Корделия, которая понятия не имела о том, кто такой Круглый Том, вышла следом за чародейкой из зала, стараясь не наступать на серебристый шлейф, скользивший по искусственному снегу.

Гипатия провела гостью через арочную дверь в какую-то небольшую круглую комнату, в центре которой стоял стол с инкрустацией в виде шахматной доски и два кресла, обитых бархатом. Шахматные фигуры, видимо, хранились в шкатулке из розового дерева. У стены Корделия заметила книжный шкаф – как ни странно, без книг.

Хозяйка устроилась в кресле и жестом велела гостье сесть напротив. Корделия от души надеялась на то, что чародейка не предложит ей партию. Шахматы ассоциировались у нее исключительно с Джеймсом, с вечерами в уютной домашней обстановке на Керзон-стрит, где они сидели рядом на диване перед камином…

– Хватит мечтать, моя милая, – услышала она голос Гипатии. – Ну и ну! А я думала, мой вопрос вызовет у вас хоть искорку интереса. Я спросила: «Итак, вы стали паладином?»

Корделия с размаху села в кресло и даже испугалась, не повредила ли позвоночник. О, Разиэль. Как она могла быть такой дурочкой?

– Кабаре «Ад», – сказала она. – Это они вам сообщили, верно?

Гипатия кивнула, и перламутровая луна на ее головном уборе блеснула.

– Верно. Вы должны знать, что в Нижнем Мире сплетни и новости распространяются быстро. – Она окинула Корделию оценивающим взглядом. – Магнусу известно об этой истории?

– Он ничего не знает. И мне бы не хотелось, чтобы вы рассказывали ему об этом. Я знаю, что не могу запретить вам, и все же… прошу вас.

Гипатия ничего не ответила на просьбу Корделии. Она произнесла:

– Разумеется, я слышала, что среди Сумеречных охотников прежде встречались паладины, но…

Корделия высоко подняла голову. Рано или поздно это должно прозвучать; пусть Гипатия скажет это вслух.

– Но я на них не похожа?

– Не вижу вокруг вас ауры святости, – произнесла чародейка, глядя на девушку своими бездонными глазами-звездами. – Я видела пространства между мирами и тех, кто там блуждает, – продолжала она. – Я знала падших ангелов, проигравших в небесной войне, и восхищалась ими за их непоколебимую волю и гордыню. Я не из тех, кто пятится прочь от теней. Даже в средоточии тьмы можно найти красоту, а Люцифер когда-то был самым прекрасным из ангелов, населявших Небеса. – Она наклонилась вперед. – Мне понятно стремление прикоснуться к темной красоте, черпать из источника безграничного могущества. Я пригласила вас сюда не затем, чтобы судить.

Корделия молчала. Издалека доносился смех гостей, но ей казалось, что она перенеслась на другую планету. Она поняла, что это тоже своего рода игра в шахматы – только вместо фигур в ней пользуются словами и оскорбительными намеками. Гипатия не упоминала имени демонессы, но Корделия знала, что она очень интересуется Лилит.

– Вы правы. Я не являюсь паладином ангела, – произнесла она. – Но вы не знаете, кому я дала клятву верности, а мне не хочется об этом говорить.

Чародейка пожала плечами, хотя девушка подозревала, что она весьма разочарована таким ответом.

– Значит, вы не желаете называть имен. Напрасно: рано или поздно все выяснится. Когда Сумеречные охотники узнают о том, что вы сделали, разразится скандал, который сотрясет основы их мира. – Она улыбнулась. – Но, насколько я понимаю, вы это знаете, и вас это не волнует. Будучи паладином, вы сейчас намного могущественнее любого из них.

– Мне не нужно было это могущество, – возразила Корделия. – Меня хитростью заставили дать эту клятву. Меня обманули.

– Паладин, который стал паладином против воли? – усмехнулась чародейка. – О таком я еще не слышала.

– Вы мне не верите, – сказала Корделия. – Но сейчас я сильнее всего на свете желаю разорвать эту связь. Я бы многое сделала для того, кто подсказал бы мне, как перестать быть паладином.

Гипатия, задумчиво глядя перед собой, откинулась на спинку кресла.

– Что ж, – произнесла она. – Перестать быть паладином нетрудно. Проблема состоит в том, чтобы после этого остаться в живых. Естественно, паладин может быть отвергнут тем, кому он служит. Но оставит ли повелитель вас в живых после этого… думаю, шансы невелики.

Корделия испустила долгий вздох.

– Не думаю, что существо, с которым я связана, отвергнет меня, – сказала она. – Мой повелитель знает, что я не стремилась стать его рабыней. Что я служу ему против воли. Что я не ношу с собой оружия, опасаясь даже случайно нанести удар от имени демона, который обманул меня.

– Ну и ну, – снова протянула Гипатия. Казалось, ее даже заинтересовала эта драматическая ситуация. – Вот это характер. Сумеречный охотник, который отказывается сражаться. – Она покачала головой. – Большинство паладинов демонов с энтузиазмом служили своим хозяевам. А тех, кто отказывался, демоны разрывали на куски в назидание остальным. До сих пор вам везло.

Корделия содрогнулась.

– Вы хотите сказать, что освободиться невозможно?

– Я хочу сказать, что искать пути к освобождению – это напрасная трата времени. Вместо этого вы можете подумать, как применить свое могущество ради благих целей.

– С помощью силы, полученной от злого духа, нельзя творить добро.

– Не согласна с вами, – возразила Гипатия. – Сколько демонов нага вы прикончили в Париже, дюжину? И еще больше здесь, в Лондоне. Поверьте, вы могли бы стать величайшим, сильнейшим Сумеречным охотником за всю историю вашего народа.

– Даже если бы я пожелала поднять меч против врага, действуя от имени демона, – сказала Корделия, – мне не удалось бы убить ни одного исчадия ада. Младшие демоны узнают во мне паладина и бегут от меня. Это произошло даже сегодня.

– Так призовите их. Тогда они не смогут сбежать. – У Гипатии Векс был такой голос, словно эта тема ей уже наскучила. – Вы же паладин. Вам нужно просто найти подходящее место – лучше всего, если это будет место с кровавой историей, где происходили убийства, ужасы, случилась какая-нибудь трагедия, и все в таком духе, – произнести слова cacodaemon invocat и…

– Прекратите! – Корделия подняла руки. – Я не собираюсь этого делать. Я не собираюсь совершать никаких действий, направленных на вызов демонов…

– Ну хорошо, хорошо, – перебила ее чародейка, которая явно была оскорблена словами Корделии. – Это была всего лишь идея.

Она пристально взглянула на Корделию, но не успела больше ничего сказать: книжный шкаф отъехал в сторону, и в проеме появился Магнус в элегантном ярко-синем костюме.

– Гипатия, радость моя, – заговорил он. – Если ты хочешь попасть в Париж на вечернее представление, нам пора уходить. – Он подмигнул Корделии. – Всегда рад встрече с вами, дорогая.

– В Париж? – повторила Корделия. – Я не знала, что вы собираетесь в… то есть, я хотела сказать – желаю вам приятно провести время.

– Надеюсь, мне