* * *

День не успел перевалить за вторую половину, когда мы пришли в деревню. На этот раз не было равнодушия на лицах местных жителей, я видела ненависть и злобу и старалась смотреть только себе под ноги. Несколько раз в меня прилетело камнем, больно, да, но и виду не подала, да и мысли мои были очень далеки. Всей душой я осталась там, на далекой маленькой полянке, окруженной невысокими кустами.

Нас не связали, а Дали так вообще руки освободили, зато заперли в треугольном домике, и на этот раз, я была уверенна, что за дверью стоит охрана. Девушка успокоилась. Она молча села на пол под маленьким окошком, обняла свои колени и, положив на них голову, задремала. Если бы не светлые волосы, она бы слилась с темнотой в своем черном запыленном костюме. Я, присев на лавку, до боли впилась ногтями в ладони и не сводила с нее глаз. На меня накатывали то гнев, то отчаяние, то истерическое веселье.

Сколько же всего произошло за это, еще не закончившееся, лето?! Я вспоминала прожитые дни на опушке леса в доме Семена, вспомнила первую встречу с Макианэлем, я вспомнила тот холод в душе, когда узнала, что моя жизнь зависит от лиэля, по сути– врага, и то разочарование, которое вывело из себя, когда Семинэль и я беседовали в Кушерни у «Шерни». А еще я помнила каждую минуту, проведенную с Маком наедине. И неожиданно стало стыдно, перед собой, перед ним и даже перед Семинэлем, хотя теперь я ясно поняла, что с последним нас связывает только крепкая дружба. Мы просто нужны друг другу. И не важно для чего, но нужны, как воздух! Необъяснимо, но это так. А ведь еще есть Мария…

Вскочив со скамейки, я подлетела к окну и выглянула– никого. С чего вдруг я решила сдаться? Буду искать выход из положения, буду бороться, не для себя так для других.

– Дали, – потеребила я девушку за плечо, присев на корточки рядом.

Она вскинула голову. Ее глаза сияли в тусклом свете, пробивающемся через маленькое окно. Не спала.

– Я думала, ты спишь.

– Не могу.

– Дали, послушай, когда я уходила, Ларинэль открыл глаза. Они еще очень слабы, но обязательно выздоровеют. Но сколько на это уйдет времени– не известно. Ушурам нужна я, а ты… есть шанс, что тебя они отпустят. Мы не должны падать духом.

– Чего они хотят от тебя? – спросила девушка.

– Я– засуха, – усмехнулась я, вспоминая.

Дали нахмурила лоб.

– И что это означает?

– Засуха для реки– смерть.

– Если дождь не пойдет, – вставила девушка.

– Правильно, только дождь– смерть для засухи. Игра слов, а смысл четкий. Макианэль предположил, что засуха я именно для реки жизни Амуги, старой ведьмы, живущей здесь.

– То есть она думает, что ты для нее смертельно опасна?

– Да, – кивнула я и села поудобнее, так же прислонившись спиной к стене, обняв руками колени. – Думаю, есть какое-нибудь предсказание, которое пытается эта ведьма обойти. Но сдается мне, что она сама себя загоняет в ловушку.

– А ты веришь, что предсказания можно обходить? – поинтересовалась девушка.

– Да, – поморщилась я. – Только всегда считала, что единственный способ это сделать– не стремиться его обойти, а лишь в нужный момент отступить в сторону.

– То есть? – не поняла Дали.

– Ну вот смотри. На нашем примере: мне эта ведьма не нужна, я ее знать не знаю и знать не хочу. Но она уверовала, что чтобы спастись, меня надо убить, и сама притягивает к себе: сначала забрала в качестве платы за проход, а сейчас вновь взяла в плен. Зачем? Ведь если бы она оставила меня в покое, мы бы вылечили мужчин и двинулись дальше по своим делам, забыв и про ведьму и ее клан. Понимаешь?

– Понимаю. Значит, если она будет двигаться в том же направлении, пророчество сбудется? Ты убьешь ее?

По спине побежали мурашки.

– Ну нет, это она меня убить собирается, а не я ее. Мне ее смерть не нужна.

Дали повернула ко мне голову, и я тоже посмотрела на нее.

– Знаешь, Оливия, – сказала девушка. – Если ты действительно засуха для нее, я только рада, потому что это дает надежду, что выбраться мы таки сможем.

– Но какой ценой? – спросила я, прикрыв глаза. – Я не хочу никого убивать. Не хочу.

– Выбирать не приходится, Оливия. Если твоя теория верна, и Амуга идет по пути предсказания, то пусть лучше будет так. И я этому только поспособствую. Мы должны выбраться, обе.

Она отвернулась и тяжело вздохнула:

– Не знаю, что вас связывает с Семинэлем, и как подруга Аллин, я не могу сказать, что рада этой связи, но знаю точно: если он тебя потеряет, то мы все потеряем его навсегда.

Я растерялась и молча смотрела на девушку, уставившуюся во тьму перед собой.

– Но он и так не собирается оставаться дома надолго, – прошептала я.

– Уже поняла, но я говорю не об этом, – она прислонилась затылком к стене и посмотрела на потолок. – Раз не известно, что нас ждет, я тебе кое-что расскажу…

Она потерла глаза, вздрогнула от холодного ветра, ворвавшегося в окошко, и обняла себя за плечи.

– Впервые я их увидела двадцать семь лет назад. В наш Дом на переговоры приехали Глава Дома Виру Мадэ и его родной брат, с сыновьями. Это были два совершенно живых, веселых молодых человека. Все время, что они у нас провели, вокруг них крутилась вся знать, все женское общество, вся бурлящая светская жизнь. Постоянно вместе, постоянно смех и шутки, постоянно красивые девушки. Я наблюдала за ними с улыбкой, но порой их поведение отталкивало. Они уехали, прошло лет десять, и на пороге нашего Дома вновь появилась эта пара. Семинэль и Макианэль, а еще приехала Аллин, с которой я, в основном, и проводила время. Мужчины повзрослели. Семинэль активно работал над своими изобретениями, много путешествовал, добывал редчайшие виды трав и веществ. И порой пути добычи были не так порядочны, как хотелось бы думать. А друг его под стать– опасен, умен, хитер, силен и быстр. Ты знаешь, его до сих пор считают самым опасным в стране. А они ведь вместе тренировались, лишь занимались разными делами. Макианэля привлекла безопасность. Специализация– оборотни. В те времена их было много. О ребятах ходили разные слухи, у них было много врагов, но, казалось, это их никак не заботило. Им было плевать на окружающих. Главное– достичь цели. Я держалась от них подальше, а вот Аллин… Мак же ее брат. Она была безумно влюблена в Семинэля, а тот, казалось, этого и не замечал. Они провели у нас две недели, но знаешь, когда уехали, я вздохнула с облегчением. С Аллинэль мы потом так и поддерживали отношения, через магическую почту.

– И сейчас поддерживаете? – спросила я, воспользовавшись заминкой.

– Да.

– Но почему же ты не знала о Ларине ничего? Ведь Аллинэль из Дома Виру Мадэ, к тому же из правящей семьи?!

– А никто и не говорил, – грустно усмехнулась девушка. – Много ли Ларинэлей в стране! Он про себя вообще мало рассказывал, теперь хотя бы понятно почему. Впрочем, и я ему о семье не рассказывала особо. Ох, а ведь все, что сейчас происходит, из-за нас.