- Ну ты умен, - озадаченно пробормотала она, собирая вкомок собачий туалет и запихивая его в полиэтиленовый пакет. - Всего за двенедели запомнил, что писать надо на газетку.

Гордый собой, щенок снова уселся возле мисочек, и на егоморде явственно читалось: "Я к тебе с уважением, и ты уж будь любезна...Короче, жрать давай!"

Настя переложила кашу из кастрюли в миску и поставила наподоконник перед распахнутым окном.

- Придется подождать, пока остынет, дружочек.

Она налила себе кофе, достала из холодильника сыр, сделалабутерброд, но не успела поднести его ко рту, как наткнулась глазами на глазаПарня. В них был немой укор и вся мировая скорбь бездомных собак: вот вы тутедите, богатые и счастливые, а я, маленький и брошенный, никому не нужный,должен смотреть на вас и слюни глотать. Настя не выдержала и положила бутербродна деревянную дощечку, на которой резала сыр и хлеб.

- Ладно, черт с тобой, я тоже подожду. Но кофе-то можновыпить?

Судя по выражению щенячьей морды, кофе пить тоже былонельзя, это расценивалось как предательство.

- Слушай, - сердито проговорила Настя, - ты наглозлоупотребляешь моей психологической зависимостью от тебя. Я согласна не естьбутерброд, пока не остынет твоя каша, но кофе я должна выпить, пока он горячий.Кофе - это же не еда, а питье, ты понял, маленький садист?

Маленький садист, похоже, очень хорошо все понял, во всякомслучае, Насте показалось, что в его блестящих круглых глазках мелькнулозлорадство.

- А может, договоримся? - заискивающе спросила она. -Доктор сказал, что сыр - это тоже диетическая еда. Правда, я разрезала длясвоего бутерброда последний кусок, но я могу с тобой поделиться.

Она сняла с хлеба один из трех жалких кусочков сыра ипротянула Парню. В мгновение ока тот оказался возле ее ног и заскулил,плотоядно облизываясь.

- Ну вот и славно, - удовлетворенно вздохнула Настя, снаслаждение глотая горячий кофе.

Покормив щенка овсянкой и налив ему свежей воды, онапотихоньку зашла в комнату, оделась, написала Леше записку и вышла из дома.

* * *

Боже мой, она совсем забыла, что на свете существуют птицы ичто они поют! Утро для Насти Каменской ассоциировалось с необходимостьюпроснуться (чего не хотелось), встать (чего хотелось еще меньше) и куда-то идти(а этого не хотелось вообще). К полудню ее организм приобретал способностьфункционировать нормально, но утро - это всегда было плохо, трудно имучительно. Утро никогда не приносило радости, и даже само слово в Настиномсознании было окрашено в серо-коричневые цвета. А оказывается утро - это такздорово! Особенно когда встает солнышко, поют птицы и вокруг шелестит листва.До Измайловского парка всего две остановки на метро, а она так преступноупускает возможность наслаждаться тихими утренними часами! "А ведь моглабы умереть, так и не узнав, как это классно - гулять в парке ранним летнимутром, - привычно подумала Настя. - Уже четыре года я периодически прихожу сюдапо воскресеньям, чтобы пообщаться с Иваном, но в том-то и дело, что я прихожуобщаться, а сам факт, что нужно рано встать и куда-то идти, повергал меня втакой ужас, что я ничего вокруг не замечала. Красота-то какая!"

Она медленно бродила по аллеям и тропинкам, вдыхая полнойгрудью вкусный, чуть влажный воздух, который непривычно холодил неприкрытуюволосами шею. Настя поминутно поднимала руку и проводила ладонью по голове,удивляясь новому для себя ощущению: волосы заканчивались как-то уж оченьбыстро, и пальцы как будто срывались в пропасть. Всю жизнь, сколько она себяпомнила, у нее были длинные волосы, которые она закалывала на затылке в"хвост" и которые подрезала примерно один раз в год на несколькосантиметров. Ощущение короткой стрижки было ей незнакомо и поэтому волновало иодновременно пугало.

Ровно в семь утра Настя подошла к входу, где обычновстречалась с Заточным, и почти лоб в лоб столкнулась с бегущим сыном генералаМаксимом.

- Здрасьте, теть Насть, - пробасил юноша неостанавливаясь и умчался дальше.

- Эй, а отец где? - крикнула Настя ему вслед.

Максим обернулся и махнул рукой на бегу.

- Идет.

Генерал появился минуты через две, легкий, подтянутый, вярком спортивном костюме. При виде Насти улыбка смягчила его сухое, чутьскуластое лицо и превратила желтые тигриные глаза в два маленьких солнышка,тепло которых способно было растопить лед и настороженность в душе любогособеседника.

- Рад вас видеть, - он крепко пожал ее руку. - Какимисудьбами? Опять проблемы на работе и нужен совет бывшего начальника?

- Никаких проблем! - легкомысленно ответила Настя.

- Так уж и никаких? - прищурился генерал. - Работать вуголовном розыске и не иметь проблем - это надо уметь. Поделитесь, как вам этоудается. Возьму ваш опыт на вооружение. Настя немного смутилась.

- То есть я хотела сказать, что проблемы, конечно,есть, но...

- Но в моих советах вы не нуждаетесь, так? - сноваподдел ее Иван Алексеевич.

Тьфу ты, напасть какая! Какое слово ни скажешь - как лыко встроку получается. Вот и выкручивайся теперь.

- Иван Алексеевич, в ваших советах я нуждаюсь всегда, ипроблем у меня, как и у всех, выше головы. Но вот проснулась я сегодня утром,посмотрела в окно и подумала, что надо мне стряхнуть с себя свою природную леньи пойти подышать свежим воздухом в обществе умного и красивого мужчины.Продемонстрировать ему свою новую прическу и, если повезет, даже выслушатькомплимент. Короче говоря, начать воскресный день с правильных поступков иположительных эмоций. И ни слова о работе.

Заточный хитро улыбнулся, разглядывая ее коротко остриженнуюголову, потом одобрительно кивнул и поднял большой палец.

- Замечательная прическа, вам очень идет. Хорошо,договорились, о работе ни слова. А о чем будем разговаривать?

- О животных. У вас когда-нибудь собаки были, ИванАлексеевич?

- Были, - чуть удивленно откликнулся генерал. - Высобрались завести собаку? Или уже завели?

Они неторопливо гуляли по парку, и Настя подробно ипоследовательно излагала Заточному свою эпопею со щенком. Генерал слушалвнимательно, иногда сочувственно кивал, иногда громко и от души смеялся.

- Я знаете что хотела с вами обсудить... - Настязапнулась, подбирая нужные слова и боясь выглядеть в глазах генерала полнойдурой, голова которой забита смесью мистики с плохо понятыми научными теориями.- В общем, я наблюдаю за щенком и пытаюсь выяснить, действительно ли он почтивсе понимает из того, что мы говорим, или это только видимость. Не получаетсяли так, что мы, хозяева, превратно толкуем поведение животных, приписывая иммотивы и побуждения, которых на самом деле нет. Просто нам хочется, чтобы нашлюбимец был умным и нас понимал, и мы любое виляние хвоста готовы толковать впользу наших собственных представлений. Или все-таки собаки нас понимают, не науровне смысла, конечно, а улавливают те образы, которые автоматическиформируются в нашем мозгу, когда мы произносим определенные слова. Есть жетакие теории насчет информационных полей... Ну, в общем, что-то в этом роде.