– Ой, а что ты такой молчаливый? – Розовая альвеола выскользнула из-под его щеки, а вместо нее лицо генерала уткнулось в так и не сдвинутое в сторону покрывало. – Ах, да! Ты же не можешь говорить! Чуть не забыла! Кстати, и комм твой заблокирован. Как говорит Рейг, полный паралич души и тела очень поспособствует нашему взаимопониманию. Удивлен? Да-да, твой старый знакомый! Ты не против, если я буду отвечать на незаданные тобою вопросы? Думаю, что ты будешь только за… Кстати, забыла представиться – Лия Ниори. В девичестве – Лора. Просто Лора. Или, как тебе нравилось меня называть, – Лорхен. Единственный суккуб, который смог вырваться из твоих похотливых ручонок. Я знаю – ты меня искал! Увы, современная медицина способна на чудеса – вот она я, дважды преображенная! Не очень похожа на то, во что ты превратил меня своей «любовью», правда? На коже – ни одной ссадины… Левый глаз и цел, и видит… Губу сшили… Ребра срастили заново. Ну и по мелочам – тоже все в порядке… Есть, конечно, некоторые проблемы – зачерствевшую душу вылечить не удалось, – но это ведь не важно, правда? Зато я тут и с тобой! Ты счастлив, милый? Ладно, можешь не отвечать – я и так знаю, что да… Давай я положу тебя поудобнее – так ты, бедняжка, меня не видишь… Ну так лучше?

Появившееся перед глазами Алексея лицо суккуба было искажено ненавистью.

– Как я прошла сканеры на входе? Ты удивишься – в стазисе. Примитивный биологический таймер. Никакого оружия. Даже та дрянь, что тебя парализовала – синтезировалась позднее. Пришлось немного модернизировать молочные железы – но чего не сделаешь ради любви к искусству? А я так хорошо знаю твои привычки… Удержись ты от поцелуя в грудь – глядишь, и бегал бы, как живой… А так лежишь, как бревно, и мечтаешь все переиграть заново… Не получится, милый! Ты же сам отключаешь доступ к Сети, когда приступаешь к своим забавам? Конфиденциальность превыше всего, не так ли? И отомстить мне не получится – я уйду совершенно спокойно, ведь я теперь – твоя новая игрушка! Со всеми правами и обязанностями. И твои охранники не удивятся, когда очередная кукла, безумно влюбленная в своего господина, отправится куда-нибудь с каким-нибудь поручением. Сам их приучил, радость моя! Так что вкусить наслаждений тебе придется по полной программе… Жаль, что я не смогу досмотреть до конца – не хватит нервов и… силы воли… Добрая я очень… Кстати, Рейг сказал, что с освоением органической химии у него проблем не возникло, и я ему верю – очень толковый и добросовестный инкуб. Если бы ты не убил его девушку, он, скорее всего, не стал бы тебе мстить, тем более так страшно… Но ты не оставил ему шанса. Да и мне тоже. В общем, была рада и пообщаться, и попрощаться… А теперь позволь мне откланяться…

– Ой, забыла самое главное! – донеслось откуда-то из коридора. – То вещество, которое ты принял внутрь, не только парализует. Минут через десять после принятия оно начнет… Нет, не так! Ты, наверное, знаешь, как утилизируют отработанных клонов? Да что я, право? Конечно же, знаешь! Сколько ты их уже сменил? Десяток? Больше? Так вот, ты испытаешь то же самое! Только кислоту, в которой их растворяют, синтезирует ТВОЙ организм… Счастливо оставаться…

…Флаер висел над склоном Брайлонки совершенно неподвижно. Первые лучи восходящего солнца, нежным розовым кантиком превратившие вершину, покрытую вечными снегами, в фантастическую сияющую всеми цветами радуги корону, резанули по нервам так, что я чуть не заорал от боли. Медвежонок, упорно взбирающийся по передней панели флаера, повернул ко мне смешную мордочку и тихонько зарычал, словно пытаясь разделить со мной боль от потери. Потрепав игрушку по мохнатой голове, я тяжело вздохнул, сглотнул подступивший к горлу комок и решительно взялся за джойстики управления…

– И все-таки ты мог бы дать ей вторую жизнь… – Голос Лии, все время моего ожидания рассвета просидевшей на заднем сиденье, заставил меня вздрогнуть.

– Как? – вырвалось у меня. – Ты же видела, что я пытался! Ее воспоминания, которые я вложил в голову этого несчастного клона, не сделали его Элью. Что-то я сделал не так… И в результате отнял жизнь у одной, не дав ее другой…

– Она была очень похожа… – неожиданно для меня заплакала Лия.

– Да. Внешне. Но это не делало ее человеком. В ней не было души… Вообще… Разве ты не помнишь?

– Помню. Отвези меня на космодром, ладно? Я не могу принять твое предложение и остаться с тобой… – грустно прошептала Лия через пару минут, показавшихся мне вечностью.

– Почему? – Вздрогнув, я перевел флаер в режим автопилота и ошарашенно посмотрел на нее.

– Хочу уехать. Туда, где нет Сети, головидео и всего того, что способно даже случайно напоминать о прошлом… Я тут в Сети нашла одну планету – там тихо, спокойно и практически нет людей… Прикуплю домик и буду тихонечко доживать оставшийся мне срок.

– Ты говоришь не о том… – буркнул я. – Чем тебе плохо со мной?

– Мне с тобой хорошо. И ты это прекрасно знаешь… – Грустно посмотрев на меня, Лия тяжело вздохнула, вытерла глаза тыльной стороной рукава и прошептала: – А вот тебе со мной тяжело… Молчи, не перебивай! Я долго думала и поняла, что больше так не могу. Зачем я тебе? Сколько часов в день ты НЕ работаешь? Два? Три? За полтора месяца мы четвертый раз выбрались из дома. И опять к этой горе! Ты все еще любишь Элли и, даже убивая себя работой, не в состоянии избавиться от этого чувства. Не перебивай! Я сказала не все… Этот мой поступок… Как сказать правильно, чтобы ты понял? Мне трудно забыть те отголоски твоего интереса, которые я чувствовала на Парадизо до того, как ты потерял Элли. Будь в тебе сейчас даже десятая доля того, что было там, я бы осталась. Но… ты высох от горя! Посмотри на себя! И мое присутствие это только усугубляет. Ты смотришь на меня, а видишь ее! И начинаешь ненавидеть меня за то, что жива я, а не она… Ты был со мной близок. Аж два раза… В первый раз – чтобы попытаться забыться, второй – чтобы еще раз понять, что я – это не Элли. И никогда тебе ее не заменю… Отпусти меня, не мучайся! Я сильная и смогу прожить без тебя… Пойми – я так больше не могу… Я не исчезну совсем, не бойся – если у тебя появится желание, ты всегда сможешь меня найти. Но потом, когда твоя душа успокоится, а боль перестанет быть такой острой… Если бы я могла облегчить тебе эту боль… Давай не будем спорить – я уже все решила… Координаты космодрома во флаер я уже ввела, а четыре часа до отлета – это не так много. И… я не хочу долгого прощания… Хорошо?

Я закрыл глаза и попробовал вспомнить, как провел последние полтора месяца, и понял, что в чем-то она права. Вместо того чтобы проводить хоть какое-то время с единственным оставшимся у меня близким человеком, я всячески загружал себя работой, чтобы не смотреть в ее влюбленные глаза, и, ложась рядом с ней в кровать, засыпал, не успевая почувствовать ее прикосновений. Игрушечного медвежонка Элли я видел гораздо чаще – днем он сидел у меня на рабочем столе, ночью – «устраивался» спать рядом с моей подушкой и даже при полетах на какие-то встречи неизменно оказывался со мной во флаере. Чувство вины перед Лией, мучившее меня почти все это время, действительно стало замещаться каким-то странным глухим раздражением, усиливающимся с каждым днем. И как ни старалась Лия, оно не проходило. Сколько бы я ни прятался от самого себя, когда-нибудь я вынужден буду признать, что Лия не смогла заменить Элли. И никогда не сможет…