В подвальной комнатке без окон стояла полная темнота. Магнусу это и раньше не мешало, но за последние несколько дней его ночное зрение улучшилось, поэтому он без труда оделся и укрепил на спине ножны с мечом. Чародей небрежно взмахнул рукой, и перед ним появилось небольшое мерцающее зеркало. Взглянув на свое отражение в гладкой темной поверхности, он увидел, как тьма клубится у горла, в глазах. Хуже всего были заостренные сверкающие зубы – из-за них лицо изменило форму, стало чужим.

Магнус вспомнил популярную у простых людей сказку о разбитом зеркале колдуньи: если осколок такого зеркала застревал в сердце ребенка, оно превращалось в лед. Ему казалось, что шип «проворачивается» у него в груди, словно ключ, открывающий дверь, которую он, Магнус, все это время пытался держать закрытой. Ему не нужно было смотреть на свои ладони. Он знал, что под кожей выступили черные и алые вены, что цепи на локтях и плечах с каждым часом вырисовывались все более четко. Он чувствовал, как все его существо медленно, но верно трансформировалось во что-то чуждое и страшное. Казалось, даже кровь изменила свой состав.

Он, Магнус, должен предпринять хоть что-нибудь. И сейчас он сделает это что-нибудь, сказал он себе.

Прежде чем уйти, он вытянул перед собой руку и сделал такой жест, как будто манил кого-то. Черное Непостоянство, лежавшее на полу рядом с Алеком, медленно и беззвучно поднялось в воздух. Действуя очень осторожно, чтобы не разбудить Сумеречного охотника, Магнус заставил меч развернуться рукоятью вперед и подплыть к нему. Он затаил дыхание, опасаясь, что клинок все-таки упадет и звякнет о пол, но мгновение спустя эфес Фань Уцзю лег в руку чародея. В голове промелькнула паническая мысль: а вдруг он сам сейчас разлетится на кусочки? Ведь кузнецы не говорили, что он достоин носить оба меча сразу.

Но ничего не произошло. Может быть, он сумел завладеть мечом Алека благодаря руне Альянса. Может быть, правила были не настолько суровы, как уверяли фейри. А может быть, верно было и то, и другое. Он выдохнул и осторожно вложил Черное Непостоянство в ножны рядом с его «близнецом».

На пороге чародей оглянулся и в последний раз посмотрел на Алека. Поднявшись по ступеням в неф, он еще долго стоял и прислушивался к тишине собора, которая почему-то казалась ему живой, одушевленной. Они находились в последних кругах Ада, и этот собор был всего лишь тенью реального храма. Тем не менее, Магнус ощущал присутствие некоего высшего существа, чувствовал, что его поддерживает вера многих поколений людей, пылавшая, словно свеча в ночи. Этот огонек веры озарял пустующую церковь, и поэтому даже здесь она оставалась священным местом, прибежищем, укрытием от сил зла. Возможно, это было их последнее прибежище.

Четыреста лет назад у Магнуса во всем мире был один-единственный друг – Рагнор Фелл. Рагнор без околичностей объяснил ему, каково это, быть чародеем. Да, чародей обладал сверхъестественной силой, позволявшей подчинять себе время, пространство и материальные предметы. С другой стороны, мага постоянно окружали опасности, он был обречен на одиночество и бесконечные скитания. Мы нигде не найдем радушного приема, говорил Рагнор. Даже другие обитатели Нижнего Мира не доверяют нам. Сумеречным охотникам ничто не мешает схватить, пытать и убить любого из нас, если им придет в голову такая блажь – и все это совершенно безнаказанно. У вампиров существовали кланы, у оборотней – стаи, у фейри – дворы, но чародей мог полагаться только на себя самого.

Однажды судьба забросила Магнуса в город Леонберг. Магнусу не нравился Леонберг. Он впервые попал на территорию Священной Римской империи, но у него сразу же сложилось весьма неблагоприятное мнение о ней. Эта страна сильно переоценена, решил он. Климат здесь был сырым и холодным, пища – тяжелой и невкусной, люди – ограниченными и подозрительными. Магнус прибыл в город по просьбе одного мелкого землевладельца, который пожелал, чтобы чародей улучшил урожайность его полей и повысил плодовитость свиней, и предложил за услуги удивительно высокую плату. Магнус выполнил работу меньше чем за пятнадцать минут и теперь сидел с кружкой безвкусного пива во дворе унылой таверны. Отсюда открывался живописный вид на тюрьму Леонберга – каменное здание с приземистой башней, походившее на рассерженного тролля. Небо было затянуто свинцово-серыми тучами. Чародей вздохнул, отпил пива и принялся мечтать о такой магии, которая позволила бы ему прямо сейчас покинуть это убогое место и мгновение спустя очутиться где-нибудь там, где тепло и уютно. Например, в Париже или на юге Италии.

Его размышления были прерваны шумом, доносившимся со стороны тюремных ворот. Группа стражников в местной униформе выволокла на улицу растрепанную полуодетую женщину. Толкая пленницу перед собой, солдаты скрылись за углом здания. Но за эти несколько секунд Магнус успел заметить, что внешность женщины замаскирована при помощи гламора, и что на самом деле у нее синяя кожа.

Он поднес кружку ко рту и заметил, что рука дрожит. В ушах у него прозвучал голос Рагнора, который сурово приказывал ему заботиться только о себе и уверял, что, рискуя своим благополучием и жизнью ради незнакомки, он ничего не получит взамен.

Магнус отпил еще глоток пива.

Затем решительно стукнул кружкой о стол, резко поднялся, произнес несколько ругательств на малайском, французском и арабском языках и зашагал в ту сторону, куда утащили колдунью с синей кожей.

Прошло несколько веков, но он до сих пор помнил ее пронзительные вопли. У нее уже загорелись волосы. Суровый мужской голос объявил, что суд Леонберга признал женщину виновной в ворожбе и сношениях с дьяволом и приговорил к сожжению заживо. Магнус бросился бежать.

На месте казни собралась кучка горожан, но сожжение ведьмы было здесь вполне обычным делом, а день был ненастный. Магнусу даже не пришлось расталкивать зевак, чтобы приблизиться к костру. К серому небу вздымались длинные языки рыжего пламени. Никто не остановил Магнуса, когда он произнес заклинание, обеспечивавшее ему защиту – впрочем, он не был уверен, что заклинание сработает. Он поставил ногу на дымящееся полено и, оттолкнувшись, прыгнул в огонь.

Возможно, тело его и было защищено чарами, но одежда немедленно загорелась. Стараясь не обращать на это внимания, он схватился за веревки, которыми была связана женщина, и обратил их в облако синего дыма. Женщина резко подняла голову, взглянула Магнусу в лицо и, естественно, увидела кошачьи глаза. На лице ее отразилась смесь страха и удивления, но Магнус не стал терять времени на объяснения. Он обнял колдунью и прошептал ей на ухо:

– Добрый день. Когда мы упадем, пожалуйста, покатайся по земле, чтобы потушить огонь.

И, не дожидаясь ответа, спрыгнул с кучи пылающих бревен. Оба шлепнулись в лужу грязи, смешанной со льдом. Лужа помогла погасить пламя, но когда они поднялись, оказалось, что одежда их почернела и в прямом смысле слова разваливалась на куски. Такого развития событий Магнус не ожидал. Конечно, он мог бы сотворить им новую одежду, но подумал, что заниматься колдовством на глазах у враждебно настроенных людей – не самое лучшее решение.

Солдаты, оцепившие место казни, сначала замерли от изумления, но почти сразу пришли в себя и взялись за оружие.