я буду служить вам. Стану символом сопротивления, если хотите. Буду сражаться за Орден Крона, как раньше. Только позвольте мне сейчас остаться в Квертинде.

— Душу, — ответил на свой вопрос Демиург, будто и не услышал меня. — Дьявол забирает душу, Юна.

Я хлопнула глазами, пытаясь понять, к чему сейчас эта философия. Обернулась назад — варвары были уже близко.

— Джер ушёл, — торопливо оповестила я и снова оглянулась. — Я хочу, чтобы он вернулся. Я должна его найти и вернуть. Мне нужно всё выяснить. Я не могу сейчас уехать! Кряхт, я не могу стать женой дикаря! Прошу вас, вмешайтесь. Мне нужно только немного времени…

— Я уже вмешался, — прошептал Демиург с грустной улыбкой. — А ты так и не поняла, что своих желаний нужно бояться.

— Я хочу быть с ним, — всхлипнула я в отчаянии. Попросила, как чуда у Красной Луны, как у богов. — И хочу, чтобы он любил меня!

Кто-то схватил меня за воротник и попытался оттащить от Демиурга, но я уцепилась за рукава его плаща, как за спасительный плот. На удивление, в ответ Демиург не оттолкнул меня, а прижал крепче. Обнял за талию, удерживая рядом, не отдавая варваром. Лицо создателя оказалось очень близко.

— Даже сейчас ты просишь меня о том, чего на самом деле страшишься, — рукой в перчатке он убрал прядь от моего лба и рассмотрел лицо с нежностью. Будто у нас на это было время! — Сотню раз я ставил этот спектакль, Юна. Когда занавес опуститься — он возьмёт тебя за руку и выйдет на поклон. Ты достанешься ему, а мне — овации за постановку самой трогательной и трагической истории Квертинда. Вашу любовь сотворил я.

— Господин…

— Джох намарт! — крикнули сзади и тут же меня схватили за плечо, развернули.

Больше создатель Ордена Крона не стал меня удерживать. Он отступил в тень, наблюдая, как двое огромных и очень злых дикарей выкрутили мне руки и потащили обратно к трону их повелителя. Слева кто-то бросился мне на помощь. Тяжёлый удар — и Толстый Мон отлетел в сторону, будто его тело было пёрышком, а не огромной скалой.

— Мон! — рванулась я на помощь, но меня не пустили. — Ректор Аддисад! — взмолилась я. — Кто-нибудь!

Но мне никто не ответил. Толпа расступалась, пропуская меня обратно на сцену, что стала жертвенным алтарём.

— Стойте! — из последних сил сопротивлялась я. — Стойте, ваши предки не одобрят этого!

Хьёль-амир кивнул своим воинам, и они ослабили хватку. Просто толкнули меня на шкуры. В этот раз я устояла. Выпрямила спину и тряхнула волосами.

— Дуната-мар, — пояснила я, надеясь, что правильно произнесла название. — Вы говорили, что это — священное согласие, и его нельзя отнять силой.

— Силой — нет, — прищурился таххариец. — Но хитростью… — он снова встал, поднял над головой заколку и прокричал толпе: — Если эта вещь, которую ты мне вручила, принадлежит не тебе, — он снова прошёлся вдоль края помоста. — То я готов взять в жёны её владелицу.