— Смутно.

— Это же просто, Катя, — он впервые назвал меня поимени. — Представьте, что вы случайный грабитель. Вы отнимаете деньги,жертва сопротивляется, и в пылу потасовки вы наносите ей несколько ножевыхударов. Раз уж дело повернулось совсем не так, как вы предполагали, раз уж увас не хватило терпения и сил даже вытащить нож из тела, вы просто оставляетеэто тело и бежите куда глаза глядят. Но закатывать тело в ковер и везти егокуда-то, каждую минуту боясь быть остановленным нашими доблестными инспекторамиГИБДД? Пятьсот долларов не стоят того, вы согласны?

— Да, — тихо сказала я. — Пятьсот долларов нестоят того.

— Это мало похоже на простое ограбление… Вы согласны,Катя?

— Да. Я согласна.

Черт возьми, ну конечно же! Что за помутнение на меня нашло,почему я так уцепилась за дурацкую версию с дурацким грабителем и дурацкимипятью сотнями? Почему я так страстно желала, чтобы именно она оказаласьправдой? Только потому, что случайный грабитель снимал с меня всякую ответственность.Все остальное замыкалось на нас с Лаврухой и на проклятой картине. Жекины слова“Эта картина принесет нам много бед” молотом отдавались у меня в висках. Атеперь еще Марич со своими дурацкими измышлениями о связи Жеки с Быкадоровым…

— Скажите, Катя, в последнее время у нее не было… —Марич сделал деликатную паузу. — Ну, скажем, близкого друга?

— Нет. Я, во всяком случае, ничего не знаю. Правда, мыредко виделись этим летом. Но Жека обязательно сказала бы мне… А почему выспрашиваете?

— Мы просто определяем круг ее знакомств, вот и все.

— Часть июля и весь август она провела на даче сдетьми, капитан. Мы несколько раз выбирались к ней. Нет, я ничего не знаю.

— Ее соседка, Лариса Федоровна, показала, что к нейнесколько раз приезжал молодой человек. Или молодые люди…

— Этого не может быть… — Жека и целый выводок молодыхлюдей — это выглядело противоестественно. И потом, она ничего не сказала мне, асвои влюбленности Жека, как правило, долго скрывать не могла. — С чего вывзяли, что их было несколько? Жека очень разборчива в отношениях. Издержкиматеринского воспитания, знаете…

— Соседка утверждает, что видела несколько разныхмашин….

— Ну, какие же это машины! Это старый “Москвич”Снегиря, он отвозил Жеку на дачу. В июле… Сейчас Снегирь его продал…

— И обзавелся “Фольксвагеном-Пассатом”. Вы и вашприятель так неожиданно разбогатели. Я просто диву даюсь.

— Вы же знаете, — мне не хотелось возвращаться кэтой, уже давно закрытой теме. — Мы продали картину, которая принадлежалаСнегирю. Он получил причитающуюся ему сумму. А я — свои комиссионные. Всеналоги уплачены, капитан, я могу предоставить вам справки.

— Еще успеете, — туманно сказал капитан, и мнесовсем не понравился его тон. — А что касается машин… Это были иномарки.Дорогие иномарки.

Иномарки.

Я тотчас же вспомнила вечеринку в Лехином особняке. Тогда заЖекой ездил кто-то из телохранителей Титова. Жека должна была договориться сЛарфой о том, чтобы та присмотрела за детьми. Следовательно, Ларфа вполне моглавидеть машины телохранителей, только и всего. А все телохранители Титова быливосхитительно молодыми и восхитительно крепкозадыми людьми… Я могла сообщить обэтом Маричу тотчас же, но впутывать уже мертвую Жеку в историю с мертвымТитовым мне не хотелось. Все равно ничего не исправишь.

Но ему и говорить не пришлось.

— А ведь ваша подруга была на той вечеринке, которуюустраивал Титов по случаю покупки картины.

— Да, — нехотя призналась я. — Но не думаю,чтобы это было важно. Жека уехала задолго до конца. Задолго до того, как всеэто случилось… Ее даже в качестве свидетельницы не вызвали. И потом, Титов умерот инфаркта, так что это не так уж важно, правда?

— Не знаю, — произнес Марич и надолго задумался.Мне даже пришлось несколько раз деликатно кашлянуть, чтобы вывести его иззадумчивости.

— Так на чем мы остановились? — встрепенувшись,спросил капитан.

— На показаниях соседки. Ларисы Федоровны.

— Я лично ее не допрашивал, но ребята с ней намучились.Целых два часа там проторчали, а сведений добыли с гулькин нос. Ничего-де онане знает, ничего не видела. Только про машины и удалось выудить, и то под самыйконец, когда выслушали все, что она думает о губернаторе, собесе и районнойполиклинике.

— Нужно знать подходы к населению, капитан.

— Из этой престарелой Зои Космодемьянской слова невытащишь. Сталинская школа, — покачал головой Марич. — Да она и незнает ничего. Справедливости ради, ваша подруга была очень скромным человеком.И очень порядочным… Не то что…

Не то что ты, Катерина Мстиславовна, мысленно закончила я заМарича. Это определение к тебе не относится. Воруешь картины, ради собственнойвыгоды можешь лечь в койку с кем угодно и вообще… Хороши в тебе только рыжиеволосы, но это заслуга родителей.

— Продолжайте, капитан.

— Да что там продолжать… Вот что я скажу вам, Катя…Помните наш разговор в кафе… Как же оно называлось?

— “Пират”.

— Именно “Пират”. Очень вам подходит. Если бы вы всемне рассказали тогда. Все, что знаете… А вы ведь знаете… Так вот, если бы вымне все рассказали тогда, возможно, этой смерти бы и не было.

Я закусила губу. Только Жека могла знать, что же случилосьна самом деле. Только Быкадоров мог знать, что же случилось на самом деле.Только Леха мог знать, что же случилось на самом деле. И даже старик Гольт-ман…Только мертвые знают больше, чем живые. Они владеют абсолютным и бесповоротнымзнанием. И именно поэтому смерть так абсолютна и бесповоротна.

— Я рассказала вам все.

— Как съездили в Голландию? — тактичный Маричрешил переменить тему.

— Уже не помню. Наверное, хорошо… Вы простите меня,капитан, я пойду. Меня дети ждут и Лаврентий. Поминки.

Больше всего я боялась, что Марич увяжется за мной — органыпривыкают открывать все двери с ноги, — но, к счастью, этого не произошло.Капитан бережно взял мои пальцы и заглянул в глаза.

— Я оставлю вам свой домашний телефон, Катя. Еслинадумаете… Если вспомните что-нибудь… Если появятся какие-нибудь подозрительныелюди — звоните.

Он вынул из кармана сложенный вдвое тетрадный листок. Н-да,здесь ты как-то не рассчитал, капитан. В комплекте с таким пижонским пальто и стаким пижонским кашне обязательно должна идти еще и визитка. Золотое тиснениена черном фоне. И латинский шрифт, а не какая-нибудь рабоче-крестьянскаякириллица. Я спрятала бумажонку в карман, даже не развернув ее.

— Я все-таки думаю, что убийство вашей подруги каким-тообразом связано с делом Быкадорова. С пропавшими экземплярами коллекции.Возможно, она что-то знала. Возможно, догадывалась, где может находитьсяпохищенное.