него родственники живут. Племянник. Надежда мне сказала, что теща ему две тысячи рублей на дорогу дала.

– А вам Дворников не говорил, куда едет? И зачем?

Василий развел руками и все тем же равнодушным голосом произнес:

– Общался я с ним мало… так… постольку-поскольку. Приедешь иной раз к теще на чай, побалакаешь немного. Иной раз бутылочку беленькой раздавишь. Вот на этом наша с ним дружба и заканчивалась.

– Может, еще что-нибудь добавите? Кто его друзья? Чем он интересовался?

Хрипунов пожал плечами:

– Как будто бы все сказал… Друзей его я не знаю. К сожалению, больше ничего не могу добавить.

– А вам знакомы супруги Пироговы? – спросил Щелкунов, поддавшись какому-то тревожному чувству.

Во взгляде Хрипунова произошла какая-то едва заметная перемена. Или все-таки это показалось?

– А кто это? – удивленно произнес Хрипунов.

– Они проживали на Марусовке. Старик работал банщиком в третьей бане. Его зовут Дмитрий Лукич. А вот его жена – домохозяйка.

– Конечно, у меня есть знакомые с Марусовки… Знаю Степу Луганкина, фрезеровщиком на семьсот восьмом заводе работает. Гуню Медведя знаю, на Казанском моторостроительном слесарит. Муса Габдуллин – мой кореш, на пороховом заводе трудится… Но о Пироговых я никогда не слышал.

– Что ж, можете быть свободны… Вот ваш пропуск, – протянул Виталий Викторович небольшой желтоватый листочек, заверенный печатью и подписями.

Попрощавшись, Хрипунов ушел. Подняв трубку, Щелкунов произнес:

– Дежурный, задержи Хрипунова под каким-нибудь предлогом минут на десять… Не выпускай его на улицу.

– Какой именно предлог, товарищ майор?

– Ну придумай что-нибудь, – раздраженно произнес Виталий Викторович. – Скажи, что из машины мебель разгружают. Любезно попроси его обождать.

– Понял!

– Вот и славно! – положил Щелкунов трубку. – У тебя есть какое-то мнение о Хрипунове? – повернулся Виталий Щелкунов к капитану Рожнову.

– Заметил, что у Хрипунова косоглазие, тот, кто напал на сторожа Козулькина, тоже ведь был косым, – отвечал Валентин.

– В том-то и дело, Валя, – сказал Виталий Викторович. – Но мне приходилось сталкиваться с куда более удивительными совпадениями. Пусть кто-нибудь из ребят проследит за Хрипуновым. Нужно выяснить, куда он отправится. Было бы лучше, если бы им занялся сержант Семенов. Парень он с головой, хваткий, хотя и очень молод, просто так от него не отвертишься.

Подняв трубку, майор Щелкунов быстро набрал номер телефона.

– Семенов, ты на месте? Выходи из своей норы и ступай в сторону управления. Минут через пять из управления выйдет человек, проследи за ним, куда он пойдет. Не отпускай его от себя ни на шаг!.. Вот и славно!

Сержант Егор Семенов пришел в уголовный розыск сразу после войны, едва сняв с себя солдатскую шинель. Немногим позже он был переведен в оперативный отдел. Таких работников, как Егор Семенов, в отделе ББ было всего лишь несколько человек – засекреченная группа. Во всем управлении в лицо их знали только три человека – начальник уголовного розыска города майор Абрам Борисович Фризин, начальник отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством майор Щелкунов и старший оперуполномоченный капитан Рожнов.

Майор Щелкунов невольно улыбнулся, вспомнив о том, как Семенов следил за одним из своих подопечных, притворившись пьяным. Для маскировки ему даже пришлось падать в глубокую лужу на дороге, где он пролежал несколько минут, пока его фигурант разговаривал с подельником. Именно эта информация, полученная столь необычным образом, впоследствии была предъявлена при обвинении.

– Зинаида Кац, кажется, с наружки начинала?

– Так точно, товарищ майор, и очень хорошо там себя зарекомендовала.

– Пусть работает на пару с Семеновым. Так будет лучше для дела.

Глава 42

Не бухти! Я по делам!

Василий Хрипунов вышел из подъезда управления и беззаботно, не оборачиваясь, двинулся в сторону цирка, располагавшегося на территории парка «Черное озеро». Народу у цирка по обыкновению было много: бабки, повязанные темными платками, наперебой расхваливали свою выпечку; у лотков с мороженым галдела ребятня; у пивного ларька деловито толкались мужики.

Егор видел, как Хрипунов подошел к двум парням, один из которых был высокий, в темно-коричневом костюме, ровесник Хрипунова, другой – почти мальчишка, лет восемнадцати, на котором завидно смотрелся пиджак из синего бостона. Они о чем-то оживленно переговорили, после чего разошлись в разные стороны.

* * *

Через три дня Щелкунов вновь пригласил в свой кабинет Ксению Богаткину. Разговор предстоял интересный.

Богаткина заняла прежнее место, на котором сидела в прошлый раз. Виталий Викторович выдержал затяжную паузу, после чего заговорил:

– Дело вот в чем, Ксения Васильевна… Тело вашего мужа так и не было найдено, о чем мы только что получили радиограмму. Хотя ульяновская милиция приложила максимум усилий для его поисков. Видимо, ваш муж действительно утонул, как это ни горько осознавать.

Ксения Васильевна всхлипнула и поднесла к глазам белый платок.

– Утонул, сердешный… Даже могилки после себя не оставил. Где же мне поклон ему, родимому, отвесить?

Теперь майор Щелкунов был уверен, что женщина играет спектакль. И надо признать, неплохо играет. Если бы не этот фальшивый жест с платком, можно было бы поверить в ее искренность. Но какова цель этого представления? Чтобы понять, нужно вернуться к исходным данным. А дело выглядит следующим образом: на берегу Волги в городе Ульяновске осталась одежда жителя Казани Ивана Дворникова, мужа этой особы, и полбутылки водки. В брюках находился его паспорт. На бутылке не оставалось никаких следов и отпечатков пальцев. Можно допустить, что следы стерла непогода, но на протяжении всей недели в Ульяновске было сухо и жарко. Следы были уничтожены! Настораживает еще одно обстоятельство: повествование Богаткиной в точности повторяет свидетельства Хрипунова. Очень похоже на то, что они сговорились между собой, что именно и как нужно рассказать.

– Я очень сочувствую вашему горю. – Расписавшись на повестке, майор Щелкунов протянул ее Ксении Богаткиной. – Можете идти.

* * *

Выйдя из здания управления, Ксения Васильевна не обратила внимания на неброского молодого человека в серой кепке, надвинутой на самый лоб, увязавшегося за ней следом. Богаткина шла привычными переулками, проходными дворами, только однажды она обернулась, бегло посмотрела вокруг и пошла дальше в сторону озера Кабан, где и проживала.

В доме она пробыла недолго и вскоре вышла, держа в руках большую хозяйственную сумку. Она захлопнула за собой дверь и спустилась на улицу по ступенькам высокого крыльца, постанывающего под каждым шагом. Теперь она не походила на убитую горем вдову, каковой выглядела какой-то час назад. Вместо длинного шелкового платья с красными розами на ней был скромный ситцевый халат. По виду обыкновенная тетка. Зайди она сейчас в толпу, и ее не отличишь от окружающих. «Что это она? На рынок, что