Войны с семинолами с перерывами велись с 1816 по 1858 год. Война шла в суровых и не прощающих ошибок, кишащих аллигаторами и комарами болотах Эверглейдс. Около 48 000 американских солдат сражались с 1600 воинами семинолов и криков. Это была самая продолжительная и дорогая в американской истории индейская война – и в смысле финансов, и в смысле жизней[74]. Печально известные карательные экспедиции американской кавалерии против Джеронимо и его апачей и против сиу под предводительством Красного Облака, Сидящего Быка и Бешеного Коня в годы Гражданской войны бледнеют перед войнами с семинолами.

Для обычного американского солдата тщетная и все более непопулярная война с семинолами означала пребывание в гнилом болоте, кишащем комарами, то есть в настоящем аду на земле. «Растительность здесь настолько густая, что лучи солнца редко достигают поверхности земли, – писал солдат, мучившийся от малярии. – Вода стоит круглый год, без малейшего течения. Землю повсюду покрывает толстый слой зеленой слизи. Стоит потревожить поверхность, поднимаются зловонные испарения, вызывающие рвоту». Эндемичная малярия и желтая лихорадка усугубляли психологические травмы и усталость и без того находившихся на грани американских солдат. «Война с семинолами – это бесконечные лишения и страдания, – писал командующий, генерал Уинфилд Скотт. – И никто не ждет от нее ни малейшей славы». Семинолы методично и успешно использовали новаторские методы партизанской войны, подстерегая американцев в засадах. Не оставляли армию в покое комары и аллигаторы. Малярия, желтая лихорадка и дизентерия вселяли в сердца ужас.

Запасы хинина иссякали, и полковые врачи все чаще писали о том, что солдаты умирают от «безумия, вызванного мозговой лихорадкой», «сильного расстройства в голове», «в приступе психического расстройства», «мании» или «неистового безумия». Медик Джейкоб Мотт изумлялся и ужасался тому, как самодовольные и высокомерные политики жертвуют жизнями американских солдат ради получения бессмысленных и зловонных индейских болот, «самой ничтожной и бедной земли, из-за которой когда-либо кто-то ссорился. Это самое ужасное место для жизни, настоящий рай для индейцев, аллигаторов, змей, лягушек и отвратительных рептилий». И, конечно же, для комаров. Дневники и письма солдат, офицеров и врачей рисуют мрачную, лихорадочную, параноидальную и страшную картину конфликта. Но когда непокорные семинолы удалились в свои болотистые земли во Флориде (американские власти сочли эти земли бесполезными), а вождь Оцеола умер от малярии, Джексон сумел добиться своей стратегической цели – переселить всех индейцев к востоку от реки Миссисипи.

100 000 индейцев были насильно отправлены на Индейскую территорию. Их путь получил название Тропы слез. По разным оценкам, во время войн и этого трагического пути от голода, болезней, переохлаждения и других причин умерло около 25 000 индейцев. А их бывшие земли были открыты для бизнеса – теперь туда можно было завозить рабов и выращивать хлопок.

На Юге хлопок и рабство были неразделимыми понятиями. Глобальная потребность в американском хлопке была, в буквальном смысле слова, бесконечной. Североамериканские и британские текстильные фабрики и другие рынки требовали столько хлопка, сколько его могли произвести африканские рабы. Естественно, что потребность в рабах тоже резко возросла. В 1793 году США произвели пять миллионов фунтов хлопка. Через тридцать лет, благодаря хлопкоочистительной машине Эли Уитни и увеличению количества рабов, этот показатель вырос до 180 миллионов фунтов. Накануне Гражданской войны американский Юг производил 85 процентов мирового хлопка. Король Хлопок в той или иной форме составлял половину американской экономики. В экономике Юга он составлял все 80 процентов, а на Севере производилось 90 процентов всех американских товаров. Две части страны, разделенные линией Мейсона-Диксона, были настолько различны, что единой страной они оставались лишь по названию.

В тот же самый тридцатилетний период с 1793 по 1823 год количество рабов возросло с 700 000 до 1,7 миллиона. В следующие сорок лет на Юге были куплены и проданы 2,5 миллиона рабов. Поскольку многие прибыли с закрывшихся табачных плантаций на востоке, выражение «продать вниз по реке» стало общим местом: рабов продавали и отправляли вниз по Миссисипи на Глубокий Юг. У рабов, рожденных в Америке, акклиматизация и наследственные генетические защитные механизмы от малярии и желтой лихорадки, в том числе и серповидные клетки, ослабели из-за межрасового смешивания, связанного с запретом работорговли, – Конгресс принял такой закон в 1808 году. Эти рабы прекрасно сознавали опасность, которая грозит им на южных хлопковых плантациях. Стихотворение аболициониста Джона Гринлифа Уиттьера 1838 года «Прощание рабыни-матери из Виргинии с дочерями, проданными в рабство на Юг» они превратили в рабочую песню:

Такой территориальный сдвиг и переориентация американской экономики с табака на хлопок в первой половине XIX века вдохнули новую жизнь в угасающий институт рабства. Южный хлопок возродил северную промышленность. А новым экспортным товарам – южному хлопку и северным промышленным товарам – требовались новые торговые порты.

Америка продолжала продвигаться к Тихому океану. В 1846 году США объявили войну Мексике, чтобы захватить западную треть страны, главным образом Калифорнию. Во время поддержанных комарами революций, расколовших испано-американскую империю на самостоятельные государства, Мексика в 1821 году получила независимость. Америка давно хотела заполучить Калифорнию с ее удобными портами, которые позволили бы выйти на азиатские рынки. Но Мексика отклоняла все предложения о покупке территорий. В мае 1846 года президент Джеймс К. Полк объявил Мексике войну. Цель заключалась в захвате Калифорнии и других западных территорий с помощью дипломатии канонерок. Антивоенные настроения общества никто учитывать не собирался. Американская армия готовилась к наступлению. Мексиканские комары затаились в ожидании свежей американской крови.

75-тысячная американская армия выдвинулась на земли Монтесумы. Им противостояла равная армия под командованием генерала Антонио Лопеса де Санта Анна, ветерана мексиканской войны за независимость. Когда американская армия под командованием генерала (и будущего президента) Закари Тейлора выдвинулась с севера, американский флот захватил ключевые порты в Калифорнии, в том числе Сан-Франциско, Сан-Диего и Лос-Анджелес. Одновременно генерал Уинфилд Скотт, который командовал армией во время войн с семинолами, высадился со значительной армией в порту Веракрус, откуда можно было быстро добраться до столицы, Мехико.

Имея за плечами сорокалетний опыт службы, Скотт был прекрасным стратегом. Он давно глубоко изучал военную историю. И он прекрасно знал о гибели и поражении европейских солдат британской, французской и испанской армий на Карибах, в Южной и Центральной Америке – и в Мексике. Он осознавал, какую опасность представляют комары. Его противник, Санта Анна, также был в курсе, какой ущерб могут нанести его смертельно опасные союзники-комары американским захватчикам. Как и во время революции и войны с испанцами, мексиканский генерал стремился максимально задержать американцев на побережье, выжидая момента, когда комары раскатают свою кроваво-красную ковровую дорожку и устроят вновь прибывшим торжественную встречу. «Лето наступит для них неожиданно – а вместе с ним придут многочисленные болезни и эпидемии, – говорил он старшим офицерам. – Это опасный сезон для людей, непривычных к нашим условиям. Без единого выстрела мексиканской армии они будут ежедневно гибнуть сотнями… и за короткое время их полки уменьшатся раз в десять».