Она оглянулась, будто уже ожидая преследования.

— Почему мы не поехали на машине? Было бы быстрее!..

— Машину они моментально обнаружат у станции. Не беспокойся, пока идет заседание совбеза, никакое решение принято не будет.

— Но ведь мы не сможем прятаться в метро вечно!

— Вечно — нет. Примерно сутки ассамблейщикам понадобятся, чтобы доставить в Москву новых бойцов, а потом они прочешут подземку. — Павел оценивающе посмотрел на спутницу и ободряюще подмигнул: — Ничего, к этому времени наши успеют что-нибудь придумать.

Указав на угрозу, надо поддержать и надежду на спасение, тем более что и сам он хотел бы в него верить.

Привычная толпа в переходе и на платформе немного привела Тамару в чувство. Людное место — защита более чем иллюзорная, но студентка еще не привыкла к тому, что «нелюди» могут без особых усилий изолировать от постороннего вмешательства произвольный участок пространства.

— Куда поедем?! — прокричала она сквозь шум приближающегося поезда.

— Все равно! — Павел пожал плечами, — Главное — убраться с «Савеловской»!

Электричка затормозила, и шум колес сменился топотом ног спешащих к эскалатору людей.

— Едем? — спросила Тома.

— Давай…

Вагоны опустели настолько, что даже появились сидячие места. Но Павел не стал садиться и удержал спутницу:

— Не устраивайся надолго. Нам нужно будет сменить ветку.

Они проделали это ровно через три станции: с Чеховской перебрались на Тверскую и протиснулись в уже закрывающиеся двери поезда в сторону Театральной. Павел не сомневался, что у Тамары сейчас роятся в голове сотни вопросов, размножаясь со скоростью бактерий, но задать их она не имела никакой возможности. Никогда Павел не думал, что будет поминать добрым словом низкую шумоизоляцию подвижного состава.

Спустя еще три станции он снова вытащил Тому из вагона. Приступ паранойи заставил его сделать это в самый последний момент, но старый шпионский прием не сработал — больше никто не ринулся за ними на платформу. Теперь на некоторое время можно было расслабиться: двух пересадок достаточно, чтобы, с точки зрения возможных преследователей, сделать равновероятным пребывание беглецов на любой из станций метрополитена.

Здесь Тома, наконец, воспользовалась паузой между поездами и произнесла:

— Мы катаемся уже полчаса. Может, стоит позвонить нашим?

Усмехнувшись, Павел отметил про себя, с какой легкостью она причислила себя к команде отдела, и покачал головой.

— Рано. Семен собирался связаться сам.

— А если мы будем в этот момент в поезде?

Павел подумал. В принципе, это было верно, но тридцать минут все равно слишком мало, чтобы звонить самому.

— Хорошо, — проговорил он. — Если через час не дозвонится, попробуем сами… Вон электричка идет, садимся.

Поезд распахнул двери. В разгаре рабочего дня пассажиропоток в сторону конечной был не особенно большим, и вагоны остались почти пустыми. Выбрав скамейку посвободнее, Павел опустился на нее и усадил Тамару. Она по обыкновению открыла рот для вопроса, но тут двери закрылись и состав начал набирать ход.

Осматриваться в толпе не было ни возможности, ни особого смысла. Если кто-нибудь захотел бы подобраться к беглецам вплотную — это в любом случае получилось бы без особого труда. Теперь же, в относительно свободном вагоне, Павел невольно обежал взглядом случайных попутчиков.

Парочка пенсионерок, одна с коляской, другая с авоськой, несколько граждан различной степени интеллигентности, стайка студентов в противоположном конце вагона да неведомо как проникший в метро бомж. Ровным счетом ничего подозрительного. Только вот факты и логика плохо помогают от противного посасывания под ложечкой — шестое чувство иногда может обманывать, но игнорировать его крайне опасно. Еще до середины короткого перегона между станциями Павел трижды проклял себя за то, что сел именно в этот вагон. Все здесь было не так. Слишком натужно выли колеса, слишком резко свистел ветер в вентиляции, слишком нервно дергались за окном жгуты кабелей… И, черт возьми, слишком смирно вели себя люди!

Вот что не давало покоя. После того как состав ушел со станции, ни один человек в вагоне не поменял своего положения да и не пошевелился толком…

— Сиди на месте! — приказал Павел, наклонившись к самому уху Тамары, и медленно поднялся со скамьи.

Правая рука его потянула вниз молнию куртки, левая зафиксировалась на поручне… Так, еще раз. Старушки-пенсионерки, интеллигенты с газетами и книжками, мужичок с «дипломатом», двое парней и девчонка вдали, бомж… Кто из них? Стоп, а куда делись студенты с папками и тубусами?

Павел выхватил оружие едва ли не раньше, чем узнал их. Студенты? Как же!.. Трое пришельцев, уже не скрываясь, рассматривали Павла с противоположного конца вагона. Они играючи справились с пятью бойцами мобильной группы, и строить иллюзии относительно лучемета было глупо, но больше противопоставить гостям все равно было ничего.

Вот главный из них улыбнулся шире и шагнул в сторону землян.

— Стоять! — крик Павла перекрыл шум состава, но пришелец не отреагировал. Его спутники двинулись следом.

Стрелять очень не хотелось. Луч мог оказаться бессильным, и тогда Павел потерял бы даже возможность блефовать. Но зачем-то же им нужно было приблизиться! Не могли напасть на расстоянии?

Выхода не оставалось — только опробовать последнее средство. Пусковая клавиша обычно уходила в корпус легко, с мягким приятным щелчком. Но сейчас готовый к привычному движению палец неожиданно встретил на пути несгибаемую преграду. Павел нажал сильнее, потом прибавил еще… Если бы лучемет сработал сейчас, выстрел наверняка ушел бы «в молоко» — слишком сильно дрожала кисть от чрезмерного усилия. Но кнопка оставалась неподвижной, словно была припаяна к рукоятке.

— Павел! — несмотря на приказ, Тома вскочила со своего места. — Кто это?!

— Отойди назад!..

Он отпихнул девчонку и перехватил оружие двумя руками.

— Не бойтесь! — контактеры двигались спокойно, без торопливости, так, чтобы не терять равновесия на шатающемся полу. — Мы не собираемся причинять вам вред!

Разумеется! Когда исчерпаны все средства, в это так хочется верить! Павел продолжал давить на проклятую кнопку, хотя всем нутром чувствовал — она не сдвинется с места, хоть молотком бей. Может быть, имело смысл попробовать «гюрзу», но возникшая вдруг уверенность, что проблема не в оружии, удержала от лишней суеты.

— Не бойтесь, — повторил пришелец и сделал последний шаг. Призма на конце ствола уперлась ему в грудь. — Это орудие уничтожения? Уберите, оно не будет работать.

— Я догадался, — пробормотал Павел. Но, чтобы опустить руки, требовалось слишком большое волевое усилие. Глупый животный страх обнаженного перед змеей заставлял его удерживать лучемет как иллюзию защищенности.