здесь — на отшибе мира, ожидая когда судьба наконец соизволит выйти и хорошим пинком подтолкнуть этот мир в нужную мне сторону. Вот только что-то она запаздывает. Тихо вздохнув я отложил отчёт и взялся за другой, нужно расправиться с этой напастью до темноты, я ведь сегодня обещал посидеть с внуками и правнуками, а эти сорванцы уж точно не дадут мне спокойно подумать. Чувствуя как на лице против моей воли возникает улыбка я с удвоенной силой принялся за работу.

* * *

Была уже глубокая ночь когда яркий всплеск чакры рядом мгновенно вырвал меня из объятий сна. Воспользовавшись сенсорикой я без труда понял кто и зачем потревожил меня столь поздний час и с прискорбием был вынужден подытожить, что у него на это было право, как ни как я сам ему его выдал. Нежно погладив оголённое плечико Умеко, что хоть и притворялась спящей, но напряжённая спина и ровное дыхание говорили об обратном, я выскользнул из постели, на ходу одеваясь в домашний халат.

Спустя минуту я уже стоял на пороге собственного дома, где меня ждали:

— Простите что потревожил вас в столь поздний час, — тихо проговорил Дэйсьюк, чей вид явно свидетельствовал о том, что его обладатель последние несколько дней провёл в пути, — У меня срочные вести.

— Они могут потерпеть до того момента как мы дойдём до дверей моего кабинета?

— Разумеется, Владыка.

— Тогда заходи.

Пропустив гостя в дом я повёл его на третий этаж, где разместившись в удобных креслах и укрывшись от мира за добротной дубовой дверью, я начал слушать его донесение:

— Как вы и приказали, Владыка, я и мой отряд неустанно следили за Кланами Сенджу и Учих.

— Вас обнаружили?

— Я склонен считать что да. Однако мы выдавали свои действия за простую разведку и попытки узнать о текущей ситуации в тех землях и возможных выгодных контрактах. Если они и заподозрили что-то сверх этого, то исключительно в меру собственной паранойи.

— Значит точно заподозрили. Попытки контакта, конфронтация?

— Ничего из выше перечисленного. Мы сохраняли дистанцию, не подходили к границам их территорий, как и они не спешили приближаться к нам.

— Предсказуемо. Но ты ведь не только ради этого неделю бежал сюда без перерывов на сон и пищу?

— Да, Владыка, — Десять дней назад между Учихами и Сенджу состоялось сражение. Само по себе ничего необычного, но вот последствия… К сожалению мы не могли позволить себе присутствовать там, так что всё дальнейшее лишь результат моих наблюдений и предположений, на них же основанных. Но я готов поручиться за то что эти кланы хотят заключить перемирие.

— Ты уверен? — впиваясь когтями в ни в чём неповинное кресло спросил я.

Дэйсьюк помедлил, но после твёрдо ответил:

— Да. Кланы прекратили все военные действия и приостановили выполнение всех взятых контрактов. Так же я лично видел как группа Сенджу вошли на земли Учих, но что самое удивительное, через пару часов они её же и покинули, в полном составе и без следов схватки. Подобное повторилось и на землях Сенджу и снова без конфликта. А семь дней назад мне доложили что представителей обоих Кланов видели на нейтральной территории. Они что-то там обсуждали. Деталей опять же узнать не получилось, но даже без них можно с уверенностью предполагать, что отношения Сенджу и Учих претерпели существенные изменения.

Моё лицо разрезал кривой оскал:

— Наконец то. Хорошо… Нет, это просто отлично! Иди спать, Дэйсьюк, тебе явно нужен отдых. А завтра… Ха-ха-аха! Завтра мы отправимся знакомиться с будущими соседями!

Глава 22

Ветер игриво шелестел в зелёных кронах деревьев, что протянулись в высь на многие метры. Птицы щебетали в их ветвях, переговариваясь о своих мыслях и проблемах, недоступных человеческому пониманию. Воды мелкой речушки, одной из сотен впадающих в Китаками — главную артерию всей центральной части материка, весело звеня и переливаясь на свету мчались вперёд, и лишь на огромной поляне, близ некогда великой горной гряды, а ныне потрёпанном временем плато, стояла абсолютная тишина. Сотни людей собрались здесь ради этого момента. Тысячи шиноби, несколько кланов и два человека, что определили их дальнейшую судьбу.

* * *

Неспешно шагая вперёд Мадара не мог понять, что же он сейчас чувствовал, у привыкшего к ясности сознания и чёткости бытия воину, подобная неопределённость, граничащая со слабостью, вызывала раздражение и злость. Как он оказался здесь? Почему пришёл сам и привёл клан? На эти вопросы у него не было ответа, ровно как и на то, а стоило ли вообще приходить.

Сенджу — ненавистный род, убивший его братьев, сгубивший многих друзей и родичей, проливавший кровь его соклановцев веками… сейчас стоял напротив, но не было ни яростных криков, ни въевшегося в саму их суть запаха крови, только тишина, отчего-то столь гнетущая, что выносить её было почти невозможно. Быть может в этой тишине воплотились взоры его предков, что с незамутнённой ненавистью взирают сейчас на своего нерадивого потомка, который задумал совершить немыслимое — заключить мир с давним врагом. Мир. Ещё одно странное слово. Никто из присутствующих здесь не знал мира, только война являлась их давней спутницей. Она шла с ними бок о бок столь долго, что сама мысль о том что её можно прекратить стала смешной. Но всё же он сейчас здесь… Почему?

Учиха оторвал взор от Неба и посмотрел вперёд. Да, вот она — причина. Его единственный друг… его заклятый враг, сейчас стоял перед ним, без доспехов и оружия, как никогда уязвимый, но всё с той же бесящей улыбкой на лице.

Хаширама ничуть не изменился, лишь за это его можно было уважать. Он остался собой наперекор Миру, и несмотря на все потери по прежнему торил дорогу к своей мечте — глупой, наивной и несбыточной. В этом был весь он. Быть может потому Мадара сейчас здесь. Стоит признаться хотя бы самому себе, что он сам никогда не умел мечтать. Пред ним всегда была только цель, к которой он шёл невзирая ни на что, но мечты… Нет, он не мечтал, не молил и не надеялся, просто делал то что должен был. И всё же теперь он здесь, и привела его сюда мечта старого друга, мечта подобной которой он никогда не встречал. Вот только сбыться ей, увы, не суждено. Так стоит ли бередить старые раны, ведь ещё не поздно повернуть назад. Увести клан, что примет его волю с радостью… А дальше… что? Снова резня, снова смерть, пока не останется лишь один. В этом был смысл и суть, но уйти значит признать слабость, отказаться от, пусть и сказанных под влиянием эмоций, но всё же