Много лет спустя Джим написал книгу об этом полете, и по ней был поставлен драматический фильм «Аполлон-13». Забудьте фильмы ужасов – посмотрите его, если вам хочется, чтобы кино действительно испугало вас. Вспоминая эту историю сегодня, я понимаю, что мы прошли на волосок от гибели экипажа.

Этот полет стал критическим моментом для американской космической программы, но весьма своеобразным способом. Хотя он напомнил нам, что ничто в космосе нельзя считать гарантированным, спасение «Аполлона-13» должно было бы привлечь внимание к положительным аспектам наших достижений. Мы сделали почти невозможное, но эта победа несла в себе и семена проигрыша, потому что дала пораженцам серьезное оружие для воздействия на будущие исследования космоса. JFK однажды сказал: «Мы решили лететь на Луну не потому, что это просто, а потому, что это трудно». Теперь страх потерять экипаж вытеснил ту смелость, с которой программа начиналась, и ощущение близкой катастрофы лишило силы воли некоторых лидеров NASA.

Мысль о гибели экипажа в космосе теперь нависала над ними постоянной угрозой, и они заключили, что лучший способ не погубить астронавтов в полете на Луну – это не летать туда вообще. Менее чем через два месяца после того, как экипаж Ловелла вернулся домой, была отменена последняя из запланированных лунных экспедиций на «Аполлоне-20»[147], а поступающие из Вашингтона новые бюджетные раскладки показывали, что на этом потери не кончатся.

Космическая гонка была завершена, Луна покорена, и мы утратили приоритет в получении федеральных средств. Пессимисты выступали за то, чтобы сосредоточиться на какой-нибудь другой, более доступной космической цели, которая не будет так дорого стоить и не будет столь опасной. Например, новая симпатичная многоразовая платформа, которая будет обращаться вокруг Земли, чтобы ученые – ученые! – могли проводить эксперименты с невесомыми мышами, лягушками-быками, водорослями и горными породами. Изучение же космоса можно оставить роботам. По головному офису NASA ходили слухи, что «Аполлон-14» может оказаться последним полетом к Луне, и я спрашивал себя, а случится ли вообще «Аполлон-17», которым мне хочется командовать.

Положение выглядело очень мрачно, и в это время Пентагон информировал меня, что я выбран для досрочного производства в звание кэптена – капитана 1-го ранга. Я достиг этого звания после всего лишь 14 лет службы, в 36-летнем возрасте, и стал самым молодым его обладателем в ВМС США. Четыре полосы на погонах! Никогда не думал, что я смогу стать одним из них.

В 1970 году, пока я тренировался как дублер Шепарда, в Хьюстоне, Вашингтоне и на Мысе начались серьезные политические дрязги относительно того, кто должен лететь на «Аполлоне-17», если таковой случится. Дело не казалось срочным, но будущие полеты подвергались бюджетной хирургии, а ответа на этот важный вопрос не было, и Дик не мог бесконечно уходить от него. Так как же насчет ученого?

У меня была прекрасная команда в лице Джо и Рона, но аккурат за нами висел запасной экипаж «Аполлона-15» – Дик Гордон, Вэнс Бранд и Джек Шмитт. Проблема заключалась в том, что Джек был признанным экспертом по геологии в нашей программе, и если NASA потребуется умиротворить научное сообщество, то именно он подойдет для этого как нельзя лучше. Скорее всего, Дик назначит его на реальный полет. Вопрос сводился к тому, полетят ли «Аполлон-18» и «Аполлон-19», куда можно пристроить ученого. Они пока еще финансировались и находились во вполне летном состоянии, однако признаки жизни у двух этих экспедиций едва чувствовались, и в сентябре топор наконец ударил, и еще два полета «Аполлона» были отменены[148]. Последней остановкой на авеню «Аполлонов» оказался Семнадцатый.

Тот факт, что Том Стаффорд стал главой Отдела астронавтов, определенно помог мне, но Джим МакДивитт, новый шеф программы «Аполлон», был большим сторонником Дика Гордона, равно как и старый приятель Дика и его партнер по полетам, влиятельный Пит Конрад. Наверняка в следующие месяцы Слейтон слышал много доводов с разных сторон, но я все равно ничего не мог сделать, кроме как корпеть над текущим заданием. Он откладывал решение, но, наверное, размышлял над ним каждый день – экипаж Сернана или экипаж Гордона? Моей задачей на то время, пока со всем этим разбираются где-то там, наверху, было не попадать в неприятности, отработать наилучшим образом Четырнадцатый и – самое главное – не облажаться.

Рон и Джо пришли в программу с талантливой группой 1966 года, у обоих был безупречный послужной список, и я не мог желать лучших товарищей для работы в дублирующем экипаже «Аполлона-14», чем эти два молодца. Рон был родом из небольшого городка Сент-Френсис в Канзасе и получил степень инженера-электрика в Университете Канзаса, прежде чем сделать магистерскую работу по авиационной технике в Военно-морском университете ВМС и выполнить 100 боевых вылетов во Вьетнаме. Джо тоже происходил из канзасской глубинки и был выпускником Университета Канзаса. Он вырос в рядах ВВС и попал в элитное летное братство на авиабазе Эдвардс. Он совершил 16 полетов к границе космоса на X-15, прежде чем NASA приняло его в качестве астронавта. На базе Эдвардс он стал любимчиком большого босса Чака Йегера и его напарником в выездах на охоту и рыбалку. Для меня они не были посторонними, когда мы стали экипажем, потому что Рона я знал со времен учебы в Монтерее и научился уважать способности Джо, когда он входил в команду поддержки «Аполлона-10».

Я собирался сплавить из нас троих нечто большее, чем дублирующий экипаж, потому что я не мог не думать о том, что мы втроем можем полететь на Луну на «Аполлоне-17». В качестве командира я должен был заботиться не только о переключателях и о числах – я знал, что справиться с проблемами людей обычно намного труднее, чем с фокусами «железа», и что любой их провал будет и моим провалом. Я должен был понять, что движет Джо и Роном на личном уровне, и завоевать их доверие ко мне как к командиру. С этим, однако, не было никаких проблем. Эти двое включили верхнюю передачу с самого начала и не останавливались. Все ближайшие месяцы мы тесно работали почти каждый день, провели вместе множество нерабочих часов и даже допустили своих жен и детей в тесный круг мужской дружбы.

Джо был великолепным летчиком, возможно, даже слишком хорошим, потому что предпочитал улететь на выходные поохотиться с Чаком Йегером, нежели засесть в тренажер и получить дополнительный опыт. Его летные таланты не вызывали сомнения, но он не изучил хитроумные системы лунного модуля настолько хорошо, как мне хотелось бы. Поскольку я был командиром, я чувствовал ответственность за него, и после долгого рабочего дня мы часто собирались вечером в комнате мотеля для дополнительных уроков в частном порядке. Со временем я понял, что ему нужно еще больше заниматься компьютерными программами, но не слишком беспокоился об этом с учетом удивительных летных способностей Энгла. Если и когда мы действительно сядем в лунном модуле на Луну, он будет со мной, а я сам бывший пилот LM и знаю системы «жука» в совершенстве. Я заключил, что мы с Джо вместе справимся с любыми проблемами.