Я смотрела на него, чувствуя, как предательский ком встаёт в горле, готовясь выйти потоком горячих слёз. Зубы скрипят, запястье горит огнём от сильной хватки, и рядом с королём жар до кровавого пота распалял кожу. Он давил. Давил и авторитетом, и нориусом, и силой своего голоса. Он жёг меня драконьим огнём, подавляя волю, принуждая склониться, сдаться, отдаться ему во власть.

— Ты поняла меня? — повторил вопрос король, как крапивой сильнее сдавливая запястье.

Я цежу сквозь зубы:

— Нет.

И тогда он бьёт меня по щеке, а потом толкает в грудь, отпуская руку, и я, пятясь назад, падаю на подвернувшееся кресло. Король, довольно усмехнувшись, будто ответила именно так, как он хотел, идёт следом, на ходу расстёгивая рубашку.

— Если ты по-хорошему не понимаешь, придётся по-плохому, — говорит язвительно, выуживая из петель кожаный ремень брюк. — Думаешь, я могу только со спящей? Посмотрим, как ты сейчас заговоришь! — он хватает меня за плечи, и не смотря на мои отчаянные попытки вырваться, поднимает как пушинку, перебрасывая на диван. Я изворачиваюсь, пытаясь уползти, царапая ногтями обивку, а он за лодыжку тянет назад, наклоняясь ниже. Нориус впивается в мои руки, запрокидывая над головой, пока король расправляется с юбками, губами пытаясь поймать мои губы.

— Я не хочу! — пытаясь кричать и изворачиваясь змейкой в его руках, я обращаюсь к ариусу, который впервые не ответил. На его месте пустота, будто никогда и не было. А Ник добирается до моего рта, прикусывая до крови губу, впиваясь поцелуем ярости, от которого всхлипнула, не в силах дать отпор. Я как волчица, пойманная в смертельный капкан. Не вырваться.

И тогда меня с головой накрывает волна жара. Она вышла из сердца, разлетаясь спокойствием и теплом. Я замерла, застыла, потерялась, перед глазами потемнело, сменяясь красно-жёлтыми вспышками, и я моментально вспотела, ощущая пульсацию между ног. Прикосновение кожи обивки дивана кажется нежнейшим шёлком, погружающим в негу наслаждения, а тяжесть мужского тела, замершего надо мной, притягивает, убаюкивая теплом, и я непроизвольно изогнулась навстречу, закатывая глаза, прерывисто дыша. Любая мысль тяжеловесна, будто попала под камнепад, и я гоню их прочь. Ушли тревога и страх, и всё остальное потеряло значение, кроме медленной пульсации, заглушившей всё остальное.

— Да-да, наконец-то! Именно этого я и желал для нас! — с облегчением прошептал Ник, с затаённой радостью смотря на меня. Ушло давление гнева, пропал нориус, а вместо когтистой злобы, король мягко очерчивает мой овал лица, склоняясь ниже, даря трогательный несмелый поцелуй. Не встретив сопротивления, целует смелее, а я отвечаю ему, как в любовной горячке, расцветая, распаляясь, вся раскрываясь, не отдавая отчёта, что и с кем делаю.

Внутри поёт сердце, дрожат сладким напряжением мышцы и тяжелеет грудь. Комната сияет огоньками, хочется смеяться, целоваться и любить. Я наслаждаюсь мужскими торопливыми прикосновениями, запрокидывая голову, подставляя шею под сотню мягких почти пушистых, невесомых поцелуев. Позволяя его руке забраться под юбку, лаская между ног, ощущая горячку его плоти. Как нетерпеливо пальцы раздвигают ткань нижнего белья, стремясь забраться глубже, скорее коснуться обнажённой кожи. Он нетерпелив как мальчишка, но пытается быть нежным, будто боясь спугнуть свершившееся чудо.

А мне никак не отдышаться свалившимся счастьем, от которого перехватывает дыхание и поёт сердце. Я расслаблена до безмятежности, до волнительной неги, и не могу остановиться, не могу не петь, не могу не сказать:

— Артан!

И сказка вмиг оборвалась. Никлос замер. А после нежная рука, что до этого ласкала через платье грудь, поднялась выше и сжала горло. Ею же он приподнял меня, пока я пыталась ослабить хватку, и притянул к себе, вдавливая мои губы себе в лицо.

— Что ты сказала? — процедил король, царапая горло и показывая с какой лёгкостью может оборвать мою жизнь.

— Артан. Он жив, — хриплю в ответ и падаю обратно на диван. Ник глядит почти испуганно. Но быстро проступает в чертах лица звериный оскал. И глаза до краёв наполняются кровью и гневом.

— Ненадолго, — срывается Никлос, вставая с колен.

Его глаза лихорадочно светятся, и по нему идёт волна еле сдерживаемой трансформации. И только я собралась подняться, как раздаётся оглушительный свист и что-то врезает в каменную кладку замка, гаснет свет и последнее, что увидела, воду, смешанную со льдом, пробившую в стене огромную дыру, потом задрожал пол, и меня понесло вниз. Из-за вставшей пыли, кучи камней, бьющих по оголённой коже, из-за грохота, из-за ушедшего в пятки сердца от стремительного падения, я полностью потеряла ориентацию в пространстве. Камнепад увлекал с такой стремительной скоростью, что даже мяукнуть не успела, как оказалась на земле. Почти невредимая. Живая.

Сильный надсадный кашель разрывал лёгкие, я растираю лицо снегом, объедаясь им, чтобы унять сухость во рту, прочищаю глаза от пыли, пытаясь хоть что-то разглядеть. Вижу толстые нити нориуса, понимаю, что именно они удержали и спасли от верной гибели. Я запросто могла разбиться, упав с двадцатиметровой высоты. Вокруг осколки каменой кладки, а на месте отцовского кабинета — громадный тёмный проём. В других окнах замка загорается свет, раздаются встревоженные голоса, во внутренней дворик входит охрана и перепуганные слуги. Но мой взгляд обращён кверху. К двум зелёно-красным вспышкам, переплетающимся, стремительно рассекающим по небосводу. Именно там поёт моё сердце. В небе Артан и на него раз за разом надает Никлос.

Нориус рассеялся, я осторожно поднимаюсь, ощущая, как болят рёбра и сломанное запястье, аккуратно отряхиваю плечи и грудь от острых камешков, продолжая напряжённо вглядываться в тёмное, облачное небо. Душой рвалась туда, и только собралась разбежаться, чтобы взмыть, как меня крепко хватают за плечо, разворачивая к себе и я сталкиваюсь с матерью.

Она одета по-зимнему, позади встревоженный Лиам и пара близких слуг с тюками, набитыми вещами. В глазах Алисты — решительность и тревога, она старательно не смотрит на небо, чтобы не слышать драконьих криков и не видеть вспышек огня.

— Сэлли, бежим. Прямо сейчас, пока Артан отвлекает его. Времени нет, идём!

Но я вырываюсь, непонимающе глядя на неё.

— О чём ты говоришь?! Там Артан, я должна помочь! — и когда мать вновь пытается схватить меня, отталкиваю её руки.

— Ну как ты не понимаешь! Он же убьёт тебя! И всех нас прикончит! Король сошёл с ума, он не в себе. Нам надо убираться как можно скорее, Сэлли, пожалуйста! — звонким от страха голосом молит мать, заламывая руки, пытаясь до меня дотянуться. — Прости, что не поверила, прости, что не услышала, но теперь я рядом, идём со мной!

Сверху раздаётся новый крик, и мы запрокидываем головы. К сражающимся драконам присоединяется третьи, с трудом держащийся в воздухе.

— О святая Клэрия, кэрр Рупер! — изумлённо воскликнул Лиам, подходя к нам и успокаивающе касаясь плеча встревоженной почти плачущей жены. — Селеста, твоя мать права, надо убираться, пока есть шанс. Король лишь забавляется с ними, но скоро он вспомнит о тебе и о нас!