Чего хотят все доппели? Все Фрагменты? – Нахт ухмыльнулся, показав коричневые зубы. – Все Отражения?

– Стать настоящими, – сказал Вихтих.

– Ты поможешь мне сломать Моргена.

– Убить бога? – Вихтих расхохотался. – Если это кому и было по силам, то, конечно, мне. Но не мне теперь.

– Я сказал «сломать». И я сказал «поможешь».

– Несмотря на это все – все равно отвали.

– До того момента, как мы распались на две самостоятельные личности, у нас с Моргеном общие воспоминания. Я помню тебя. Ты был само совершенство. Обаятельным, сильным. Без единого изъяна.

От возбуждения у Вихтиха по спине пробежал холодок.

«Я задурю мозги этому маленькому паршивцу и получу именно то, что хочу».

Вихтих с трудом поднялся на ноги. Поправил простыню на бедрах – всю в пятнах крови и рвоты – и принял самую героическую из героических поз, какую только можно было принять в таком виде и в этой комнате.

– Как там всегда Бедект говорил? – осведомился Вихтих у мальчика. – Жизнь тебя пожирает и высирает изжеванные остатки в Послесмертие.

– Не припоминаю таких его слов.

– Наверное, это придумал я, – ответил Вихтих, наклонился и поднял с пола свой окровавленный меч. – Большую часть умных вещей, которые, как мне кажется, он сказал, я придумал сам.

– Я исцелю тебя, – сказал Нахт. – Сделаю тебя снова безупречно красивым.

Вихтиху припомнилась Шниттер.

– Чего стоит красота? – спросил он.

– В твоих устах такой вопрос звучит особенно интересно. И чего же она стоит?

– Красота – это все, – он приподнял бровь, глядя на мальчика. – Почему я должен тебе доверять? Морген сказал, что он…

– Морген ненавидит тебя. Если бы он тебя не ненавидел, он бы не убил тебя. Все его посулы – ложь. Дрожь омерзения – вот что ты у него вызываешь. Даже когда ты был совершенен снаружи, он знал, сколько гнили у тебя внутри.

– Ха! А ты, по сути, он и есть. Зачем мне доверять…

Мальчик перебил его вздохом наигранной скуки.

– Я – его Отражение. Его противоположность. Я люблю все, что он ненавидит. Я хочу все, от чего его тошнит. По-моему, ты идеален. Красота снаружи маскирует извращенное дерьмо внутри.

Но теперь эта внешняя красота исчезла, сменившись толстыми свежими рубцами, да и пальцев, ушей и зубов у него теперь был далеко не полный комплект. Вихтих проглотил обиду.

«У меня есть хорошие качества, которые искупают мои недостатки».

И не его вина, что большинство людей были слишком глупы и ограниченны, чтобы заметить их. Он так щедро дарил себя своим друзьям. Никто не ценил его по достоинству, и этот маленький кусок божественного говна был ничем не лучше мальчишки, чье безумие породило его.

«Я обведу вокруг пальца этого самодовольного маленького ублюдка. Я обведу вокруг пальца их всех».

Вихтих использует это Вознесшееся Отражение в своих целях и получит все, что хочет, все, чего заслуживает.

Что-то в словах бога царапнуло Вихтиха, когда Нахт сказал, что он – противоположность Моргена. Это прозвучало как что-то важное. Это поможет Вихтиху разобраться в истинных намерениях и мотивах мальчика, если он поймет, что это значит.

– Скажи мне, чего именно ты хочешь, – предложил Вихтих.

– Штелен не должна убить Бедекта. Если она сделает это, Морген выиграет, а ты, – мальчик ткнул в него грязным пальцем, – проиграешь.

– Со Штелен я справлюсь, – ответил Вихтих.

– Есть кое-что еще, – продолжал Нахт, ухмыляясь той самодовольной ухмылкой, которую Морген всегда старался спрятать. – Кёниг послал за головой Бедекта двух жрецов-ванистов, преданных ему. Когда они вернутся в Зельбстхас, он убьет их, и таким образом они – и все, кого они убили, – будут служить ему в Послесмертии.

– Ванистов? – Вихтих фыркнул с отвращением. – Придурок, который считает себя королем Гельдангелегенхайтена, не должен доставить особых проблем.

– Унгейст – святой Экзорцист Геборене. Он верит, что в глубине каждой души скрывается демон.

– Ну и что?

– Этих демонов он из людей изгоняет.

– И снова – и что с того?

– Эти демоны, они прорывают себе путь на свободу прямо сквозь людей. Довольно кровавый процесс.

– О! Какая прелесть. А второй ванист?

– Эрдбехютер верит, что Земля живая, – сказал Нахт, наблюдая за реакцией Вихтиха. – Она верит, что повелевает землей и камнями. Новые стены, башни и дороги Зельбстхаса возведены ее безумием. И Унгейст, и Эрдбехютер – на грани Вершины.

– Загони фут стали в кишки ванисту, и у тебя будет труп ваниста, – ответил Вихтих. – С ними сложностей не будет.

– А еще есть Драхе. Она – териантроп.

– Ненавижу териантропов, – сказал Вихтих.

Найдрих. Он сглотнул, припоминая, как тысячи чешуйчатых тел сомкнулись на нем, выдавливая воздух из легких, выдавливая из него жизнь через горло. А еще там были скорпионы и огромный медведь. Его передернуло при этих воспоминаниях. Тогда он умер в первый раз.

– Она гораздо страшнее любого териантропа, которого ты видел, – злобно ухмыльнулся Нахт.

– Фут стали в…

– Она парит на высоте тысячи ярдов над землей, наблюдая, шпионя для своего повелителя из жрецов Геборене. Сила ее безумия проплавляет плоть до костей.

Вихтих пожал плечами, делая вид, что его это ни капли не впечатлило:

– Не встречал женщины, которую не смог бы очаровать.

Где-то в закоулках его сознания расхохоталась Шниттер, сопли полетели из ям на ее лице, оставшихся от ноздрей. Как кёрперидентитетке удалось остаться нечувствительной к его мощной харизме?

– Драхе лишена эмоций. Она – хладнокровная рептилия. Твои способности как гефаргайста – весьма ограниченные – не окажут на нее никакого влияния.

«Мальчик, ты – дурак. Ты даешь мне задачу и говоришь, что она невыполнима. Ты думаешь, что от невыполнимой задачи я не смогу отказаться. Ну-ну. Никто не сможет использовать Вихтиха Люгнера».

Как бы грозно ни звучало упоминание о ванистах и териантропах, не о них была его печаль. Только идиот по своей воле нападет на Штелен. Вихтих ни секунды не сомневался – если она захочет, чтобы кто бы то ни было умер, они все умрут. Конечно, он никогда бы не признался в этом Штелен. Или кому угодно. Ему придется перехитрить ее. Или держаться от нее как можно дальше. Или, может быть, когда он вернет себе былую красоту, он прикончит Отражение и Моргена и поможет Штелен убить Бедекта. Старый козел бросил их обоих в Послесмертии. Он должен за это заплатить.

– Сделай меня снова целым, – сказал Вихтих, – и я отправлюсь на поиски старого ублюдка.

– Нет, – ответил Нахт. – Я сделаю тебя снова целым только после того, как ты спасешь Бедекта.

– О, – сказал Вихтих, глядя на Нахта с такой болью во взоре, словно он ударил его в самое сердце. – Ты мне не