– А для чего? – спросил байкер.

– Для глупостей и беспорядков, – ответил Клетус.

Байкер взглянул на Кристину. Рыжая, пожав плечами, обратилась напрямую к Клетусу:

– Ты что, собрался здесь глупости устраивать?

– Нет, мэм.

– Тогда зачем тебе эта дрянь?

– На случай, если в комнате, куда нас ведут, есть камеры.

Кристина недобро прищурилась, глядя на Клетуса:

– Хочешь заклеить их своим дебильным скотчем?

– Да, мэм.

– Хрен тебе. – Она жестом велела одному громиле конфисковать изоленту.

Когда обыск закончился, нас повели дальше. Коридор оказался на редкость длинным. Мы спустились на один лестничный пролет и снова зашагали вдоль черных стен и дверей. Ни одной таблички, совершенно одинаковые коридоры. Я не представлял, как мы отсюда выберемся.

С каждым шагом во мне рос страх – чувство, для меня непривычное. Паника грозила задушить меня или спровоцировать слепую ярость. Я думал только о Джесс, которая находилась в этом адском лабиринте, но запретил себе предполагать худшее, потому что иначе окончательно вышел бы из себя.

Наконец мы остановились перед одной из дверей. Из-за нее доносились голоса, и я чуть не вздрогнул от резкого прилива адреналина, когда узнал голос Джесс. Мне пришлось стиснуть челюсти и кулаки, чтобы не выбить дверь.

– После тебя, красавчик, – ехидно протянула Кристина, распахивая дверь.

Войдя, огляделся и сразу увидел Джессику. Они с Клэр сидели на черном кожаном диване, злые, но невредимые. От несказанного облегчения страх почти прошел. На нас девушки даже не взглянули – они не сводили глаз с человека на другом диване, в котором я узнал Бритву Деннингса, президента байкерского клуба «Железные призраки».

– Явились наконец, – бросил он, не повернув головы. Не сводя глаз со своей дочери, Бритва указал на Джесс: – Я знал, что ты придешь, если я приглашу в гости твою девушку!

Джесс наконец поглядела на меня, и в ее глазах я прочел все, что надо было знать. Она не удивилась, увидев меня. Она была испугана и отчего-то чувствовала себя дурой. А еще пыталась извиниться передо мной глазами.

– Не понимаю, какая в этом необходимость, – прогудел Репо. Оказалось, он сидел справа от нас на высоком барном стуле. Перед ним стоял нетронутый бокал с бурбоном или виски.

С трудом оторвав взгляд от Джесс, я огляделся. Кроме восьми байкеров, Бритвы и Репо в комнате находились еще двое верзил. Одного я узнал – Сом. Фанат рыбалки, он иногда рыбачил с Хэнком Уэллером и Бо, и проглядеть его было сложно.

– Необходимость, Репо, большая – ты затянул простое дело хрен знает насколько, – прошипела Кристина, проходя мимо меня к своему старику, осчастливив его слюнявым поцелуем и что-то шепнув на ухо.

– У меня все под контролем, – процедил Репо, с ненавистью глядя в рыжий затылок Кристины.

– Хватит. Сегодня все и решим. – Бритва отпихнул свою старуху, и Кристина упала на диван. Он встал, перешагнул через ее ноги, как через навоз, и уставился на нас.

Бритва был высоким, но не крупным. Его никто не назвал бы плотным – Бритва был тощим, и от него разило злобой. Глядеть в его голубенькие глазки – заглядывать в глаза смерти. Репо рассказал нам еще в детстве, когда захаживал на семейные ужины, что кличку Бритва получил за излюбленный им способ наказания провинившихся.

Не сводя с меня глаз, Бритва приподнял черную бороденку:

– Ты. Твой ответ – да или нет?

– Нет, – не колеблясь, ответил я. Этот гад был опасен, но тянуть или врать мне совсем не хотелось.

– Нет? – переспросил он.

– Нет.

Краем глаза я видел, что Репо закрыл лицо пятерней и покачал головой.

Бритва кивнул. Лицо его осталось бесстрастным.

– Тогда твой брат сядет в федеральную тюрьму. Но сперва мои ребята хорошенько отделают вас.

– Нет, – повторил я. – Не будет ни тюрьмы, ни черепах.

– Ты хочешь назвать мне убедительную причину, сынок? – В голосе Бритвы впервые появились какие-то модуляции, будто ему стало интересно, чем я могу его удивить.

– Да.

– И что это за причина?

– Когда Джетро оборудовал тайники, он уведомил об этом полицию. Приложил фотографии машин, их номера и черным по белому написал, что тайники предназначаются для перевозки наркотиков.

Глазки Бритвы еле заметно сузились, а на губах проступила легкая улыбка:

– Правда?

– Да.

– Если это правда, почему полиция еще не вмешалась в наши дела?

Я промолчал, вспомнив о конфискованной изоленте Клетуса. Брат явно считал, что наш разговор записывается. Я не хотел говорить ничего дискредитирующего.

– Нет ответа, значит? – Улыбка Бритвы стала шире.

К моему облегчению и удивлению, Клетус шагнул вперед и ответил за меня:

– Полиция не вмешалась, потому что их проинформировали, но они об этом еще не знают. Заказное письмо лежит в одном из отделений за чертой города, а у нас остались копии, включая квитанцию трехлетней давности с отметкой о доставке. Все, что нам нужно, – позвонить в то отделение. Или же вы можете нас убить.

– Повтори? – Репо слез со стула и подошел, остановившись возле своего босса.

– Убить нас, – произнес Клетус громче. – Если вы нас убьете, полиция будет автоматически оповещена о местонахождении заказного письма… равно как и о других ваших занятиях.

– Каких еще занятиях? – поинтересовался Репо.

– У меня, видите ли, есть хобби – тайная слежка. И мне почему-то кажется, что никто в этой комнате не хочет, чтобы полиции стало известно, что случилось два года назад в ночь на седьмое января.

Улыбка Бритвы растаяла.

– Ты мне угрожаешь, мальчик?

– Не то чтобы угрожаю… – начал Клетус, и я понял – пора вмешаться, пока Клетус не пустился в объяснения семантических различий между фактом, обещанием и угрозой.

– Мы пришли не угрожать, а отклонить ваше предложение. Если попытаетесь давить, то не оставите нам выбора, и мы обратимся в полицию. – Я говорил спокойно, потому что президент клуба плохо реагировал на путаные и резкие фразы. – По понятным причинам мы бы предпочли этого не делать. Если вы оставите в покое нас, мисс Джеймс и мисс Макклюр, нам не будет смысла связываться с копами.

Глаза Бритвы сверкнули, и я сжал челюсти, понимая, что сейчас начнется. С этого психа станется удерживать дочь шерифа против ее воли, а может, и чего похуже.

– Ты же не думаешь, что вы вот так просто выйдете отсюда? Не могу же я отпустить вас без сувенира!

Страх во мне смешивался с облегчением: мы отсюдавыйдем. Не выползем, не на носилках укатим, а выйдем.