тебе сами растолкуют, что муж твой напился и утонул по пьяному делу! А это тебе, – вытащил Хрипунов десять тысяч рублей, – за твои хлопоты и страдания. И чтобы соплей я больше не видел!

* * *

На следующее утро, всплакнув по мужу, Ксения Богаткина собрала вещи Ивана: брюки, пиджак, рубаху, ботинки, купленную накануне, и бутылку водки. «Что еще забыла? Про что там Васька говорил? Ах да, паспорт с собой нужно взять!»

Присела на стул перед долгой дорогой, потом отправилась на вокзал.

Приехав в Ульяновск, на высоком волжском берегу она долго выбирала место, которое должно было стать предполагаемым местом упокоения Ивана Дворникова. «Покрасивее нужно выбрать… да побезлюднее».

День выдался знойным – на песчаной отмели плескалась вездесущая ребятня, а с лодок рыбаки удили рыбу. Наконец место было определено – узкий пологий пляж с намытым темно-желтым песком между водой и крутой отвесной стеной мощных пластов суглинка.

Ксения Богаткина бережно сложила на берегу одежду мужа, засунула в брюки паспорт. Достала непочатую бутыль водки, сорвала перочинным ножом алюминиевую крышку и налила в стакан водки; отрезала от краюхи черного хлеба большой ломоть и круто его посолила.

– На помин души мужа моего Ивана Федоровича Дворникова, – произнесла Ксения и выпила водку небольшими быстрыми глотками. Съела кусок слегка зачерствевшего хлеба и окропила несколькими каплями место «могилы» мужа; протерла бутыль носовым платком. Посидела с полчаса на берегу, тоскливо всматриваясь в молочные барашки волн, а потом поплелась к пристани. «Вот и все похороны!»

Через два дня на одежду, аккуратно лежавшую на берегу, обратила внимание молодая пара, частенько прогуливавшаяся по берегу Волги. За прошедшие двое суток дождь уже успел подмочить аккуратно сложенный костюм, и на некогда чистых лацканах пиджака осела желтоватая пляжная пыль.

– Коля, а ведь эта одежда и вчера здесь лежала, – взволнованно произнесла девушка своему спутнику, – а за ней никто так и не пришел. Давай посмотрим, что там.

Подошли к одежде. Пляж оставался пустынным.

– Может, он утонул? – предположил парень. Он поднял наполовину выпитую бутылку и понюхал. – Водка! – он поставил бутылку на прежнее место. – Похоже, что был пьяный, полез в воду и захлебнулся.

– Надо в милицию сообщить, – сказала девушка.

– Пойдем… Как раз по пути будет.

В этот же день в одно из отделений милиции Ульяновска поступило сообщение о вещах, обнаруженных на берегу Волги. По паспорту, который обнаружился в кармане пиджака пропавшего, было установлено, что он принадлежит Ивану Федоровичу Дворникову, уроженцу города Казани, 1886 года рождения. Напрашивалась версия, что приезжий выпил лишнего, пошел купаться и, находясь в нетрезвом состоянии, утонул.

Уже на следующий день начались поиски тела. К работе были подключены бакенщики, рыбаки, водолазы, небольшие катера. Предполагаемое место гибели Ивана Дворникова прочесывали огромными сетями, опускались под воду водолазы, искали на берегах ниже по течению, однако тело так и не было обнаружено.

– Течением куда-то далеко утащило, – рассуждали рыбаки. – У этого берега оно сильнее. А может быть, где-нибудь за камни зацепилось. Так и лежит там.

– Возможно, что сом куда-нибудь под корягу уволок. Водились здесь когда-то сомы-людоеды. Но переловили их… Может, и остался какой-нибудь шальной, – рассуждали другие, – вот и бедокурит.

Глава 41

В чем я провинилась?

Несколькими днями позже в отдел по борьбе с бандитизмом была приглашена жена Ивана Федоровича Дворникова – Ксения Васильевна Богаткина. Молоденький сержант проводил ее в кабинет начальника отдела, где ее дожидались майор Щелкунов и капитан Рожнов.

Виталий Викторович внимательно разглядывал свидетельницу. Выглядит очень моложаво, лицо хранит следы прежней привлекательности, одета неброско, но очень дорого. Выглядела спокойной, если не сказать, что безмятежной. «Неужели бабье сердце не чувствует потери? Ведь можно сказать, что вдова…» На лице с аккуратным правильным овалом не просматривалось и намека на беспокойство.

Дело о пропавшем Иване Дворникове Виталий Викторович решил забрать в свой отдел. Что послужило мотивацией для такого решения, он вряд ли сумел бы объяснить даже самому себе. Но что-то в нем было не так…

К каждому делу майор Щелкунов подходил обстоятельно, мелочей для него не существовало. Изучать дело он начал с самой Богаткиной, державшей на Колхозном рынке небольшую лавку, где она продавала подержанные вещи. Он решил узнать о женщине поподробнее, для чего встретился с одним из своих осведомителей по кличке Хрящ, работавшим на Колхозном рынке рубщиком мяса. Виталий Викторович закрывал глаза на некоторые грешки своего подопечного и получал взамен информацию о том, что творится на рынке.

Встретились вечерком на нейтральной территории близ Лядского сада, когда у обоих выкроился свободный час. Расположились на лавочке и, получая наслаждение от тишины, засмолили по папиросе.

– Что ты можешь сказать о Богаткиной? – спросил Щелкунов.

– О Ксении, что ли? – невесело хмыкнул Хрящ.

– Да, о Ксении Васильевне Богаткиной.

– Знаешь, как ее у нас на рынке зовут?

– Даже не догадываюсь.

– Купчиха!

– Вот как? Неожиданное прозвище. Откуда такой почет?

– Почет здесь и не подразумевается, – произнес Хрящ. – Лавочку свою держит, деньги хорошие получает. Делиться не любит, все под себя гребет! Склочная, скандалистка, с ней на рынке никто и не спорит. Подворовывает, конечно, немного. Не без того. В этом деле она преуспела. Но никто ее за руку пока не поймал.

– И почему же ее на место не поставят?

– А как тут поставить, если за ней серьезные бродяги из Суконки стоят… Можно ведь и перо в бок получить.

– И кто именно за ней стоит?

– Зятек ее, Большак! Он на голову немного пришибленный, ничего не боится. Контузию на фронте получил. Вот с тех пор и стал таким бесшабашным. Я ведь его еще до войны знал. Конечно, он и раньше был дерзким, но ведь не до такой же степени! На дружков своих опирается. Многие из них на фронте воевали и все такие же безрассудные! С ними лучше не связываться.

После состоявшегося разговора Щелкунов заполучил из архива дело Василия Хрипунова, которое тотчас принялся читать, выписывая в блокнот наиболее важные данные из его биографии.

«Хрипунов Василий Александрович, 1921 года рождения, уроженец д. Шушары Высокогорского района ТАССР, из крестьян, русский, женат, грамотный, беспартийный, осужден в 1942 г. по ст. 72 ч. 1 УК РСФСР к 2 годам лишения свободы, наказание отбыл, проживает в г. Казани по ул. Товарная, д. 21, кв. 1. В уголовной среде известен под кличкой Большак…

…В. А. Хрипунов носит военную форму, работает начальником охраны Казанской гармонной фабрики…

Имеет возможность свободного выхода с территории фабрики. Табель явки на работу для охраны ведет сам».

Остается только побеседовать с этим