Нас не было дома с понедельника до пятницы, и я пропустил большую часть волнений, когда Трейси пошла во второй класс, поступила в отряд девочек-скаутов и принялась изучать католическое вероучение. Барбара с тоской думала о том, что этот режим никогда не прекращающихся тренировок отнимает ее силы уже в третий раз. Говоря языком самых популярных книг года, моя жена чувствовала, что подписывалась на «Историю любви», а получила «Сто лет одиночества».

Иногда нам все еще приходилось появляться на блестящих вечеринках, и я несколько раз замечал, что Барбара старается дистанцироваться, когда ее представляют как «жену Джина», как будто ее что-то беспокоит. Позднее она сказала мне, что ощущала на некоторых таких мероприятиях, что мы присутствуем исключительно из-за моей должности, а не потому, что нравимся хозяину и хозяйке, и что они вообще могут нас не знать. Она говорила, что некоторые вполне прозрачны по части дружбы и просто используют нас в качестве приманки для других гостей, – точно так же они могли бы показывать изящный дубовый комод, который тетя Агнес привезла из Англии. Задним числом я должен признать, что она была права.

Наверное, я был слишком нацелен на работу и поглощен своими делами, чтобы заметить напряжение. Требования к космической жене начинали надоедать Барбаре, и пара коротких поездок в Лас-Вегас и Акапулько не улучшили ей настроение. Блеск и слава потеряли прежнее значение для бывалой Миссис Астронавт. «…А это жена Джина». Я старался дать всем понять, что она не просто моя жена, но и партнер, и что мы совершили долгое восхождение на пирамиду космических полетов рука об руку. На одном обеде, куда меня пригласили выступить, ее попросили встать и сказать несколько слов. Она оглядела присутствующих с широкой улыбкой, аудитория аплодировала, а потом кто-то спросил: «А что вы думаете о том, что Джин полетит на Луну?»

Она ответила мгновенно: «Если вы считаете, что полететь на Луну трудно, попытайтесь остаться дома».

Все опасения, смогу ли я работать с Алом Шепардом, быстро развеялись. Вместо того чтобы вести себя холодно и доминировать, Ал включил на полную силу магию личности и завоевал нас всех. Он был так счастлив, что снова сможет летать, что превратился в человеческое существо. Никто никогда не сомневался ни в его лидерских способностях, ни в летных умениях, и он не боялся делегировать ответственность и привлекать мой мозг, чтобы понять, каково это – находиться в дальнем космосе. В конце концов, я был там дважды и уже летал к Луне, а на его счету все еще оставался лишь один суборбитальный полет. Шепард впитывал всё как губка и изучил свой корабль до последнего дюйма. Его рвению просто не было конца. Экипаж Шепарда – Стю Руса и Эд Митчелл – относился к нему с уважением, и за время совместной подготовки Ал связал членов основного и дублирующего экипажей столь же прочно, как если бы они были братьями.

Проходили месяцы тяжелого труда, и нам с Алом становилось все приятнее работать вместе. Я доказал, что не пытаюсь увести у него полет, но лишь желаю столь же сильно, как и он сам, увидеть Ала Шепарда идущим по Луне. Когда запуск был отложен, чтобы дать экспертам возможность разобраться, что произошло на «Аполлоне-13», мы получили дополнительное время и тренировались до тех пор, пока не стали столь же остры, как финский нож.

Это не значило, что всё шло прекрасно: одну проблему нам пришлось решать в последнюю минуту, и она касалась наших пилотов лунного модуля. Блестящий Эд Митчелл был признанным экспертом по LM, а Джо Энгл, вероятно, мог бы взлететь даже на газонокосилке, и тот факт, что из-за этих ребят мы попали в неприятности, вызывал смех и одновременно разочарование. Проблема отчасти заключалась в том, что они оба были настолько хороши, что их внимание отвлекалось на другие вещи.

Однажды, всего за месяц до запуска, Дик вызвал меня и Ала и высказал нам все, что думает. Он был сыт по горло склонностью Митчелла к экспериментам по экстрасенсорному восприятию – тот даже хотел провести какие-то тесты в этой области по дороге к Луне. Эду просто не разрешат этого сделать, объявил Дик и добавил, что ему неприятен сам факт того, что Митчелл не отдает всё свое внимание предстоящему полету.

Дик поднял правую руку с двумя пальцами, сведенными на пару сантиметров друг от друга. «Я вот настолько близок к тому, чтобы снять Эда с полета и заменить его Джо Энглом, – сказал он. – Что думаете, парни?» Напряжения добавляло то обстоятельство, что Митчелл недавно отказался принять назначение в дублирующий экипаж «Аполлона-16», на одну из тех важных должностей, которые требовали большого объема невидимой работы. Дик сказал ему, что уже получив прогулку по Луне, так вести себя нельзя, и если он не хочет взяться потом за эту важную, но бесперспективную работу (уже не было «Аполлона-19», на который он мог бы рассчитывать), то он может не попасть и на Четырнадцатый и прямо сейчас вылететь на улицу. Дик был очень зол оттого, что Эд как будто не полностью посвящает себя программе. Если не хочешь помогать, то будь осторожен, чтобы дверь не стукнула тебя по заднице по пути наружу.

Недовольство Дика Митчеллом оказалось для нас полным сюрпризом, и Ал подтвердил, что вся эта экстрасенсорная фигня раздражает и его, но охарактеризовал Эда как специалиста высшего класса по системам LM, который полностью готов к полету по всем остальным пунктам. Ал не хотел перетряхивать экипаж настолько поздно. «Мой парень сможет сделать эту работу», – сказал я Дику об Энгле, хотя было бы более честно признать, что Джо тоже не имел 110-процент-ного уровня прилежания, который мне хотелось бы видеть. Поэтому нам предстояло положить на чаши весов Джо, прирожденного пилота, который всё еще слегка «плавал» в части знания систем, и Эда, чародея лунного модуля, запавшего на какие-то глупости.

Поскольку решение поменять их местами сказалось бы на выполнении полетного задания очень сильно, Дик в конечном итоге оставил всё как есть. Много лет после этого в свете одного неизвестного фактора, который ожидал нас буквально за поворотом, я чувствовал вину за то, что не стал более энергично настаивать на переводе Энгла в экипаж Шепарда. Из-за того, что мы не сделали этой замены, Джо навсегда потерял свой шанс пройти по Луне.

Для страны оказалось удачей, что Ал был следующим в очереди командиром лунной экспедиции. В свое время старый и надежный Уолли Ширра был призван восстановить нашу веру в «Аполлон» после Пожара, теперь от Ала требовалось спасти еще раз веру американцев, потрясенных случившимся на «Аполлоне-13». Это была вполне естественная роль для первого американца, севшего на ракету. Ал ни на минуту не усомнился, что сможет это сделать, и эта заразительная уверенность расходилась кругами до тех пор, пока мы тоже не перестали сомневаться, что он выполнит в точности то, что обещает.

Он даже взял на вооружение наши добрые подколки в адрес его экипажа из трех новичков. Рон, Джо и я называли себя Первой командой, из чего можно было заключить, что мы лучше их. Я всегда шутливо предупреждал Ала, чтобы он не наделал ошибок, потому что Первая команда стоит рядом в готовности сесть в корабль и стартовать на этом «Сатурне», если старик, толстяк и милый рыжий малыш не справятся.

К каждому полету готовилась персонализированная эмблема экипажа, и у «Аполлона-14» всё было как у всех, за одним различием: мы стали первым и единственным дублирующим экипажем, у которого тоже была эмблема! Эта безумная идея была рассчитана на то, чтобы достать Ала, потому что эмблема изображала белобородого Хитрого койота с надписью «Трое новичков», еще только поднимающегося с Земли и обнаружившего, что Дорожный бегун с табличкой «Первая команда» уже стоит на Луне и пищит свое знаменитое «бип-бип!»[149].