Вдалеке снова скрипнула дверь, послышались торопливые шаги. Испугавшись быть замеченной, я не стала рваться наружу, а залезла под кровать, надеясь, что дверь не запрут. В комнату зашли двое. Они о чем-то тихо переговаривались на уже знакомом мне языке Ушуров. Женский голос был смутно знаком, а потом вдруг он произнес:

– Я не хотела бы, чтобы нас подслушали.

– Многие маги знают «всеобщий», – ответил мужчина.

– Маги далеко, – отмахнулась девушка.

– Да, но что скажут люди, когда узнают, что и я говорю свободно? Майлит, не пойму, почему ты так волнуешься?! К чему это все?

Он подошел к столу и присел на стул, девушка сделала тоже самое. Она нервно стала постукивать мыском сапога.

– Акин, пойми же, Амуга совсем безумна. Я бояться за тебя. Она накличет беду на наш клан! Да и большинство предсказаний, как мне кажется, она выдумывает, потому что те совершенно отличаются от увиденного мною.

– Она опытная… – засомневался собеседник.

– Что? Акин! Но я же тоже вижу, у меня тоже есть дар! Почему вы не верите? – чуть ли не плача спросила она.

– Амуга сказала, что посеянное в тебе семя дара, еще не дало ростки.

– Какая чушь! – девушка вскочила и засеменила по комнате. – Она сказала это при всех?

– Да, вчера, – угрюмо откликнулся мужчина.

– Но я уже как десять лет могу видеть! – она остановилась. – Но знаешь, больнее всего то, что ты ей поверил.

– Я не…

– Поверил! – припечатала она.

Мужчина тяжело вздохнул.

– Я не совсем разбираюсь в том, о чем вы говорите, в вашем даре. Прости, Майлит. Мы все равно ничего не можем изменить. Маги на стороне Амуги.

– Маги на ее стороне, потому что она говорит то, что они хотят услышать. Но когда-нибудь она ошибется так, что мало не покажется. И хорошо, если никто не погибнет. Мы можем все изменить.

– Что? – удивился мужчина.

– Два дня назад я видеть смерть одного из лиэлей, – доверительно прошептала девушка.

Я насторожилась.

– И что?

– Но знаю точно– они все живы.

– Не понимаю, к чему ты ведешь, Майлит.

– После первого видения я подумала, что это конец– все лиэли умрут и смерть девушек неотвратима, что Амуга сможет обойти предсказание и продолжит «пить нашу кровь», – взволнованно пробормотала девушка. – Но сегодня, перед тем как двинуться в путь, я снова «увидела»! Все трое мужчин были живы, понимаешь, они находились здесь, в нашей деревне! Поэтому я дала той девчонке с ними попрощаться, зная, что, скорее всего, она их предупредит…

– Что? – мужчина вскочил на ноги. – Почему же ты никого не предупредила, Майлит? Почему не посоветовалась со мной?

– А зачем? – искренне удивилась она. – Неужели ты не понимаешь, что все это правильно? Да и времени у меня не было.

– Что правильно? Смерть Амуги? А ты не подумала о том, что будет с остальными? – повысил голос мужчина. – Здесь дети и женщины! Кто сказал, что лиэли их не тронут? Ты даже не представляешь, на что они способны! Ты давала гарантию, что они мертвы!

– Не кричи! – рявкнула Майлит. – Я не давала гарантию, лишь сказала, что видела смерть. Мне неважно, на что они способны ради этих девушек. Но интересно на что был бы способен ты, Акин?! Что бы ты сделал, если бы меня взяли в плен, только потому, что какая-то старуха решила, что я– засуха, не понимая, что сама эту засуху притянула?

Я практически не дышала и не переставала говорить «спасибо» этой сильной девушке.

Акин долго молчал, но потом ответил:

– Ты права, Майлит, я бы убил каждого, кто посмел бы до тебя дотронуться. И сейчас я тоже думаю о тебе, поэтому считаю, что нужно предупредить остальных.

– Что? – воскликнули мы обе. Хорошо, что меня не слышно…

– Майлит, это ты увела девушек, это ты строила из себя злобную воительницу, это ты в прошлый раз разбила ей голову. Неужели думаешь, что тебя кто-то пощадит?

– А что будет со мной, если Амуга узнает? Что будет с тобой, если ведьма останется жива? Я хочу, чтобы она умерла! – прошипела девушка.

– Она же твоя родная тетя! И при чем здесь ты и я? – растерялся мужчина.

Девушка снова села на стул.

– Я видела кое-что, очень давно… – прошептала Майлит. – Она должна отправить тебя в Пустошь, к «беглым холмам» за каким-то редким цветком, которого там никогда не было и не будет! И ты не вернешься оттуда, Акин, никогда не вернешься. Она хочет убить тебя и пойдет для этого на все.

– Не понимаю, зачем ей это, – недоверчиво произнес мужчина.

– Все элементарно. Ты уже сделал мне предложение, а после замужества, место верховной ведьмы нашего клана перейдет ко мне, по закону. Впрочем, ты и сам это знаешь, – тихо ответила она. – Амуга жадная и безумная, она власть не отдаст и если понадобится, то и меня убьет.

– Не знаю, Майлит, ты же сама говоришь, что видение было давно. Может быть, все уже изменилось? Может быть, и Амуга изменилась. Ведь лиэли живы, значит, то видение уже не работает.

– Вовсе нет, – уверенно сказала Майлит, постукивая мыском сапога. – Я видела смерть, но его могут спасти.

Я вскочила на лапы. Как же так? Что и с кем случилось? Может быть, необходима помощь, а я тут расселась и бесстыдно подслушиваю?

На улице знакомо прозвучала барабанная дробь.

– Надо идти, Акин, танец… – устало прошептала девушка.

– Да, надо. Хотя не вижу в сегодняшнем дне ничего хорошего, чтобы его благодарить…

– Не говори так, Акин. Мы его прожили, никто не умер, никто не заболел. Ты рядом, ради этого я готова танцевать хоть по два раза на дню… – она запнулась, но тут же добавила, – танцевать для тебя.

– Майлит, но ты уверена, что с нами всеми ничего не случиться, если лиэли все-таки придут? – спросил Акин. Его ноги устремились к ней и замерли в паре сантиметров от кожаных серых сапожек.

– Я видела рассвет, Акин. Он был красив, а на душе было спокойно. Не знаю, что принесет приход этих сильных мужчин сюда, не знаю, останутся ли девушки в живых, но уверена, что умрет Амуга и закончатся наши проблемы. Все будет хорошо, Акин, обещаю тебе.

– Так что ты будешь делать, когда лиэли будут здесь? – помолчав, спросил он.

– Помогать им.

– Но если Амуга все же останется жива…

– Если она останется жива, то нам уже мало что поможет, – девушка встала, оказавшись с мужчиной слишком близко, и… я почувствовала себя лишней. Но ничего не поделаешь, придется молча сгорать со стыда.

Наконец-то решили уйти. Девушка открыла дверь, но пробормотала:

– Акин, иди, я скоро.