— Ваш лук, госпожа Горст, — мужчина положил Карнеум на лавку и слегка подтолкнул в мою сторону. Тот с громким звуком проехался по дощатой поверхности и остановился в паре локтей. Я склонила голову, рассматривая привычные чёрные изгибы. Подарок Джера.

— Вы должны быть готовы защитить себя и свою жизнь в любой миг, — пояснил стязатель. — Вы теперь мейлори самого известного человека в Квертинде. У него много врагов.

Я подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Карнеум трогать не стала.

— Это он приказал?

— Нет, — ответил стязатель после короткой паузы. — Это моя инициатива. Я видел, на что вы способны в паре со своим талисманом удачи. Много раз имел честь наблюдать за вашими боевыми успехами.

Он улыбнулся, и пушистые усы зашевелились. Отдалённо мужчина напомнил мне отца, когда тот был в благодушном настроении. Такая же скупая мимика, строгий взгляд и глубокие морщины у глаз. Форма стязателя выглядела изрядно потрёпанной: алые лацканы засалились, плащ посерел от пыли, а чёрная маска-воротник собралась гармошкой у шеи. Было похоже, что он вернулся из долгого путешествия.

— Жорхе Вилейн, — представился стязатель, заметив, что я его пристально рассматриваю.

Мужчина протянул руку в бордовой перчатке, но я не пожала её. Только прищурено вгляделась в обветренное лицо. Жорхе Вилейн выглядел гораздо старше всех тех, кого я видела под маской стязателя. Оставалось только догадываться, живёт ли он на свете очень давно или просто редко приносит жертвы Толмунду. Но чутьё подсказывало мне, что порядок кровавой магии стязателя очень велик. И что он знает меня гораздо лучше, чем я его…

— Это были вы, — внезапно осенило меня простой догадкой. — Всё это время рядом. Вы, а не Кирмос лин де Блайт мелькали тенью за спиной. Это вы на Гриффорде убили генерала лин де Голли, чтобы он не рассказал мне правду о менторе… Спасли меня от икша в пещерах. И от армии Квертинда. Это вы подожгли Трескималь, когда погиб Аспид…

— К сожалению, тогда я подоспел слишком поздно, — прервал Жорхе и закивал, подтверждая все мои предположения. — Надо было остановить банду по пути, но у меня была чёткая установка вмешиваться в вашу жизнь только в том случае, когда ей угрожает опасность. В прогулке по Трескималю опасности не было. Я и сам не знал, что икша уже настолько расплодились.

Я всё-таки взяла Карнеум и равнодушно выглянула в окно. Загадка, что так сильно мучила меня, раскрылась и не принесла никакого удовлетворения. Злиться на Жорхе не было сил. Да и какой от этого теперь был толк? Всё в прошлом. Ничего уже не важно.

Сколько ран мне нанесли икша, сколько горя принесли смерти друзей… Но только сейчас я поняла, что такое больная душа. Нету её страшней. Она как воронка втягивает в себя все крохи любопытства, радости и надежды. Стоит едва зародится какому-то чувству — и тут же ненасытное уныние раскрывает пасть, чтобы поглотить проблеск утешения. Заливает нутро, как вином.

— Дуэль вот-вот начнётся, — Жорхе подвинулся немного ближе. — Решено провести в бестиатриуме. Он отлично подойдёт для столь важного события. Боевая арена была выстроена для этих целей. — Он помолчал, придвинулся ещё. — Вам стоит присутствовать, госпожа Горст.

— Я не хочу никого видеть, — махнула я рукой. — Останусь здесь. И принесите мне выпить. Полыний шторм.

Издалека прозвучал тихий шёпот стязателей, раздались шаги снаружи. А я снова уставилась в окно. Над горными вершинами летал одинокий ястреб. Кружил в вышине, выписывая круги. Чёрная точка то выплывала из алого тумана, то снова исчезала в облаках.

Мы помолчали немного, слушая приглушённые звуки и наблюдая за волшебным светом. Стязатель больше не стал сокращать расстояние между нами, просто сидел рядом и следил за мной.

— Однажды он приказал мне убить тебя, — сказал он тихо.

Я моргнула. Что с того? Я всё ещё дышала, а, значит, приказ не был исполнен. А жаль… Впрочем, любой из этих кровавых магов всё ещё может выдавить из меня жизнь одним взглядом. Надеюсь, я хотя бы заслужила Милость Толмунда.

Ястреб вскрикнул — жалобно, плаксиво. Тёмные крылья мелькнули тенью на фоне алого диска.

— Но потом передумал, — продолжил Вилейн. — На моей памяти это единственный приказ Кирмоса лин де Блайта, который он взял назад.

Я заскулила сквозь зубы. Ледяная роза в груди распустила лепестки, вонзилась колючками в сердце. Даже теперь это имя никак не могло относиться к моему ментору. Наваждение, кошмар, безумие. Дурманный бред. Обман Красной Луны, что издевательски висела над горными пиками Кроуница. Кто бы мог подумать, что так страшно бывает наяву?

— Я видел, как чудовищно он мучился от вашей близости, — рассказывал Жорхе. — Все враги, когда-либо желавшие Черному Консулу жестокой кары за его грехи, были бы полностью удовлетворены. Потому что более сурового наказания придумать сложно.

Ястреб в небесах обогнул заснеженную вершину и скрылся из виду. Воздух дрожал у меня в глотке вперемешку с агонией.

— Вы хотите его оправдать? — вызверилась я наконец. — Указать мне на его великую жертву? На его мучительные страдания рядом со мной? Злые сомнения в тот миг, когда он поднял пергамент? — кривая ухмылка вышла враждебной. — Можете не утруждаться — господин Демиург в этом вас опередил.

О Ревд! Я не хочу этого слышать. Я не хочу ничего о нём знать. Хочу убежать, скрыться. В самом деле умереть. Или убить!

— В тот миг он не сомневался ни секунды, — спокойно ответил Вилейн. — Все терзания Кирмос оставил в прошлом. Он окунулся в бездну Толмунда и смог выбраться оттуда, но уже иным. Тем человеком, что нашёл для себя новый и единственный смысл существования. Он готов погибнуть ради тебя без сожалений, — стязатель пригладил свои пушистые бакенбарды, задумавшись, и заключил: — Он готов ради тебя на всё.

Нервный смешок вырвался сам собой. Какие громкие слова! Ещё вчера я бы за них отдала и жизнь, и гордость, и честь. А сегодня они казались насмешкой, ядовитой иронией. Дешёвой, глупой сказкой для романтических дурнушек. «Он готов ради тебя на всё.»

«А на что готова ты ради него?» — вдруг спросил Каас. «Готова ли ты простить его, предав все клятвы, которые ты давала мне? И себе.»

Я рывком вытащила кинжал, провела пальцем по гравировке «Kaas». В отражении не мелькнули ни глаза друга, ни рыжая чёлка. Я почти забыла внешность живого Кааса и не помнила его речи. Но всё ещё видела, как он лежал в луже, убитый моей рукой. «Кирмос лин де Блайт очень хитёр, но ты не должна поддаваться.»

— Я помню, как Каас Брин заказал этот кинжал, — неожиданно протянул руку Жорхе. Он забрал у меня клинок, рассмотрел его.

Я раскрыла рот, удивившись. Он знал Кааса? Хотя это было логично. Стязатели — единственная семья друг для друга. А господин Вилейн производил впечатление давнего служителя ложи.

— Хвастался мне новым ритуальным оружием, — вспоминал мужчина. — Бордовая рукоять без единой иверийской короны. Лезвие, заточенное с одной стороны и именная гравировка, — он улыбнулся воспоминаниям. — Бедный мальчишка. Верил в себя и в сказки. Пента Толмунда ничему его не научила…