Идею о том, что Черкасов бывал в коттеджном городке,придется оставить, она находится за гранью здравого смысла. Но тогда кто же?Михаил Ефимович клянется, что в его квартире никого из посторонних не бывает.Во всяком случае, после смерти Олега Бутенко. И уверяет, что Олег никогда нерассказывал ему о визитах кого бы то ни было в отсутствие Черкасова.

А еще блокнот Валерия Лискина… Если маньяк – Черкасов, топонятно, как блокнот оказался в его квартире, правда, не совсем ясно, зачем онего хранил, но это уже другой вопрос. А если он говорит правду, если он неимеет к этому блокноту никакого отношения, то кто его принес в квартиру? И,главное, с какой целью?

Совершенно идиотская ситуация. Есть человек, гомосексуалист,питающий непреодолимую склонность к стройным смуглым черноволосым мальчикам,признавший свою связь с Олегом Бутенко, хотя и отрицающий свою вину в егосмерти, но такой человек есть. И по всему выходит, что к остальным погибшимюношам он никакого отношения не имеет. А с другой стороны, находятся улики,заставляющие в этом сомневаться. И у самого Черкасова нет никаких приемлемыхобъяснений по поводу этих улик. Ну что ему мешает, например, заявить, что унего в квартире бывало множество случайных людей, которые вполне могли принестии спрятать у него блокнот? И где теперь искать этих людей, он не знает. Прогрязь, обнаруженную под ковром, ему пока никто не сказал, но ведь ее можносписать на любого, если придерживаться той линии, что в квартире бывали многие.Но нет, он твердо стоит на том, что в знакомствах очень избирателен, а в домникого из посторонних не водит, к сексуальным партнерам ездит сам. Более того,аккуратные беседы с соседями Черкасова по дому это косвенным образомподтверждают. Вот, например, запись разговора с жильцом соседней квартиры:

«…Да, я знал, что у Миши живет какой-то его друг, хотя Мишанас не знакомил. Он вообще мужик безотказный, и руки золотые, все можетпочинить, наладить, отремонтировать. Но не гостеприимный.

– Вы хотите сказать, неприветливый?

– Нет, что вы, совсем наоборот. Миша очень вежливый,улыбается всегда. Даже если поздно вечером к нему придешь со сломанным феном,он никогда неудовольствия не выкажет, не скажет ничего. «Оставь, –говорит, – я посмотрю и занесу, когда сделаю». И действительно, глядишь –на другой день с утра сам приносит, и все работает как новенькое. Я хочусказать, что он в квартиру никогда не приглашает. Вот ведь он сколько лет внашем доме живет, и нет, наверное, ни одной семьи, которая бы к нему за помощьюне обращалась, да и из соседних домов к нему ходят, а дальше прихожей ни одинчеловек у него не был. Мы даже думали первое время, что он что-то скрывает.Может, вещи дорогие, аппаратура там или антиквариат, и он не хочет, чтобы людизнали об этом, воров остерегается. Потом поняли, что он просто болезненныйчистюля, боится, что мы ему грязь нанесем. Если уж у него в прихожей пол всегдасверкает, хоть языком лижи, то могу представить, что творится в комнате.Операционная, не иначе…»

Тогда остается предположить, что человек, спрятавший уЧеркасова блокнот, приходил, когда дома был только Олег Бутенко, и Олег покаким-то причинам Михаилу об этом не сказал. Либо посетитель приходил уже послесмерти Бутенко и открывал дверь своими ключами. Ибо взлома замка в квартиреЧеркасова не было, это проверяли.

Свои ключи. Если в последнее время Михаил Ефимович замка неменял, то в этом направлении можно поискать. Потому что после развода в этойквартире довольно долго жил брат его жены Славик и расстались они не самымлучшим образом. А Славик вращается в среде гомосексуалистов…

* * *

Как и следовало ожидать, брат бывшей жены Михаила ЧеркасоваВячеслав Дорошевич отнесся к встрече с Селуяновым без видимого энтузиазма,хотя, памятуя о том, скольким он обязан оперативнику, приличия соблюдал, отбеседы не отказывался и не хамил. На вопрос о ключах сразу же категорическизаявил, что в момент окончательного разрыва с родственником ключей этих с собойне уносил. Впрочем, вопрос был задан на всякий случай, ибо уже было известно,что года через два после истории со Славиком Черкасов замок все-таки сменил,потому что старый совсем вышел из строя и постоянно заедал.

Основной целью разговора с Дорошевичем была попытка собратькак можно больше сведений о жизни Черкасова, о его характере и привычках, а ктоже мог рассказать об этом больше, чем человек, живший с Михаилом под однойкрышей. Если верить Славику, то пристрастие к определенному типу внешности уЧеркасова появилось давно, еще в те времена, когда он пытался быть как все изаниматься любовью не с юношами, а с девушками. О своих гомосексуальныхсклонностях он знал лет с семнадцати, но боялся этого, считал неприличным иненормальным, старательно ухаживал сначала за одноклассницами, потом засокурсницами. Правда, все выбранные им объекты внимания были, что называется,на одно лицо – высокие, стройные, коротко стриженные брюнетки с матово-смуглойкожей и большими темными глазами в обрамлении длинных ресниц, узкобедрые, смаленькой грудью и мальчишеской спортивной фигуркой. Однако на молодых людях стакой же внешностью его взгляд задерживался намного дольше, и интереса в этомвзгляде было куда больше.

В какой-то момент он не смог больше переламывать себя и начетвертом курсе завел роман со студентом-первокурсником. Каким-то образом обэтом узнали, скандал получился громким и отвратительным, и Черкасова в трисекунды выперли из института. Первокурсник отделался легким испугом и переводомв другой вуз, поскольку имел влиятельного папу. После этого Михаил сделалрешительную попытку «завязать» с привычкой, которую сам начал считать позорной,и жениться. Что он и сделал, выбрав себе в супруги родную сестру СлавикаДорошевича. Черненькую, стройненькую, узкобедрую. Она внешне была очень близкак его идеалу, но ее брат оказался к этому идеалу еще ближе, хотя Черкасовмужественно держался и изо всех сил старался пореже смотреть в его сторону. Новыдержки его хватило ненадолго, и что было дальше – уже известно.

К моменту перехода к постоянным гомосексуальным контактамЧеркасов был уже не тем Мишей, который стеснялся и стыдился сам себя. Впопытках понять свою тягу к юношам, дать ей разумное объяснение он много читал,а также общался с истинными гомосексуалистами и уяснил, что влечение к мужчинам– это не грязное и отвратительное извращение, а составной элемент целой системыэстетических взглядов, корни которых уходят, как ни парадоксально, врелигиозные догматы христианства. Не случайно ведь во время обряда крещениядевочек, в отличие от мальчиков, не допускают к алтарю, ибо они даже вневинном, казалось бы, младенчестве уже считаются нечистыми. Любовь междумужчинами – это не стыдно, это прекрасно, если доставляет радость обоимпартнерам. Так, во всяком случае, считал Черкасов, который перестал терзатьсяидеями самообвинения и греховности и дал наконец себе волю любить тех, когохотел любить, а не тех, любить кого предписывалось общепринятой моралью.

Сам Дорошевич до начала связи с Михаилом приверженцемгомосексуальных отношений не был, но ему, как очень многим ввосемнадцать-девятнадцать лет, хотелось «попробовать всего». И наркотиков, иавантюр, и любовных контактов с мужчинами. Юношеское любопытство разбирало. АЧеркасов был все-таки не посторонним, не случайным мужиком с улицы, ачеловеком, которого Славик хорошо знал и к которому прекрасно относился. Почемубы не попробовать? Опыт контакта отвращения не вызвал, вероятно, оттого, чтоМихаил очень постарался, чтобы у юного родственника не возникло ощущения, чтоони занимаются чем-то порочным и грязным. Напротив, Черкасов сделал всевозможное, чтобы донести до Славика общую эстетическую идею, так сказать,основы мировоззрения. После двух-трех встреч Дорошевич втянулся и даже ощутилнекоторую прелесть нежных отношений с мужчиной. А уж после того, как ихзастукали и он вынужден был переселиться к Михаилу, у него и выбора-то неосталось. Попробуй закрути роман с девчонкой – моментально с квартиры вылетишь.А жить где?