Хватит сентиментальности. Сестра полностью права: или мы, или они! И уж если делать выбор, то я выберу их. Я уже один раз умер и помирать ещё раз подобно выращенной на сало свинье – не собираюсь!

– Надо улетать отсюда. Можешь проверить: остался ли кто в пещере? – я попросил сестру.

Калиса просунула внутрь голову. Там было что-то похожее на мамину пещеру: какие-то мешки, верёвки и инструмент. Но там не было других разумных.

Пока сестра осматривала пещеру я думал, что делать с вещами двух рыбаков. Если они пропадут, а вещи останутся– это вызовет много вопросов. Но с другой стороны – будет странно, если рыбаки пропадут вместе с вещами.

– Сиал? – сестра закончила осмотр и вопросительно посмотрела на меня.

Ещё немного и дождь войдёт в свою полную силу и тогда на влажной почве отпечатаются наши следы. Медлить нельзя – придётся всё бросить. За одним исключением.

– Возьми его в пасть, – я показал на тело мужика, – и полетим отсюда. Я возьму этого. Надо убрать их подальше.

Вскоре мы поднялись на наше плато. Я стал кружить недалеко от земли, блуждая по поверхности взглядом и ища важную улику. Сестра присоединилась к поискам, но нам мешал дождь, полностью перешедший в ливень. Потребовалось уйма времени, чтобы найти эту чёртову пережёванную сетку.

Как оказалось, мы отлетели от нашей пещеры настолько далеко, что находились практически в самом начале цепи гор. Предстояло пролететь как минимум сотни три километров, если не больше. А это несколько дней в режиме “отмахаться крылышками до полного истощения маны; приземлиться; восполнить ману; повторить”. Да ещё и с телами в зубах тащиться придётся. Благо у сестры не наблюдалось желания их есть, а то меня непременно бы стошнило.

Пролетев один цикл и преодолев чуть больше полусотни километров, мы сбросили тела на вершине ближайшей горы, рассчитывая на стервятников. Но сетку я не выбросил. Лучше будет притащить её домой и попросить маму спрятать. Кто знает, сколько эта сетка будет разлагаться на открытом воздухе – но несколько лет уж точно.

Надо будет маме всё рассказать. Хоть и мы совершили огромную ошибку, поддавшись азарту и прилетев к долине – но лучше ничего не скрывать. Ликура сама решит, что дальше делать… Вдруг из-за нашей ошибки придётся сорваться с места и улететь из пещеры?

– Не отчаивайтесь на то, что забрали их жизни, даже если среди них был слабый. Его следовало защищать его же богам, но они этого не сделали, ибо были неспособны защитить даже себя, – сказала мама, когда наш рассказ был окончен.

– Слабый? – я переспросил маму.

Вся эта мистика про богов меня не интересует. Мало ли что удумают разумные, не знакомые с научно-техническим прогрессом. И с дедушкой Ленином, который бы им так прямо и сказал, что: “Бога нет!”

– Я о молодом человеке, чья жизнь оборвалась в самом начале пути, сын мой. Но не волнуйся об этом, ибо цена его жизни – ваша собственная жизнь. И я рада, что вы выбрали свою.

– Что с нами будет? – сестра была напугана, так как наше наказание за вылет к долине ещё не было озвучено.

– О чём ты, дочь моя?

– Мы далеко улетели и нарушили своё слово.

– Я согласна в том, что вы улетели далеко. Но нет согласия в другом, вами не было сделано пятидесяти взмахов. Обещание вы не нарушили и нет нужды в наказании. Есть моя вина в том, что не предусмотрела подобное, – мама пристально посмотрела нам в глаза и у меня по спине пробежал холодок. – Пообещайте, что более не воспользуетесь каньоном подобным образом и не улетите так далеко.

– Да, обещаем, – мы с сестрой ответили хором.

– Вот и славно, дети мои.

Ликура подняла руки, подзывая нас. Мы оба приблизились и получили порцию поглаживания. Сестра тут же принялась урчать подобно ручному котёнку и настукивать кончиком хвоста от удовольствия.

– Теперь вам следует отдохнуть, – продолжила мама, когда с поглаживаниями было окончено. – Последние дни выдались для вас тяжёлыми. Через несколько месяцев прилетит Изулиса. Я попрошу её проверить тела. Заодно посмотреть, как обстоят дела в тех местах. Но волноваться не стоит, ибо недалеко Поля Слёз…

– Поля Слёз?

– Именно так называется место, о котором вы рассказали. Рядом с ним расположены орочьи земли. Хоть они и высшие разумные, но сохранили древние обычаи и прослыли кровожадным народом: для их ритуала преображения нужны живые разумные. Поэтому орки будут первыми, на кого падёт подозрение. Есть странность в том, что разумные стали использовать озёра Поля Слёз так близко к водопаду. Но всему есть объяснения: каждый разумный жаден и постарается забрать себе гораздо больше, чем ему положено. Но вам не стоит переживать об этом. Ступайте и отдохните.

Ликура положила сетку в бочку с отходами и отправилась дальше добывать кристаллы. А мы с сестрой решили послушаться маминого совета. Вернулись в пещеру с кладкой, растеклись на приятном холодном полу двумя лужицами и отдались в омут блаженной неги.

Правда, меня пару раз насильно вытаскивали из страны чудес, когда сестра решала воспользоваться моей спиной как лежанкой.

Глава 4

С нашего полёта к каньону прошло три месяца. Лето близилось к завершению, или даже перешло в раннюю осень с редкими жёлтыми листочками на деревьях.

Недавно прилетела тётя. Услышав про наши злоключения, она тут же полетела выяснять обстановку на Поле Слёз. Заодно осмотрела место, где мы сбросили тела. Там уже ничего не осталось: стервятники склевали трупы, а ветер растащил остатки одежды. В долине тоже всё спокойно: рыбный промысел было в самом разгаре и складывалось впечатление, что пропажа двух разумных никого не потревожила.

Мама всё так же занималась добычей кристаллов, постепенно заполняя ящик для отправки. Тётя готовилась лететь обратно. За всё время она успела перевезти несколько тонн магических камней.

Мы с сестрой каждый день стояли недалеко от границы скверного леса и выманивали порождения. Хоть этот способ работал безотказно, но с каждым днём он надоедал всё больше и больше: было бы намного проще летать над скверным лесом и расстреливать магией порождения. Но нельзя.

Недавно мама рассказала, чем отличается наш скверный лес от других подобных мест. Оказалось, наш лес не самое ужасное место – он лишь третий по силе, а первым был сад эльфов, полностью поглощённый скверной. После