Мокрой, дрожащей ладонью он сжал ручку, опуская ее вниз. Дверь легко поддалась, открывая проход вовнутрь, как зверь открывает свою пасть. Только в этом случае перемалывали до боли не клыки, а звенящая тишина, бездонная темнота и затхлый запах, ползущие из глубины дома.

Егор попытался осветить пространство, нажав на выключатель, но тщетно. Не прислушиваясь к звукам, не давая привыкнуть глазам к сумраку, он сразу ринулся вглубь по коридору.

Была надежда, что сейчас в едва заметных очертаниях интерьера будет видно знакомый образ, который преспокойно сидел бы, попивая чай, а потом изумленно похлопал ресницами с вопросом: «Вы зачем сюда приперлись?». Но свет от фонарика на телефоне Геры быстро рассеял эти надежды.

Сердце Королева колотилось так, что от его ударов вибрировало дрожью все тело: от мозга до кончиков пальцев. Он собирался уже выкрикнуть ее имя, но смог издать лишь свистящий вдох, когда взглядом уловил в гостиной лежащий девичий силуэт в черных джинсах и футболке.

Светлые волосы закрывали лицо и безвольно свисали с дивана, как и тонкие руки девушки.

А под расслабленными пальцами стояла полупустая бутылка спиртного, вокруг которой было рассыпано что-то, что в темноте казалось белоснежными жемчужинами.

Что-то очень холодное и влажное прикоснулось к моей щеке, слегка похлопав по ней. Ужасно не хотелось выкарабкиваться из такого глубокого, спокойного сна, и я попыталась опять нырнуть в тишину своего сознания, но глухие голоса в голове магнитом тащили к пробуждению.

«Ну, что вам надо?».

— …. слышишь? Очнись… Кира…

«Отвалите», — Попытка заговорить не увенчалась успехом, вышло лишь мычание.

— Просыпайся, родная… Давай же, — голос слышался уже ближе и, казалось, что он очень знаком. — Вроде бы, она в сознании ещё… — моего лица снова коснулась прохлада.

«Не хочу быть в сознании. Хочу спать», — я напряглась, старательно погружая себя в сон, но черта с два.

Кто-то гладил мой лоб, щеки, нос, губы в хаотичном порядке, вдобавок начиная трясти меня и за плечи.

— Она дышит… — мужской голос, тембр которого был пропитан бархатом, раздался уже над самым ухом. Голос, который я не могла спутать ни с одним другим среди миллионов других.

«Да ладно? Неужели до белки допилась? Быстро, однако…» — я опять простонала, ощущая, как подступает тошнота.

— Не тряси меня… — наконец, мои связки смогли выдать набор понятных букв и, собрав себя воедино, я села.

— Живая, — рядом раздался облегчённый выдох, а холодные пальцы прикоснулись к лицу, убирая спутавшиеся волосы. — Посмотри на меня.

Решив, что лучше подчиниться, дабы избежать вечной тряски, я распахнула глаза. Проморгавшись, выловила взглядом очертания двух фигур в полумраке комнаты. Одна стояла в дверях гостиной, держа в руках фонарик, а другая сидела прямо передо мной на коленях, крепко схватив меня за плечи. Сделав глубокий вдох, мои легкие наполнились ароматом… Его аромат. Это была не ошибка. Это был Егор.

— Зачем ты здесь? — на выдохе прошептала я, ощущая, как мерзко сушит во рту, а в мозг тихо крадутся болезненные спазмы.

Но он будто бы не слышал вопроса, всматриваясь в мое лицо так, словно видел перед собой привидение. Продолжая удерживать одной рукой в вертикальном положении, другой Королев поднял с пола что-то белое и крошечно-круглое.

— Что это? И сколько ты выпила? — с надрывом спросил он.

Сощурив глаза, я внимательно вгляделась в предмет, зажатый в его длинных пальцах. Узнав белую горошинку, я хмыкнула и просто забрала ее у Егора, положив себе в рот.

— О, спасибо. А то такой мерзкий привкус после этого виски. Бе-е-е, — скривилась я.

Королев ошалело уставился на меня, а через секунду вцепился пальцами в мою челюсть, пытаясь разжать ее.

— Ты что творишь? — зарычал он.

— Отвали, — зашипела я, отбиваясь от его цепких рук. — Тебе конфеты жалко?

Егор замер, хлопая округленными глазами, но все еще держал пальцами мой подбородок. Резко дернувшись, я сбросила со своего лица его ладонь и отползла в другой угол дивана:

— Придурок.

— Конфеты? — прохрипел он шокировано.

Закатив глаза, я опустила руку к полу, подняла круглую конфетку и просто без разговоров запихнула несопротивляющемуся Королеву ее в рот.

— Да! Мятные. Закусывать виски больше нечем было, — фыркнула я, смотря на ошарашенного Егора с конфетой во рту.

За его широкими плечами раздался тихий смех.

— Ой, ребята-а-а. Смешные вы. Отменю-ка я вызов неотложки, — силуэт в дверях отключил фонарик и исчез с телефоном где-то в коридоре, погружая пространство в темноту.

— Ты и Геру с собой притащил, — хмыкнула я, слыша его голос за стенкой.

Егор лишь молча пересел с колен на пятую точку, оперевшись спиной об угол дивана. Было слышно, как он пытается восстановить свое дыхание, делая поочередно глубокие вдохи и выдохи.

— Я думал ты… — тихо произнёс Егор, потирая дрожащими ладонями лицо.

— Что? Погоди… Ты думал, я тут решила таблеток наглотаться? Из-за тебя? Мания величия у вас, Королев! Во, видал, — я придвинулась к нему и чуть ли не в лицо тыкнула сжатый кулак в виде кукиша, — не дождешься! — и презрительно фыркнув, отодвинулась обратно в другой конец диванчика.

Я было потянулась к полупустой бутылке виски, но по коридору послышался быстрый стук каблуков и возглас.

— Кира!

— Чудно, ты и Машку приволок, — недовольно пробубнила я, откидываясь обратно на спинку дивана.

Маша влетела в тёмную комнату вихрем и тут же кинулась вперед, усевшись на колени передо мной.

— Боже, Кира! Живая! — ее ледяные руки стали прощупывать мои конечности, как детектор.

— Конечно, живая, — меня передернуло от холода. — Вы сговорились? — я с укором уставилась на подругу.

— Ты не могла хотя бы позвонить? — запричитала она, убрав наконец свои пальцы-ледышки от меня. — Мало ли что тебе в голову пришло в твоем состоянии. Мы переживали.

— А что с ним не так? Ну, подумаешь, — наигранно пожала я плечами, — мать бросила меня дважды за девятнадцать лет, единственная душа, что действительно заботилась обо мне, теперь покоится в сырой земле, а человек, которого я любила, рассказывал всем и вся, как и где меня трахал… Кстати, о чем ты там сейчас пишешь? А? Егор? — я вытянула ногу и слегка толкнула его в спину.

Королев даже не дернулся, продолжая молчать. Я усмехнулась, закатив глаза:

— Тоже мне… Немой.

Машка вдруг засопела носом, как ищейка, принюхиваясь и осматриваясь вокруг.

— А, — ее взгляд остановился на бутылке виски, — у нас тут кто-то не совсем трезвый. Ясно. Отставить разговоры. Сейчас пойду лучше тебе чай сделаю, — поднявшись на ноги, она указала пальцем на сидящего возле меня Егора и Геру, вновь появившегося в дверях с единственным источником света в руках. — Так, ты и ты… Спасибо, что откликнулись, но можете быть свободными, поезжайте.