беспомощного Йохалле. Сареф, не медля, тотчас вызвал Системное окно:

Власть Жизни! Восстановлено здоровья 269!

После этого несчастный эльф зашевелился и с трудом приподнялся с земли.

— Ох… мать твою… да если бы я только знал… мне что, пришлось за всех восьмерых рыгать… ну я спрошу ещё с этих ублюдков, они так легко не отделаются…

Но бормотал Йохалле больше по инерции, потому что на самом деле подвиг, что он сейчас совершил ради всех своих побратимов, не имел себе равных…

Потому что в этот самый момент во всей Системе…

Сегрун, отчитывавшийся главе клана Эксайл о проделанной работе…

Зак, медитировавший в уединённой пещере на островах Серебряного Света…

Кейя, лежавшая в постели с Роггвиром и думающая о том, что до полного исцеления её любимому осталось совсем чуть-чуть…

Бреннер, устраивавший первый, пусть и совсем скромный, но всё же приём знатных гномов в своём поместье…

Вартран, с тоской выслушивающий очередной доклад от прихлебателей его драгоценной семейки из Бесшумных Барсуков…

Амидал, выполняющий щекотливое поручение на Островах Теневых Символов, которые находились совсем рядом с материком светлых эльфов…

Ангреаш, помогавший стревлогам лечить Анейраша, который удивительным образом оставался жив после всего, что с ним сделали…

Все они получили оповещения в своё Системное окно… и не поверили своим глазам, потому что этого просто не могло быть. И всё же…

— У вас получилось? — спросил Сареф, — они… они… прощены?

— Почти, — ответил Молох, возвращаясь на своё место и снова усаживаясь, — предсмертная клятва убитого ими орка исчезла, и её больше нет. И всё же ради равновесия мне пришлось допустить одно условие. Плату… их собственный вклад в то, чтобы вернуть свою связь с Системой. Каждый из них должен поглотить один Высший Пункт Развития. И тогда их статус Жителей Системы вернётся навсегда.

Йохалле, уже собравшийся с силами, стоял на коленях. Сареф подошёл к нему, так же встал на колени и, вызвав Системный Инвентарь, извлёк оттуда один из двух оставшихся у него Пунктов. Йохалле, всё ещё оглушённый случившимся, послушно взял в руки белый персик и отправил его себе в рот. Несколько секунд… и он делает глубокий вдох. После чего из его зелёного глаза скатилась одинокая слеза. Сареф поспешно поднялся и отвернулся, не желая унижать эльфа, который, вероятно, впервые за все эти 7 лет позволил себе подобное. Но тот проворно схватил Сарефа за руку, пока он не успел отойти…

— Я… уже почти забыл, каково это, — прохрипел он, — парень… Сареф… это больше, чем кто-либо из нас мог получить в этой жизни. Больше любой помощи, больше любых артефактов, даже больше спасения жизни. Потому что… спасти ту жизнь, что у меня была… и дать, вернуть такую… здесь нет никакого сравнения. Я даю тебе слово, Сареф, они узнают, кто вернул им это. И если тебе будет что-то нужно… всё, что угодно… мы сдохнем, но сделаем это для тебя.

— Я запомню эти слова, — кивнул Сареф, — и всё же для меня лучшей благодарностью будет то, что вы сумеете пожить и насладиться тем, чего были лишены все эти годы. А теперь — нам, пожалуй, пора. Благодарю тебя, — он кивнул Чёрному Молоху, — за всё то, что сделал для нас. Это куда больше, чем обычные ходоки могли бы рассчитывать.

— Я принимаю твою благодарность, Сареф, и желаю тебе удачи, — демон кивнул и опустил голову, явно собираясь хорошенько вздремнуть, — думаю, мы с тобой ещё встретимся.

Бьярташ, Стив и Сфайрат смотрели на них так, словно отказывались верить своим глазам, и не могли вымолвить ни слова. Лишь когда пещера Молоха осталась позади, Сфайрат выдавил:

— Не верю, что видел всё это своими глазами. Мало того, что ты испил его крови — и не сошёл с ума… так ты ещё и Чёрных Легенд освободил от проклятия. Да ещё с таким видом… как будто для тебя это обычные дела. К исчезновению Кладбищенского Чемпиона, оказывается, тоже ты руку приложил. Неудивительно, что Ильмаррион так пристально за тобой наблюдает. И неудивительно, что Фарвиго так с тебя фанатеет, что готов уже в качестве ездового животного присоединиться к тебе в команду.

— Я могу рассчитывать на твоё молчание? — спросил Сареф, пропуская мимо себя поток лести. Ему важно было сохранить случившееся в тайне хотя бы на несколько дней.

— Ну… формально ты запрет обошёл, — нехотя признал Сфайрат, — и довольно изящно, должен признать. Да и я давал слово… так что да, Сареф. Ты можешь рассчитывать на моё молчание. Но не на мою ложь.

— Как это понимать? — спросил Сареф.

— Ну, если Ильмаррион спросит меня напрямую — я не стану ему лгать, — пожал плечами Сфайрат, — прости, Сареф, но при всём уважении — я не самоубийца.

— Не думаю, что здесь будут проблемы, — подумав, ответил Сареф, — ведь даже если Ильмаррион спросит, не выпадала ли нам кровь Чёрного Молоха — ты честно ответишь, что не выпадала. Потому что это правда. И все будут довольны. Ты, главное, по своей инициативе лишнего не сболтни. И тогда всё будет хорошо…

* * *

Вот только вопрос о том, насколько всё будет хорошо, встал меньше, чем за час, когда они вышли из пещеры Чёрного Молоха. Потому что на выходе их поджидал… не кто иной, как Ильмаррион собственной персоной. А с ним — шесть драконов в серых плащах со знаком дома Агьялт.

— Ну что, Сареф, — мягко сказал Ильмаррион, и у того от голоса главы драконов едва волосы не встали дыбом, — надеюсь, ты собой доволен. Надеюсь, оно того стоило. Надеюсь, ты гордишься тем, что совершил. Не так ли?

Сареф ничего не ответил. Впервые он чувствовал такую чудовищную опасность. Впервые он видел Ильмарриона в таком бешенстве. И хотя он всего лишь стоял в нескольких шагах, вокруг сквозило невыносимое напряжение… И ты понимал, что твоя жизнь повисла на кончике его когтя… и всего за одно неверное движение расплатой станет смерть.

— Ну не молчи же! — с нажимом повторил Ильмаррион.

— Вы, наверное, пришли забрать Обруч Познания, — невинно ответил Сареф, — теперь, когда Кладбищенского Чемпиона больше нет, и эта вещь стала реликтовой и сильно выросла в цене, вы, вероятно, желаете…

В этот момент Сарефу пришлось подавиться остатками своих слов. Потому что Ильмаррион в бешенстве поднял голову, и из-под капюшона вырвался огромный, нет,