Третья, последняя часть круга, также уже была закончена. Она стала территорией холода — часть водяных смерчей рухнула вниз, замерзая и создавая самое настоящее ледяное царство из многочисленных острых пиков и нанесенного снега. И также, как на каменистой площадке клубились пятна пылевых бурь, над ледяной частью острова начала бушевать метель.

На трех одинаковых по размеру частях рукотворного острова создавшие его одаренные создали и разный климат, под стать антуражу каждого сектора.

«Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты», — не удержался и подумал я, глядя на все происходящее неподалеку великолепие.

— Что? — вкрадчиво поинтересовалась вдруг Эльвира.

— Я это вслух сказал?

— Нет, но это было довольно громко, — произнес Валера.

— Простите, — пожал я плечами.

— Так что ты сказал про ландшафты?

— Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, причем вручную. Когда приходит время атаки, противник теряется на незнакомой местности и приходит в полную небоеготовность. В этом смысл, в этом наша стратегия, — монотонным спокойным голосом прапорщика из фильма ДМБ произнес я.

— Ну… — задумчиво протянул Валера. — Знаешь, что…

— Знаю.

— …в юмористах карьеру бы ты не сделал, — не обратил внимания на мою ремарку Валера.

— С чего это?

— Ты же сказал, что знаешь.

— Я про многое другое знаю. Так что насчет юмористов?

— Я же уже сказал: в юмористах карьеру бы ты не сделал.

— Почему?

— Потому что это было не смешно.

— А это была и не шутка.

Повисла небольшая пауза, после которой Эльвира коротко и звонко рассмеялась.

Молчавший до этого момента Николаев обернулся и внимательно осмотрел всех нас. Ничего не говоря, он просто показал в сторону острова, призывая помолчать и оценить диспозицию.

Остров Буян, созданный как арена для матча, на три равных сектора был поделен не просто так. В матче полагалось к участию максимум три раунда, а каждая команда начинала каждый раунд в разных местах острова.

Для нас первый раунд должен был начинаться в каменистой пустыне, ближе к границе с голубым, ледяным сектором. В котором начинали наши противники, находясь ближе к границе с зеленым, лесным сектором острова. И таким образом получалось, что на кругу арены наши команды начинают раунд практически друг напротив друга.

«Желтый» сектор острова, пустынная его часть, как и полагалось по плану мероприятия, располагалась сейчас всего ближе к нашему лайнеру. А «Принцесса Анастасия», на которой находилась команда Пажеского корпуса, встала на якорь с другой стороны острова, напротив «голубого», ледяного сектора. Над которым сейчас клубилась белесая морозная дымка и свирепствовала вихрящаяся метель.

Белесая морозная дымка и метель, созданная одаренными поддерживающими над сектором нужную для антуража погоду — подумал я. И едва пальцами не щелкнул от появившейся догадки. Вот кто мне нужен на горнолыжном курорте: низкоранговые одаренные Ледяной школы.

Зачем вообще акцентироваться на Архангельске в узком смысле и в широком — на тех местах, где зимой всегда есть снег? Все равно сама концепция езды на одной доске, а не на классических лыжах, будет воспринята этим миром как вызов традициям. И начав проект в Архангельской области, почему бы не попробовать создать туристический кластер в субтропиках? Где-нибудь… где-нибудь…

— Время, — сбивая меня с неожиданно возникшей мысли, произнес Николаев, разворачиваясь и направляясь к конвертоплану. Следом за ним направились остальные, почти вся команда. Я уходить не спешил, словно что-то удержало. Причем остался не только я, а неожиданно еще и Эльвира с Валерой. И последний сделал шаг, приближаясь ко мне, занимая освобожденное Ольгой место.

— Предчувствие у меня плохое, — вдруг произнес он вслух.

— Что? — резко от неожиданности услышанного повернулся я к нему.

— Атмосфера здесь гнетущая, — повторил Валера, показав глазами на низкое и хмурое небо.

— Так это Питер, чего ты хотел? Здесь человеческая погода в опцион проживания не включена, — машинально ответил я, понимая что сказать он хочет совершенно о другом.

— Я не про это.

— А про что?

— Я не про сегодня и даже не про сейчас.

— Про завтра?

— Да.

— И что ты видишь, глядя в завтрашний день?

— Бал.

— Он же не завтра, а через три дня.

— Артур, «завтрашний день» — это идиоматическое выражение. Использовав его, я имел ввиду что предчувствие у меня плохое в связи со всеми грядущими событиями, — с абсолютным спокойствием ответил Валера, вглядываясь в хмурое серое небо.

— Все эти интриги, расследования, дуэли… — продолжая, задумчиво протянул принц, все также подняв лицо к падающей сверху густой мороси. — Турниры… Красавицы, и бал… Что? — повернулся он к Эльвире, которая ощутимо ткнула его локтем в бок.

Я хмыкнул, Эльвира нахмурилась, а Валера вообще даже не понял суть невысказанной царевной претензии.

— Да что я такого сказал?

«Вань о чем ты думаешь, Мань о чем и ты… ох какие пошлые у тебя мечты» — мысленно, но довольно громко напел я.

Эльвира вздернула подбородок и отвернулась, а Валера поочередно посмотрел сначала на нее, потом на меня.

— Ничего не понял, но очень интересно, — вслух буркнул он, все еще не понимая причину неожиданного тычка Эльвиры и мое веселье.

— Артур, — произнесла вдруг Эльвира, меняя тему.

— Да?

— У меня тоже плохое предчувствие. Как знаешь… как будто впереди неизбежное расставание. Только когда расстаешься, провожая, всегда есть осознание что встреча состоится, а у меня… впереди как будто пустота.

Озвученные и ей, и Валерой предчувствия очень точно соответствовали настроению, которое выгнало меня в одиночество навстречу дождю по пути сюда.

— Это погода так влияет. Все будет хорошо, — взяв царевну за руку, попробовал я ее успокоить. — Даже если нам завтра, — коротко посмотрел я на Валеру, выражением выделив посыл про «завтрашний день», — придется расстаться… мы встретимся. Обязательно встретимся.

— Мне бы твою уверенность, — вздохнула царевна.

«Мне бы свою уверенность» — подумал параллельно с ней и я, только максимально тихо, чтобы Валера с Эльвирой не услышали.

Хотел было еще добавить к сказанному, но почувствовал взгляд в спину и обернулся. В проеме боковой двери конвертоплана стоял Николаев, и внимательно смотрел на нас. Во взгляде полковника читалось легкое раздражение, поэтому я тронул Валеру за локоть, показывая назад. Эльвира уже развернулась сама, и мы втроем быстрым шагом подошли к конвертоплану, один за другим запрыгивая в десантный отсек.