Урбейн усмехнулся:

– Производство Эл-Тэ-Аш-восемьдесят один идет полным ходом. Вскоре он распространится по галактике. На Нессе, Аресе, Ренессансе, самом Форуме… даже на вашем любимом Делосе, милорд.

– На Делосе?

Кровь застыла у меня в жилах.

Это казалось невозможным. Я привык считать свой старый дом частью иного мира. Иной вселенной. Я попытался представить сьельсинские корабли или «Странники» над Обителью Дьявола, но так и не смог. Зажмурившись, я позволил голему вести меня, его клешни впивались мне в предплечье. Меня охватила скорбь, и даже дыхание давалось с трудом.

«Горе – глубокая вода».

Я не печалился по отцу, Криспину или неизвестной мне сестре. Я тосковал по белым улицам Мейдуа у подножия акрополя, по простым горожанам, знакомым местам и родным запахам. По горам, океану и рыбакам, которые ежедневно ходили вверх-вниз по реке. Я горевал по Адриану Марло, по той его частице, что вопреки здравому смыслу все эти годы оставалась неотрывна от Делоса. Эта грусть пробирала меня до костей.

– Вы же понимаете, чего хочет Дораяика, – произнес я наконец.

Я был не в силах высказать все, сам с трудом верил, что это возможно. Дораяика хотел изменить ход времени, предотвратить рождение Тихого и таким образом отменить само мироздание, саму Вселенную. В это трудно было поверить. Это казалось фантазией, выдумкой родом из древнейших мифов, чем-то из эпохи Гильгамеша и Атрахасиса, когда по Земле ходили титаны.

Но тогда я в это верил и верю до сих пор.

– Упразднения Вселенной, – ответил Урбейн. – Понимаю.

– И все равно боретесь за это?

– Боремся? – переспросил он. – Нет! Просто вы не видели того, что видел я!

– Я видел достаточно.

Урбейн замер посреди коридора, заставив остановиться и свою свиту. Безмолвные, как камень, големы нависли над нами с Валкой.

– Так вы видели? – Колдун шагнул к нам, и его стража повернулась вслед. – Вам известно, что из себя представляет Великий, во что он превращается?

– Что он несет? – спросила Валка на пантайском.

Я не ответил ей. Глядя в глаза Урбейну, я с удвоенным ужасом ощутил старые страхи и подозрения. С каждым днем, проведенным вдали от Эуэ и сьельсинов, мне становилось легче убеждать себя, что все это было сном. Легче избегать правды, которую я всегда знал, – правды, которой поделился с императором на Картее и должен был поделиться с Валкой в этом коридоре под зловещим экстрасоларианским комплексом.

В памяти снова всплыло обезглавленное тело Пророка, истекающее серебристой, словно ртуть, кровью на ступенях храма Элу в серых лучах затмения. Я снова увидел длинные мертвенно-бледные пальцы, высовывающиеся из разрубленной шеи Дораяики, и выползающего за ними одноглазого демона. Это был всего лишь сон, но я помнил также белесое щупальце, показавшееся из раненого бока Пророка.

Его я точно видел наяву.

– Вы знаете, – улыбнулся Урбейн клыкастой, чудовищной улыбкой. – Вижу, что знаете.

– Izhkurrah, – произнес я. – Кровь Элу.

– Кровь бога-покровителя Элу! – воскликнул Урбейн. – Не ложного божества вроде тех, которым поклонялись наши примитивные предки, а истинной божественной сущности. Настоящей, как вы или я.

– Что, во имя двадцати восьми уровней ада, вы несете? – возмутилась Валка, принялась бороться с големами, но те не отпускали.

Урбейн поднес палец к губам и шикнул на нее, после чего снова посмотрел на меня мертвыми металлическими глазами.

– Вы утаили это от своей ручной зверушки? – спросил он так, будто Валка была в лучшем случае предметом интерьера. – Понятно. Непонятно только зачем.

Он хихикнул и приподнял руки, как будто пожимая плечами. Казалось, он отчасти стыдится собственных слов.

– Я служу живому богу. Вы это понимаете? Наша миссия священна.

– Живой бог? – фыркнула Валка. – Священная миссия? Да вы вконец рехнулись!

Темный колдун хмыкнул изуродованным носом.

– Какая забавная! Забавнее некуда! А я-то думал, лорд Марло ее для других целей держит…

Я попытался освободиться из железной хватки голема и броситься на мага.

Ничего не вышло. Пришлось просто огрызнуться.

– Урбейн, я вас прикончу.

– Милорд, оставьте свои спектакли! – сквозь смех воскликнул колдун. – Даже блестящая актерская игра вас не спасет. В жилах Дораяики течет кровь Наблюдателей. Великий станет одним из них, мы изучим его и тоже станем подобны богам. Мы – будущее человечества.

– Какое будущее? – спросил я. – Если ваш хозяин добьется своего, если слова Дораяики правдивы…

– То всему придет конец? – закончил за меня Урбейн. – Лорд Марло, вы себя переоцениваете. Великий заблуждается. Вы не пуп земли, и с вашей гибелью ничего не закончится. Боги, которым поклоняются сьельсины, – просто организмы. Более сложные, чем мы с вами, но тем не менее. Это существа из высших измерений! Существа, способные мгновенно преодолеть множество световых лет и переплыть само время! Вы представляете? Представляете, что мы сможем, обладая такими способностями?

Я мог это представить лучше, чем думал Урбейн.

И вздрогнул, оставаясь в лапах машин.

Сириани Дораяика превращался в одного из них.

В его плоти прорастало семя нового, ужасного высшего существа. Дораяика был почвой, плодородным грунтом. Из его плоти должен был появиться новорожденный бог.

– Мы консультируем Великого. Со временем мы рассчитываем направлять его. – Урбейн положил руку мне на плечо, пытаясь в своей ужасающей манере казаться дружелюбным и мудрым, но этому мешал его нечеловеческий облик. – Вы еще можете к нам присоединиться. Я знаю, что Северин делала вам предложение. Вам будет сохранена жизнь. Не обязательно отдавать вас Великому. Только подумайте, что мы сможем сделать сообща.

– Вы всерьез считаете, что сможете управлять Дораяикой? – спросил я. – Контролировать сьельсинов?

– Зачем еще он связался с нами, как не ради советов?

– Вы глупец, – ответил я.

Добродушие Урбейна скрылось за маской плохо сдерживаемого гнева.

– А вы – примитивные обезьяны. Воняете, как во время течки.

Он достал из рукава платок и прижал к рассеченному носу, впервые за много лет напомнив мне о Гиллиаме Васе.

– Поступайте как хотите, – сказал он. – Оставайтесь животными. Мы выведаем тайны Великого с вашей помощью или без нее, и когда это случится, мы возвысимся. И будем командовать.

Валка долго молчала, но комментарий про обезьян и течку спровоцировал ее на ответ.

– А я думала, Адриан чересчур пафосен, – сказала она.

– Я не бравирую, – ответил Урбейн, и его невыразительные глаза метнулись к ней. – Смейтесь, сколько влезет. Марло знает, что я говорю правду.

Его ехидная ухмылка стала шире, и он закончил:

– Сьельсины – примитивные создания. Даже Дораяика. Он думает, боги даровали ему огонь. Мы украдем этот огонь.

– Чует кот молоко, да в кувшине глубоко, – парировал я, зная кое-что о сверхъестественном.

– Сказала обезьяна, – с прежним ехидством ответил Урбейн. – Вы с Дораяикой похожи. Оба рассуждаете об истине, не имея о