Орден Крона. Банда изгоев - Нина Малкина

Иверийская корона сверкнула золотом, высоко подпрыгнула и покатилась по истёртой поверхности блестящей монетой. Я поймала её ладонью, легко предугадывая намеченный путь символа Квертинда. Сейчас этот символ явно намеревался свалиться с края стола.

Тяжёлый лирн приятно охладил ладонь, и я попробовала золотой кругляш на зуб, убеждаясь, что это не баранка и не фигурное печенье. Сомнений в том, что ломбардиец меня не обманет у меня не было, но хотелось лишний раз продемонстрировать старику своё недоверие. Селован Минестл осуждающе фыркнул, чем вызвал мой самодовольный оскал.

— Фарфоровая статуэтка из Иверийского замка времён Мелиры, — буркнул бородатый Селован, доставая из под стола тугой свёрток. — Нужно доставить госпоже Томсон. Полученные лирны отнесёшь в оружейную на Тифоньем бульваре, Помпозу Норму.

Я спрятала монету в карман, бережно обняла посылку и стрелой вылетела за дверь. Находиться в ломбарде мне не нравилось. Старик Минестл топил камин даже летом, поэтому в захламленной комнате стояла несносная жара. К ней добавлялась взаимная неприязнь с казначеем Ордена Крона, которая по мере знакомства только усиливалась, вопреки обещаниям Шенгу лин де Сторна. Впрочем, я уже знала, чего стоит слово этого господина, и больше не собиралась подвергать сомнениям его прямую ложь. Если бывший генерал вообще ещё был жив.

После душного помещения прохлада города оказалась спасением. Тучи сковали небо, и последний день лета прыснул в лицо мелким дождиком. Мой светло-зелёный жилет моментально покрылся тёмной крапинкой. От нагретой за день мостовой поднялся пар запахом пыли и мокрого камня, и я торопливо зашагала вдоль улицы, вдыхая летний аромат Кроуница. Совсем скоро дикий гранит покроется изморозью и одеялом тумана, но пока город ещё хранил в своей серой архитектуре остатки тепла, которыми я охотно наслаждалась.

В самом начале каникул господин Минестл самолично явился ко мне в академию, распугивая злым кряхтением разленившихся рудвиков, и предложил работу. Я догадывалась, от кого ворчливый казначей Ордена Крона получил распоряжение обеспечить меня заработком, но напрямую спрашивать не стала. Как и отказываться: это предложение было очень кстати, учитывая моё финансовое положение на тот момент. Уезжать из Кроуница мне совсем не хотелось, поэтому свои каникулы я потратила на то, чтобы петлять по запутанным улочкам в поисках нужного адресата и вручать всякое барахло из ломбарда придирчивым состоятельным горожанам. Работа оказалась, прямо сказать, не почётная, но зато простая и доступная. И главное — хорошо оплачиваемая. Обычно в Квертинде доставкой пакетов занимались рудвики, но ломбардиец пушистой расе не доверял, вполне резонно опасаясь за сохранность дорогостоящих отправлений. Мне Селован Минестл доверял ещё меньше, но все посылки я доставляла в полной целостности, что выгодно отличало меня от лулукающих ушастиков.

За лето я неплохо изучила Кроуниц, и теперь ориентировалась в нём почти так же хорошо, как Каас. Жизнь города пульсировала в сотнях узких серых проходов, просачивалась через дыры в полуразрушенных заборах, стучала дверьми сквозных лавочек, плевалась биением питьевых фонтанчиков и замирала в глухих подворотнях. Солёные морские ветра колотили непохожие фонари, вывески скрипели от стылых сквозняков, а колодцы нищих дворов хранили в своих провалах память о былых временах некогда легендарного веллапольского города.

Городские улицы стали мне родными, и я уже уверенно топтала брусчатку центра Галиофских утёсов, зная почти каждую выщерблину на своём пути. Иногда я добиралась до нужного места по пологим крышам, что порой касались друг друга козырьками. Сверху было даже проще: встречные прохожие не путались под ногами, а вид открывался превосходный. Казалось, отсюда можно было легко дотянуться до вечно тусклого неба, которое даже в летний период редко радовало солнечной погодой. Порой я задерживалась на каком-нибудь карнизе, рассматривая городскую суету и проживая чужую жизнь вместе с хлопотами случайного горожанина или ротозея-путешественника. Бывало, доставала кинжал, чтобы он словил летний блик и одобрил мой сегодняшний выбор незнакомца. Да, я много вспоминала о Каасе. И он всегда был со мной.

У сувенирной лавочки сегодня была настоящая очередь из хмурых, как и сам город, коренных жителей — квертиндцы спешили приобрести свечи к ночи Красной Луны, что традиционно служила началом года и осени в нашем королевстве. Я насмешливо хмыкнула, потому как позаботилась о покупке заранее, припрятав пару свечей из ароматного медового воска. Деньги у меня теперь водились, и по широкой мостовой вышагивали новые сапоги из бычьей кожи. Отличные, крепкие сапоги на толстой подошве и с частой шнуровкой почти до самого колена. От такой обновки настроение моё было радостным, и я насвистывала под нос знакомую мелодию, сворачивая в нужном направлении.

Харгидовая улица, на которой жила Эрика Томсон, располагалась ближе всех к академии, на самой окраине Кроуница. Это был вполне тихий район с приличными домами, трубами канализации и редкими кадушками цветов на подоконниках. Ветер гулял здесь особенно сильный, подгоняющий пухлых рудвиков, спешащих по своим важным поручениям. Наверняка, подобных моему. Я свернула под широкую каменную арку, быстро оглядела тихий дворик, юркнула к нужной двери и постучала.

В глаза немедленно бросилась нить алых ягод, так похожих на крохотные Красные Луны. Рябиновые бусы, призванные принести в дом благословение семи богов Квертинда, болтались не только на дверной ручке, но и обвивали крупный пухлый фонарь над входом, напоминающий переспелую тыкву. Должно быть, Эрика Томсон нуждалась в богах больше остальных. Совершенно точно — больше меня.

Фонарь премерзко скрипел, почти как старик Минестл, возмущённый осенним праздничным украшением и рваными порывами морского бриза.

Дверь открылась, и я натянула улыбку.

— Доброго дня, Юна, — женщина приняла у меня из рук посылку прямо через порог. — Проходи. Я сейчас.

Невысокая госпожа Томсон с тонкими бровями и жидкими волосами, сквозь которые просвечивалась кожа головы, нырнула в тепло домика. Я последовала за ней, прикрывая за собой дверь.

В тёмном прозрачном облаке причёски знатной леди уже различались седые волоски. Несмотря на это, держалась Эрика Томсон достойно и выглядела очень молодо. Зрелый возраст на узком лице подчёркивала только мелкая сетка морщин вокруг глаз. Из-за огромного, непропорционально широкого рта я находила её похожей на жабу. Но подчёркнутая аккуратность и прекрасно подобранные драгоценности всё-таки позволяли причислить Эрику Томсон к числу красавиц.

На шее женщины красовалась розоватая горлица, выдавая в ней ментора, а это и подавно вызвало у меня уважение к знатной леди. Я никогда не спрашивала, почему госпожа Томсон не живёт в домике магистров в академии, но догадка у меня была: зачастую дети аристократов стыдились присмотра своих менторов. А мейлор розовой горлицы — и подавно. Хозяйка дома взмахнула полами шёлкового халата и взбежала по лестнице, изящно перебирая ножками в мягких туфлях. Я же осталась топтаться на пороге.