Девушка закрыла лицо руками.

– Не переживай, – сказала я, вытянув затекшие ноги, – это просто наша судьба.

– Если с ним что-то произойдет, – прошептала она, – я сама убью эту ведьму. И все равно, что будет со мной потом.

– Дали, – я положила на ее плечо руку. – Не надо так. С ними все будет хорошо, я верю в это. Они все зелье выпили?

– Практически да. Я еще в наши с тобой фляги намешала. Но кто их теперь напоит?

– Справятся, – твердо ответила я. – Ты молодец, все сделала правильно.

– Спасибо.

– И тебе, – выдохнула я, морщась. Царапины на лице и пальцах стали пощипывать. Да и голова разболелась от запаха сырости и пыли.

Мы замолчали. Я вновь стала погружаться в тяжелые мысли. Да еще и полученные знания не вселяли оптимизма. И представить сложно, чтобы Семен был таким, каким его описывает Дали. А Макианэль… Трудно понять, насколько он изменился. Ведь я не знаю причины.

– Дали, так что потом произошло?

– А я не знаю.

– То есть как? – нахмурилась я.

– А вот так. Что-то просто произошло. Что-то страшное. Там была замешана знатная семья из какого-то Дома. Все держится в тайне. Даже Аллин мне ничего не рассказала, хотя все знает. Ведь она тоже участвовала в тех событиях. Это было почти десять лет назад, точно уже не помню. Знаю, что кто-то погиб. Случайно или нечаянно, понятия не имею. Ходили слухи, что руку к этому приложил Маккианэль. Семинэль после тех событий ушел в науку, перестал путешествовать и участвовать в жизни Дома. С Макианэлем они стали врагами. Я слышала, что они друг друга ненавидят, но судя по тому, что вижу сейчас, верится с трудом. Хотя… кто их там знает. Ларинэль мне еще ничего не рассказывал, да и о нем, как ты знаешь, я узнала три дня назад от Семинэля.

– Я правильно понимаю, Семинэль и Аллинэль были обручены?

Девушка кивнула.

– Она была назначена Спутницей для него. Но, Семинэль… он ее совсем не воспринимал. Поначалу и не замечал, как она крутится и выбивается из сил, чтобы вернуть его к жизни. Два года она ходила за ним словно тень, а потом вдруг все стало налаживаться. Он будто очнулся. Стал опять за собой следить, но из лаборатории не вылезал. Его отцу это очень не нравилось, ему нужен был наследник, а Семинэль будто и позабыл о своих обязанностях. Аллинэль писала, что он и Глава Дома совсем не общаются, и на нее стали наседать.

– Наседать? – переспросила я.

– Ага. Чтобы она повлияла на Семина. Они хотели, чтобы он оставил свою лабораторию, прекратил там жить, начал заниматься политикой, да и женился, в конце концов. Но Аллинэль не смогла этого добиться. В семье начались скандалы. И отец предложил выбор– передать право наследования брату и катиться куда пожелает, или стать Главой Дома к чему его и готовили.

– Он выбрал уйти, – прошептала я.

– Нет, – неожиданно ответила девушка. – Семинэль обратился за поддержкой к Аллинэль. Ради нее он готов был остаться, но при условии передачи прав наследования брату. Он не хотел править, но готов был помогать, и ему нужна была всего лишь ее поддержка. Но девушка не поняла, она решила, что раз он дает ей выбор, значит, она ему дорога и сможет его переубедить. И она сделала глупость– встала на сторону его отца. Сказала, что останется с ним и поможет ему во всем, в том числе и с лабораторией, если он станет Главой Дома. Она жалеет об этом до сих пор.

– Он ушел?

– Да. Но знаешь, я его понимаю. Уж не знаю, что там произошло, Семинэль был сломан, как я понимаю, у него жизнь по крупинкам собиралась. А Аллин вновь ее разбила. Мне кажется, он на нее очень надеялся. Жаль их обоих. Она до сих пор надеется. И я надеюсь, уж прости.

– Ничего, – потерянно прошептала я.

– Но вот в нем я сейчас не уверена. Если раньше-то неизвестно было, что он испытывал к Аллин, то теперь и подавно. А что касается тебя…

Она замолчала и чуть наклонила ко мне светловолосую растрепанную головку.

– Говори, – сказала я. И так плохо, хуже уже не будет.

– Ты ему очень дорога. Я немного понаблюдала, – она запнулась, но тут же продолжила, – он глаз с тебя не сводит, все время о чем-то думает, а еще ревнует. Стоит Макианэлю приблизиться, как в лице меняется.

Я тихо засмеялась:

– Мне почему-то кажется, здесь не та причина, о которой ты думаешь.

– Я видела, как вы в лесу целовались. Разве это не причина?

Я горько усмехнулась:

– Поверь, нет.

Говорить о том, что этот безрассудный поступок и для нас остался загадкой, не хотелось. Да и вообще не хотелось рассказывать о наших отношениях, в которых мы и сами не разобрались.

– Тогда я не понимаю, – призналась Дали, поднимаясь с пола.

– Мы нужны друг другу, на то есть причины. А еще мы друзья, этого никому не изменить. Друзья, Дали, и только.

– Но все же, Оливия, делай что хочешь, но жива останься, пожалуйста. Ради нас всех, – попросила девушка, стряхивая пыль со своего черного костюма.

Я засмеялась:

– Дали, ты так говоришь, будто я сама решила свою жизнь укоротить.

– Я видела твое лицо, там, на поляне. Ты прощалась с ними… – развела девушка руками.

– Да. Но ведь уже через минуту меня может не быть, Дали. И навряд ли я смогу это изменить. Здесь магия не работает, а воин из меня еще тот…

– Зато ты можешь быть страшна в гневе, – тихонько засмеялась девушка, стоя надо мной. – На всю жизнь запомню, как ты влетела в дом с крапивой в руках и бросила ее в того, кто может тебя убить так быстро, что не заметишь…

– Да не такой он и страшный, – улыбнулась я. – Когда не угрожает и ведет себя спокойно.

– Угу. Но сдается мне, что от водяной и места мокрого не останется.

– И поделом.

Дали подошла к скамейке и присела:

– Интересно, что же там был за яд, что даже Семинэль не почувствовал.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Но я вчера в пустой пузырек отлила из фляги Мака, если мою сумку не потеряют, потом разберутся.

– Надеюсь. На лиэлей не все яды действуют, а тут…

За дверью послышались голоса. Переглянувшись, мы вскочили на ноги.

Дверь распахнулась, чудом не слетев с петель, и увидев на пороге хиленькую старушку, я очень удивилась. Сколько же силы скрыто в этой маленькой крючковатой фигурке? Ее страшные почти белые глаза впились в меня, на морщинистом лице читалась злость, губы вытянулись в тонкую линию. Постояв несколько секунд, она, отбросив палку, на которую опиралась, быстрым шагом приблизилась ко мне и наотмашь ударила по многострадальной щеке, поцарапав ее странным перстнем, усеянным по кругу камнями.

– Не надо! – крикнула Дали, отстраняя меня от безумной ведьмы.