Например, раздастся звонок из школы куда следует:

– Да, вы совершенно правы. Ольга Викторовна, к сожалению, умерла. А это значит, что Машу воспитывает ее муж. Но вы же знаете, какие сейчас мужчины. А чтобы быть хорошим отцом-одиночкой, нужно не только хорошо зарабатывать, но и любить приемного ребенка как своего. Да, вы знаете, вряд ли он на это способен. В школе-то бывал раза три. Правда, на машине. Но представьте, что будет, если он, не подумав, сядет пьяным за руль и угробит ребенка. Так что я его, конечно, не осуждаю, но вы понимаете…

Нет, этого не будет. Антон категорически не хотел об этом думать. Да и потом, вопрос опекунства решаем. Это пока что его нет. Но все хорошее требует времени, а оно пока что есть. А чтобы поторопить события, надо подкинуть дров в топку Игорю.

Мучила ли Антона совесть в ту пору? Первые недели да, а затем он окончательно убедился, что имеет исключительное моральное право совершить задуманное.

Во-первых, потому что он делал это ради Машиного благополучия – любовь требует жертв (или жертвоприношений), а во-вторых, Игорь и не пытался бороться. Иногда Антон спрашивал:

– Игорюх, но ты же понимаешь, что если бы не твоя работа, которая держит тебя на плаву, то ты давно бы уже сдулся и издох?

– Согласен, – отвечал биологический отец естественному, закладывая очередную стопку за воротник. – Но меня и так все устраивает.

«Ну раз так, то пей на здоровье», – думал Антон, все меньше и меньше жалея алкоголика, от выпитого и интоксикации организма временами покрывавшегося испариной и красными волдырями.

«Пей, а я буду добавлять тебе таблеточек в водочку, деньжат на «Охоту» добавлю тоже. Хотя нет, лучше буду покупать тебе это сам – для надежности», – продолжал свою мысль Антон, наблюдая, как неделя за неделей его конкурент угасал. Равно как и его любимая супруга.

До сих пор грустно вспоминать, но в те дни он чувствовал себя участником аттракциона «Смерть близких: у кого нервы сдадут быстрее».

Когда он думал об этом, в его голове возникал Андрей Малахов. Ведущий «Большой стирки» с задорным рвением продолжал предыдущую мысль Антона, говоря в воображаемый телеэкран:

– Ответ на этот вопрос мы узнаем после рекламы. Не переключайтесь.

Возможно, чтобы не сдаться и не опуститься ниже плинтуса, Антон и зачерствел. С другой стороны, хвала Игорю – он был для Антона тем, в кого нельзя превращаться, если не хочешь потерять всех, кто тебе дорог. Потому что из некоторых мест обратного хода нет.

Так длилось почти полгода. Заходя к Игорю раз в неделю на протяжении этих мрачных дней, Антон окончательно отстранился от того, с кем имеет дело. Игорь, в общем-то неплохой мужик, угасал, все больше матерясь, писаясь под себя, заговариваясь и теряя сознание все чаще…

Бывший спортсмен, а затем – диспетчер одного из железнодорожных вокзалов, заработавший себе сам на квартиру (ту самую, которую он подарил Ольге, кстати), сгорел как свеча в своей коммуналке.

С блестящим талантом выживания в комнате, походившей все больше и больше на хлев, пропахший спиртом и потом, Игорь не раз показывал Антону мастер-классы по выпиванию сырых яиц столетней давности.

Это зрелище, на которое нельзя было смотреть без содрогания, фокусник-алкоголик сопровождал следующими словами:

– Притом, что они уже давным-давно стухшие, меня это не берет. Может, и есть какие-то болячки, но я их не чувствую. Видишь, как проспиртовался.

– Может быть. Но ты только не думай, будто стал Кощеем Бессмертным. В России с легкостью подделывают лекарства. Как думаешь, это посложнее, чем подделывать пивко?

– Да х… его знает. – Из уст Игоря вырвалось грязное ругательство. – Ой, извини.

– А я вот в курсах, что у нас огромное количество алкогольных психозов и прочих бед именно из-за паленой продукции. Не удивлюсь, если молдавские виноградники орошают дустом. Да и вообще, цифры говорят, что…

Но тут, отвлекшись от своей праведной тирады, Антон замечал, что Игорь уже крепко спит, завернувшись в занавеску, словно младенец в пеленку.

И конечно, Антон не знал, сколько бы прожил Игорь без знакомства с ним, но фактически биологический папа Маши завернулся в саван, как уже говорилось, за полгода пьяного угара.

Может, оттого, что, как говорят, печень провалилась в трусы, – ведь под конец у этого алкоголика глаза приобрели красно-желтый цвет, отчего светились, будто волчьи. А может, оттого, что люди так устроены: в меру эгоистичны, агрессивны, жестоки.

Разок споткнулся, и не дай бог, тебе не помогут подняться. Тут уж или борись до конца, или виси на краю пропасти. Жди, когда тебя подтолкнут к падению в ад. А если уж решил выбраться из канавы, то иди вперед, кто бы ни попадался тебе на пути. Если же тебе не дорога жизнь («днем раньше – днем позже, ведь все равно сдохну»), тогда не обижайся – жди, когда тебя закопают, раз сам протягиваешь людям лопату.

* * *

Вот так сгинул биологический отец Маши. Не было особой проблемой оставаться инкогнито для соседей по коммуналке: переоделся в машине, оставленной за два дома до жилища Игоря, и вперед – играть свою роль собутыльника. Тем более что Ольге становилось все хуже, а это не могло не изматывать нашего героя. Так что, можно сказать, он мастерски вошел в образ…

Короче, подтолкнуть Игоря к прыжку в бездну небытия (без всякого парашюта в виде веры в afterlife[30]) было довольно легко. Все потому, что, когда знаешь зачем, то как – не вопрос, согласно известному высказыванию. Но Игорь был и сплыл, и понимание того, что его любимая супруга, все больше похожая на ожившую деревяшку с головой усохшей куклы, завалявшейся в пыли на чердаке, едва не сделало из самого Антона уставшего от жизни пьяницу, сломленного под тяжестью испытаний (или пыток) Судьбы…

Если и можно считать, что ему стало легче, когда жена умерла, то только оттого, что она перестала страдать. С ее уходом, как ни странно, страдания Маши и Антона тоже ослабели: ее поезд ушел в Рай, тогда как паровоз для них еще не подоспел, застопорившись на одной из станций в ожидании очередных пассажиров…

Парадоксально, но когда память волей-неволей окунала его в омут тех мрачных дней, вязких как топь, Антон с благодарностью вспоминал Игоря – не будь его в то время рядом, наверняка он бы не выдержал напряжения и разорвался меж двух огней…

Но Игоря уже не было, а Антону еще предстояло пережить утрату любимой женщины, и сделать это так, чтобы его любимая падчерица не потеряла веры ни в себя, ни в afterlife, ни в человечество.

Масштабная задача, не правда ли?

5

В начале августа Игоря не стало, а в конце октября, когда на улицах уже чувствовалось холодное дыхание приближающейся зимы, ушла из жизни Ольга. Антон живо помнил тот день, когда он шагал домой к жене из магазина, неся ей упаковку любимого грейпфрутового сока.