поднимался на ноги.

Догадка вихрем пронеслась у меня в голове.

– Урбейн?

Это был голем, с которым разделалась Валка. Его глаза горели пустой злобой.

– Кто же еще? – Голос человека-машины был абсолютно ровным, без характерной для колдуна желчи.

Чудовищная громадина поковыляла ко мне, спотыкаясь, как будто новому сознанию было неудобно в железном каркасе.

– Мы с вами еще не закончили.

– Оглянитесь! – воскликнул я, приподнимаясь на колено. – Все мертвы. Ваш флот разбит! Сдавайтесь!

– Считаете, что победили? – спросил Урбейн.

– Корабли Пеледану окружены! – парировал я. – Вирус…

– Думаете, это первая партия вируса? – спросил голем-Урбейн, и я почувствовал, что он усмехнулся бы, если бы мог. – Тупица, мы производим его уже не первый десяток лет!

К счастью, из-за шлема Урбейн не мог увидеть, как кровь отхлынула от моего лица.

– Сколько лет?

– Нашу работу не остановить, – продолжил Урбейн. – Империя падет! Когда это случится, из обломков мы сложим новую.

Я искал слова, чтобы ответить ему, но не находил. С усталым стоном я поднялся на ноги и выпрямился, безоружный и вконец измотанный. Все тело ныло от синяков, оставленных руками големов, и ожогов от клинка Такеши.

Снаружи все дрогнуло от взрывов, с верхних этажей посыпались обломки, битое стекло и пыль.

– Вам конец, – произнес я на удивление хрипло и устало. – Вам отсюда не выбраться.

– «Меланхолия» еще в бою, – ответил Урбейн-голем.

Высоченная зловещая громадина преградила мне путь к голографической камере.

– Я подам им сигнал, как только разделаюсь с вами, – сказал он.

Без предупреждения голем рванулся ко мне – темное пятно на ветру. Я успел заметить, что ошеломленная Валка стоит у края камеры, одной рукой – левой – схватив себя за горло. Исполненный ужаса, я забыл обо всем на свете, кроме тех жутких ночей на Эдде, проведенных у ее постели, пока тавросианские маги колдовали, чтобы изгнать червя из ее головы.

Голем замер в считаных дюймах от моего лица и будто в замедленной съемке посмотрел на меня. Помню сухое дуновение ветра, когда звуковая волна нагнала Урбейна, заставив меня отступить на шаг. Затем колено великана ударило меня в грудь снизу вверх. Доспех смягчил удар, но сила была такова, что я снова оторвался от земли и отправился в полет. Последовал уже привычный удар о стену – на этот раз над дверями лифтов, – и я скатился на пол.

– Северин крайне огорчится, – заявил голем-Урбейн.

Его ноги клацали по полу со звуком, отдаленно напоминающим цокот подкованных копыт.

– …ей так хотелось вас изучить. Увы! Великие свершения требуют жертв.

На меня упала тень.

Мысль о том, что Валка может наложить на себя руки, наполнила меня почти животной яростью, и я приподнялся на колено, чтобы в очередной раз встать. Железная рука схватила меня за голову и придавила к полу, заставив распластаться у ног дьявола. Я барахтался в поисках опоры, но не находил ее ни руками, ни ногами.

Ничего.

Ничего.

Ничего.

– Дораяика считает, что ваша смерть гарантирует ему победу, – произнесла машина мне в ухо. – Великий отблагодарит меня за это.

– Он вас убьет, – выдавил я, едва ворочая языком.

Пальцы голема все крепче смыкались вокруг моего шлема. Я уже слышал, как металл стонет под давлением, и понимал, что мои мозги вот-вот размажутся по пальцам Урбейна.

– Он сказал мне… – Тут у меня отнялась речь.

Урбейн издал тихий звук.

– Что сказал? – с любопытством наклонил он голову-пушку, словно прислушиваясь. – Рассказывайте.

«Урбейн тот еще голый червяк».

Слова Пророка отозвались в моей звенящей голове с шелестом опавших листьев.

– Люди слабы, – повторил я вывод Дораяики. – Урбейн, вы для него – та самая точка опоры. Он не собирается завоевывать людей. Он хочет нас уничтожить. И вас в том числе.

– Думаете, я этого не понимаю?

Я открыл рот, чтобы предупредить Урбейна, что это ничего не меняет, что Дораяика видит наперед каждый его шаг. Чтобы рассказать о практиках энар, которые теперь достались Дораяике, и о том, что его превращение не мог контролировать никакой маг, никакая наука.

Возможности мне не представилось.

Лежа лицом вниз, я лишь краем глаза видел блестящую голову-пушку Урбейна, сверкающие черные глаза и железную руку, которой он прижимал меня к полу. Наверху дымился высокий шпиль – солдаты Шарпа взорвали его в нескольких местах. Зал содрогнулся от нового взрыва, и фиолетовый луч насквозь продырявил бронированную голову голема. Урбейн покачнулся и ослабил хватку. Я перекатился на спину. Еще один фиолетовый луч разорвал черное металлическое тело машины. Сквозь дыру в груди виднелось рыжее небо Ганелона. Но голем все равно попытался встать и ответить обидчику.

Третий луч поразил его в бедро. Четвертый – в плечо.

– Не двигайся, anaryan!

Голос Валки стал для меня лучом солнца после многодневных ливней. Сердце с надеждой встрепенулось, когда она выстрелила снова. Все тело голема-Урбейна заскрипело, сделало мучительный шаг вперед… и рухнуло.

Валка осторожными шагами приближалась к железному трупу кошмара, терзавшего ее столько долгих лет, и прекратила стрелять, лишь когда в необычном пистолете Гаиски кончился заряд. С последним безжизненным щелчком спускового крючка она огрызнулась и швырнула бесполезное теперь оружие в груду металлолома – все, что осталось от некроманта.

Затем Валка закричала. Это не был мучительный крик боли. Ни до, ни после я не слышал такого крика. Он был таким глубоким и первобытным, что я будто сам почувствовал, как саднит ее горло.

В этом крике звучали и победный триумф, и горечь.

Все эти эмоции передались мне в тот миг.

В ее миг.

Глава 27

Нежданный друг

– Он… мертв? – спросил я, с трудом поднимаясь на ноги в тысячный раз за этот проклятый день.

Я поймал себя на том, что смотрю не на дымящиеся останки последней оболочки Урбейна, а на кресла, где сидели техники Такеши. Трое оставались на местах, разорванные в клочья выстрелами. Еще двое валялись на полу, перехваченные солдатами Шарпа во время попытки бегства.

– Похоже на то, – ответила Валка, не сводя глаз с поверженного голема. – Но уверенности нет… – Она перевела взгляд на меня. – Адриан, почему он вернулся? Он мог бы отправиться с остальными… Зачем остался?

Все ответы, что пришли мне в голову, были весьма неприятными, и я не стал произносить их вслух. Вместо этого я попытался решить загадку и понять, что же на самом деле произошло.

– Та женщина, младший сотрудник, которая ушла до перестрелки…

– Владилена? – Валка мгновенно выудила из памяти имя.

Я кивнул:

– Она говорила, что у всех них по два передатчика.

– Один в голове, другой в груди, – сказала Валка. –