Лишь тогда я осознал, что техники не шевелились, а просто лежали в креслах, соединенные с терминалами заушными волоконно-оптическими кабелями.

Неподвижный, не проявляющий видимой реакции командный центр напомнил мне зловещий склеп или святилище. На мониторе красные «леденцы» кораблей Бассандера разделились, столкнулись с зелеными сферами сьельсинских защитников.

Пеледану привел на эту простую курьерскую миссию три корабля-мира – более чем достаточно, чтобы погрузить все смертоносные создания МИНОСа. Три корабля-мира. Почти всю войну для подавления обороны наших колоний хватало одного. Случалось, что они летали парами в сопровождении меньших кораблей в выдолбленных астероидах, серпообразных фрегатов, лихтеров и шипастых осадных башен, которые сбрасывались с орбиты.

Но три корабля?

Сколько ударной мощи Бледные могли теперь одномоментно направить в одну точку? Теперь у них был единый флот-государство. Единый кровный клан. Один Пророк и царь.

У сьельсинов была империя.

– Идемте, лорд Марло! – поманил нас Урбейн. – И вы, моя дорогая! Идемте! Посмотрим, как гибнут ваши друзья. В очередной раз.

Его пустые серые глаза загорелись.

Я дернулся, рассчитывая схватить мага прежде, чем меня схватят его железные прислужники, но Валка остановила меня.

– Не надо, – с трудом выговорила она.

Урбейн ухмыльнулся, но его улыбка тут же на миг померкла.

Великан Гаиска уступил нам место у голографической камеры. Он свысока посмотрел на меня из-под своей зеркальной округлой маски, но ничего не сказал. Я мельком осмотрел его нескладную фигуру, словно свитую из веревок, с ногами-палками, и заметил серебристый пистолет – очевидно, из электрума, как и маска. Валка взяла меня за руку.

– Знаешь, а ты был прав, – прошептала она на классическом английском, надеясь, что чародеи не поймут этот мертвый язык. – Лучше твоя Империя, чем вселенная этих… людей.

Она запнулась и сглотнула.

– Даже думать нечего, – добавила она. – Думать нечего.

Слова рефлекторно сформировались у меня на языке.

«Это не моя Империя», – едва не сказал я.

Но сглотнул слова. Отречься от Империи означало отречься от Стаса и солдат, погибших внутри купола, отречься от Шарпа и тех, кто еще сражался в коридорах базы, от Бассандера и его кораблей на орбите.

Поэтому я просто кивнул.

– Я приказал «Меланхолии» вступить в бой, – нарушил затянувшуюся тишину Желяз.

Маленькое чудовище кружило над камерой, оглядывая собравшихся магистров и нас с Валкой.

– Вам это недешево обойдется.

– Мы заплатим, – отмахнулась джаддианка.

Желтый цилиндр, символизирующий «Странника» Возвышенных, переместился на высокую орбиту и помчался навстречу кораблям Бассандера.

Один красный «леденец» исчез.

– Цель уничтожена, – прокомментировал Такеши.

Я молчал. Ничего не мог поделать. Как на Эуэ, как на коронации Шиому, я мог лишь смотреть. Стоять у голографической камеры должно было быть легче, чем в цепях у алтаря. Я не слышал криков, не чувствовал горячие брызги крови на лице, не барахтался в куче оторванных рук и ног в пропитанной кровью грязи. Но оказалось иначе. В тишине и спокойствии был свой ужас. Не говорил ли я когда-то, что худшие зверства творятся в таких тихих залах такими бесчувственными людьми? Людьми, не боящимися смерти, но не потому, что их искусство даровало им бессмертие, а потому что им никогда не приходилось воочию сталкиваться с мечом, пулей или пушечным залпом.

Я бы предпочел еще раз встретиться с Сириани. К нему я испытывал малую толику уважения, в отличие от Урбейна и его коллег-колдунов, собравшихся попировать. Они были совершенно особыми демонами: трусливыми, корыстными, подлыми и жестокими.

Стиснув зубы, я покосился на Гаиску и легкий пистолет, прицепленный к его невероятно узкой талии. Големы по-прежнему бдели у нас за спинами, а выход охраняла дюжина простых солдат. У одного была моя сабля. Я продолжил беспокойно оглядывать зал.

Ничего нельзя было поделать.

– С имперского транспортника сброшен десант, – произнес Такеши, подняв руку к уху.

– Лин, – прошептала Валка, крепче сжимая мою руку.

Транспортником был «Сокрушительный шквал» капитана Шимоньи.

– Сбейте их! – Урбейн схватился за поручень камеры.

– Нужно готовиться к трансляции, – сказала джаддианка, захлопнув веер ладонью. – Нельзя позволить, чтобы нас застигли врасплох.

– Зачем, Самара? – вздернул голую бровь Урбейн. – Имперцы нам не помеха. Пеледану и наш друг-капитан скоро повышибают им зубы.

– Урбейн, ты слишком самоуверен, – без эмоций проговорила джаддианка. – И неосторожен. Наша непрерывность не должна быть нарушена.

– Мы достигли почти всех поставленных целей. – Гаиска положил тощую, как паучья лапа, руку на плечо Урбейну. – Нет смысла оставаться здесь, – другой рукой указал он на нас с Валкой. – Нужно как можно скорее транслировать весь персонал, кроме ключевых работников. Продолжим производство в другом месте.

Урбейн задумался на секунду и помотал головой.

– Зачем?! Наш друг-ксенобит скоро сомнет имперцев.

Он наклонился над проекцией и крикнул техникам, подключенным к терминалам:

– Выпускайте гарнизон!

Как только он произнес это, справа раздалась новая тревога.

– Прорыв в медицинской зоне Б, – произнес на двух языках уже знакомый женский голос.

– Это уже чересчур, – заметила джаддианка Самара. – Второй прорыв.

Я мог лишь предположить, что группы Шарпа и Арона прорвались на базу. Мои глаза мельком встретились с глазами Валки и вновь переместились к серебристому пистолету на поясе Гаиски.

– Урбейн! – Самара посмотрела сквозь проекцию, и глаза на ее керамической маске вытаращились. – Если вирус вырвется наружу…

– Ладно! – простонал великий маг. – Ступайте! – махнул он рукой.

Джаддианка развернулась и сделала первый шаг.

Всех в зале ослепила яркая вспышка, за которой последовал громовой удар. Посыпалось разбитое стекло. Гаиска упал, как марионетка, которой обрезали все ниточки, прямо в голографическую камеру. Я с запозданием пригнулся, потянув за собой Валку. Опускаясь, я краем глаза заглянул под капюшон экстрасоларианца. Осколки зеркальной полусферы, скрывавшей его лицо, усыпали пол голографической камеры, нарушив целостность изображения. Лицо – если его можно было назвать лицом – было кошмарным месивом из плоти и металла. С него стекала кровь и молочно-белая жидкость, типичная для Возвышенных. Сквозь дыру во лбу проникал свет.

Его застрелили.

Всех охватила паника. Капитан Желяз взмыл вверх, скрывшись на верхних этажах. Самара помчалась к лифтам, как никогда желая покинуть ганелонскую крепость. Такеши бросился на пол, как и мы с Валкой, но успел подняться и держал руку на активаторе пояса-щита. Урбейн удивленно отскочил в сторону.

Раздался новый выстрел, насквозь пробив внешнюю стену и поразив цель – одного из техников, подключенных к машине.

– Где дроны? – завопил Урбейн, подбегая к лежащим техникам. – Найдите их!

Третий выстрел разнес одно из горизонтальных окон и ударил точно в центральный шпиль. По звуку и пробивной способности я решил, что стреляли из магнитной пушки снарядами с обедненным ураном, достаточно мощными, чтобы пробить даже укрепленные стены крепости. Кто-то из солдат Шарпа – а