По словам Дорошевича, Черкасов был человеком добрым и дажесентиментальным, с нежностью относился к подаркам и просто к старым вещам, скоторыми у него связаны какие-то дорогие ему воспоминания. И очень любилчистоту и порядок, постоянно намывал полы, протирал мебель и драил кафель. Нетерпел, когда вещи лежали не на своих местах. Это, кстати, тоже было одним изкамней преткновения в период их совместного проживания. Славик подтвердил то,что говорил сам Черкасов и о чем рассказывал сосед по дому: Михаил не любилпосторонних людей в квартире, никого не приглашал в гости и при возможностидальше прихожей никого не пускал. Нет, он никого не боялся и в воровстве неподозревал, просто характер такой.

– Вот если я скажу тебе, что в отсутствие Черкасовакто-то проник в его квартиру, ты на кого в первую очередь подумаешь? –спросил Селуянов.

– В первую? Ни на кого, – моментально отреагировалДорошевич, и было видно, что это действительно первая и самая естественнаяреакция.

– Ну а во вторую? Если не спешить, а немножко подумать.

Славик воспринял эти слова как руководство к действию изадумался. Селуянов терпеливо ждал, стараясь не сбить его со сложного процессашевеления мозгами, поскольку большого навыка в этом непростом деле Дорошевичявно не имел. Думал Славик долго, морщил лоб, жевал губами, пыхтел, качалголовой в такт каким-то своим мыслям и наконец произнес:

– Нет, не представляю, кто бы мог это сделать. Мишканикогда никому ключ от своей хаты не давал. Он в этом смысле был как зверь, яимею в виду инстинкт охраны собственной территории, своего гнезда. Он даже непереносил, когда кто-то брал в руки принадлежащую ему вещь. Очень болезненнореагировал. А если бы у него ключи украли или он заметил бы, что кто-то ихбрал, он бы тут же замок сменил. Миша очень осторожный. И потом, от одноймысли, что чужой человек в его отсутствие может прийти в его квартиру, ходить вгрязных ботинках по его стерильному полу и трогать его вещи, у него обмороксделается. Я вам точно говорю, я Мишу знаю.

Настя внимательно выслушала подробный рассказ Коли Селуяновао встрече с Дорошевичем. Мягкий, добрый и сентиментальный? История знаетмножество случаев, когда добрые и сентиментальные оказывались садистами ипалачами. Кстати, и мировой кинематограф это обстоятельство неоднократноиспользовал, показывая нацистов, которые со слезами умиления смотрят на фотографиилюбимых жены, детей и собаки, а спустя пять минут загоняют толпы чужих малышейв газовые камеры. Так что полученные сведения о характере Черкасова надоказательство его невиновности не работали. Скорее наоборот. Но все же… Всеже…

Если Черкасов виновен, то нужно непременно найти место, кудаон отвозил похищенных мальчиков. Сделать это непросто, но по крайней мере самазадача ясна. А если он невиновен, значит, его кто-то пытается подставить.Причем подставить по-крупному, подвести под высшую меру. Этот кто-то принес вего квартиру блокнот Валеры Лискина. Интересно, что еще сделал этот неизвестныйдоброжелатель? Наверняка ведь есть что-то еще. Не может не быть.

– Коля, я поняла, что надо делать, – внезапносказала Настя.

* * *

Черкасова задержали по подозрению в убийствах только потому,что он совершил кражу. Если бы не кража видеокассет, его не нашли бы. Но ведькража была случайностью, и если неизвестный доброжелатель у Черкасовасуществует, рассчитывать на то, что Михаил совершит кражу и на этом попадется,он не мог. Он должен был принять меры к тому, чтобы подозрение в убийствахмальчиков пало на Черкасова. И блокнота Валерия Лискина для этого былосовершенно недостаточно. Более того, блокнот мог стать только одним звеном вцепочке, причем звеном последним, самым убедительным. В качестве первого звенаон не годился.

– Виктор Алексеевич, – заявила Настя полковникуГордееву, – мне кажется, пришло время воспользоваться тем, что делоЧеркасова находится на контроле у руководства. Нужны люди.

– И много? – скептически осведомилсяначальник. – Роты тебе хватит?

– Вполне, – великодушно согласилась она. –Если с ротой сложно, обойдемся тремя сотрудниками. Надо немедленно проверитьразыскные дела по всем восьмерым юношам. Меня интересуют все, кроме Бутенко, сним и так все понятно.

– И что ты хочешь найти в этих делах? Имя убийцы?

– След. Пока только его след.

Настя в двух словах изложила Гордееву свои соображения.Виктор Алексеевич только вздохнул и кивнул.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Подключай Доценкои Игоря Лесникова.

Они разделились. У Игоря Лесникова и Коли Селуянова былисвои машины, а Миша Доценко, хоть и безлошадный, не боялся длинных концов изодной части города в другую. Для Насти же такие поездки были мучительными, иона присоединилась к Юре Короткову, старенький автомобиль которого хоть и струдом, но еще дышал.

Заглянуть в розыскное дело, которое ведешь не ты сам, –задача не из простых. Ни один оперативник за красивые глаза и нежное «спасибо»тебе своих материалов не покажет. Для этого нужен либо приказ начальства, либоличные и очень дружеские связи. Правда, все нужные розыскные дела должны былиуже находиться в архивах, поскольку разыскиваемые юноши были найдены мертвыми.Но все равно без разрешения руководителей никто эти дела не покажет и в архивне пустит. Насте и Короткову не повезло. В тех двух местах, где они побывали,начальства на месте не было, пришлось долго ждать, потом так же долго объяснятьи уговаривать, давая честное слово, что они не собираются проверять качествоработы и критиковать сотрудников за халатность и неумелость. Наконец онипрорвались к вожделенным папкам, но того, что искали, не нашли.

– Не кисни, подруга, – ободряюще сказал Коротков,глядя на Настино огорченное лицо, – у ребят еще шесть дел. Глядишь,кому-нибудь из них и повезет. Если, конечно, ты все правильно придумала.

– Вот именно, – уныло поддакнула она. – Еслия правильно придумала. А если нет?

– Тоже не беда. Мало ли мы ошибок делаем? Несмертельно.

– Обидно, – возразила Настя. – Уж больно идеякрасивая. Жалко, если пропадет.

– Это точно, – кивнул Коротков, выруливая наСадовое кольцо. – Идея красивая. Но идея поесть чего-нибудь, по-моему,тоже неплоха. Как ты считаешь?

– Давай поедим, – согласилась она. – Ты прав,Юрик, есть хочется.

Они купили по дороге пакетик с нарезанным сыром, двеупаковки супа с креветками, который нужно было только залить кипятком иоставить на три минуты, и батон. Вернувшись на Петровку, они устроились у Настив кабинете, вскипятили воду и принялись за импровизированный сыщицкий обед.

– Ты что-то выглядишь неважно, – заметил Коротков,вылавливая из супа креветки и складывая их на отрезанный ломтик белогохлеба. – Не болеешь?

– Нет. Две ночи подряд выспаться не могу. Ты же знаешь,для меня недосыпание хуже смерти.