Памир проскользнул в блиндаж. Там ему не потребовались даже приборы - все было видно невооруженным глазом.

Вверх по топливным трубам ползли десятки, если не сотни странных машин без окон, напоминавших своей формой каких-то допотопных жукообразных существ, сделанных из блестящего серого металла. Наверное, из стали. Что делало их крайне странными и впечатляющими. Памир быстро сосчитал машины и прикинул, сколько человек может в них находиться. И только тогда перевел взгляд на пленника и смотрел на него до тех пор, пока тот в конце концов сам не взглянул ему в глаза.

- Чего ты хочешь? - спросил Памир.

- Меня зовут Локи.

- Локи. Хорошо. Но чего же ты все-таки хочешь?

- Мы возрожденные Строители, - тихо ответил этот странный невысокий человек. - А ты один из тех заблудших, что служат Унылым. Мы заберем у вас Корабль…

- Прекрасно. Он уже ваш. - Памир покачал головой. - Но я не о том тебя спрашивал, господин Локи. И если ты хотя бы вполовину так умен, как твоя мать, то давно уже понял, о чем я тебя спрашиваю…

Памир рванул другой, объездной дорогой.

Во втором трубопроводе он остановился и лазером снова искалечил пленника. Обезвредив таким образом Локи, Памир натянул на него и на себя скафандры и, подождав немного, пока они полностью включат все системы, вскрыл главный люк.

Атмосфера хлынула в вакуум.

Памир выбрался наружу, вытащил Локи и пустил кар в неизвестном направлении к неопределенной цели. Потом они вместе долго смотрели, как машина, наращивая скорость, уносится в черную пустоту.

Прямо перед ними находился вентиль. Сделанный неизвестно кем и не использовавшийся миллиарды лет, он стоял на виду, словно только и ждал их.

Памир втащил за собой пленника и нажал пружину, которая медленно перекрыла вход.

Внутри тянулся километровый коридор, заканчивавшийся крошечным, тоже никогда не использовавшимся вспомогательным баком, за которым расстилался океан водорода.

Памир вскинул Локи на плечи и пошел, говоря прямо на ходу. Его голос глухо просачивался сквозь шлем скафандра.

- Она жива, - говорил он. - Была хорошая драка, и я предполагаю, что она, участвуя в ней, погибла, но кто-то восстановил ее тело. Но если Уошен осталась там, ты никогда не найдешь ее. Понял? Ты притащился в это обиталище, использовав какой-то редкий для тебя шанс. Побежал искать мать. Уошен. Одного из самых старых, самых преданных моих друзей.

Локи коротко и болезненно вздохнул.

- Мы тоже искали. Если бы кто-то ускользнул из обиталища, мы обнаружили бы его. У тяжелого тела, вышвырнутого декомпрессией, был бы очень маленький горизонтальный вектор. Поэтому мы искали прямо под обиталищем. - Он уже почти бежал, думая о том, сколько времени у них осталось, и что делать, если он не сможет найти никакой помощи. - Эй, ты слышишь меня, Локи? Я-то уж знаю, сколько может вынести человек и остаться в живых. Если мы только найдем достаточно остатков от твоей матери, то, считай, она будет жива. - И снова молчание. - Вы были тут, Локи, были, - дважды обратил его внимание Памир. - А у водорода есть течения. Медленные, но очень запутанные. И как я уже сказал, мы искали целые тела, потому что так проще. Но если были небольшие части, голова, например, то декомпрессия дала бы им очень сильный горизонтальный вектор. Ее бедная голова застыла бы в момент и рухнула в темноту, упав как раз на ледяное дно. А если это так, то вдвоем мы сможем ее найти. Поисковое снаряжение все еще здесь, можно попробовать. Надо только задать цель…

- Она была рассечена на несколько кусков, - придушенно сказал Локи. - Голова и одна рука вместе…

- Ну и отлично, - подумав, сказал Памир. - Это здорово поможет. Спасибо. - Он помолчал и неохотно уточнил.- И кто же это сделал, скажи мне, Локи? Кто сделал это с твоей матерью?

Молчание стало гнетущим.

- Мой отец… Дью… это он пытался убить ее, - кривясь от душевной боли, признался, наконец, Локи.

Памир судорожно сглотнул.

- А есть ли какой-нибудь способ, а, капитан первого ранга? Какой-нибудь, лишь бы убить память, которая не хочет умирать?

Слух казался настолько неожиданным и фантастическим, что первой общей реакцией на него был просто смех, как пассажиров, так и членов команд. Смех, а порой даже прямые оскорбления сыпались на тех, кто осмеливался рассказать такую глупость. Такого вестника могли избить до бесчувствия, помочиться ему прямо в лицо или оскорбить еще каким-нибудь образом. Таким специфическим способом выражали обитатели Корабля свое отношение к тому, чего не могло быть никогда.

Ведь окажись этот слух правдой, его последствия не замедлили бы сказаться тотчас.

И все же, несмотря на всеобщее недоверие, теперь уже миллиарды взвинченных голосов продолжали упорно твердить:

- Капитан-премьер мертва!

Как такое могло случиться? Она была слишком могущественной, чтобы умереть!

- Все капитаны убиты! Прямо на ежегодном празднике! Убиты вооруженными незнакомцами, появившимися откуда-то из глубин Корабля!

Как такое могло быть правдой? Как, как, как?

- А теперь эти незнакомцы присвоили себе управление Великим Кораблем!

Последнее было уже и вовсе абсурдом. Конечно, абсурдом. Корабль был слишком велик и слишком силен, чтобы оказаться покоренным какой бы то ни было силой. И уж, конечно, не в один день и практически без малейшего шума! Где же находились войска безопасности? Где прятались мудрые старые генералы? Не говоря уже о роботах и других хитроумных машинах, чьей обязанностью было только служить гигантской женщине, управлявшей Кораблем? Как могла эта опытная, отчаянно преданная армия проморгать вторжение, завершившееся меньше чем за день полным переворотом?

И на все последующие корабельные сутки это стало предметом всех публичных и частных разговоров, сопровождавшихся упорным нежеланием верить во что-либо подобное.

Но слухи жили собственной неумолимой жизнью, ширились, углублялись и приобретали какую-то загадочную логику.

На третий и особенно на четвертый день низшим чинам команды и инженерам стали известны новые объяснения происшедшему. Все случившееся оказалось не вторжением, точнее, не совсем вторжением. Это было, скорее, бунтом старых капитанов. Все увереннее велась речь о том, что Исчезнувшие вернулись с того света. Ну, просто некоторые из них снова материализовались, ведомые Вице-премьером с лицом, напоминавшим нож. Женщиной по имени Миоцен. На улицах и в парках, на морских пляжах и в спальнях пассажиры передавали друг другу эту новость и гадали о последствиях. Кто такая Миоцен? Вспоминали, что когда-то она была спокойной, исполнительной и отнюдь не жаждавшей крови заместительницей Премьера. Первым креслом ныне погибшего Премьера. И, пожалуй, большего не мог сказать никто. Все биографии этой странной женщины, напечатанные тиражом в десять миллиардов, оказались мгновенно раскупленными. Но многие читали только заголовки и то лишь для того, чтобы узнать, каковы ее амбиции и каковой может стать реальная власть. Если кто и мог свергнуть Премьера, то только капитан ее Первого кресла. Таков был всеобщий приговор. Кто еще владел ключами ко всем системам безопасности, связи и источникам управления кораблем?