– Сидо-о-о-ор! – пронзительно завопил Кирилл. – Огня-а-а-а!

Долговязый проводник, пятясь, заливал огнем прогнивший мост, и в этом пламени занялись даже отсыревшие доски. А вырвиглотки не думали сворачивать – они упрямо лезли в самое пекло, сгорали в движении, обугливались на бегу и падали с рушащегося моста. С плеском взлетали брызги, шипела, затухая в воде, дымящаяся шерсть. Вода вскипела от быстрых склизких тел – в ручье тоже обитали какие-то твари.

Когда посыпался в воду настил, Олегу стало плохо, разом вернулись воспоминания – и ломающийся пролет железнодорожного моста, и валящиеся в бездну вагоны, и стайка голубей дяди Или, кружащая над местом катастрофы…

Сидор подбежал, отпихнул Баргозова, локтем смел в сторону Олега и выставил навстречу новой стае дымящееся сопло огнемета. Ударило пламя… Кирилл, приплясывая и размахивая маузером, завопил:

– «Глас Господа высекает пламень огня! Глас Господа потрясает пустыню!»

* * *

Зеленский прикатил в расположение роты техподдержки. Сперва он отправился в здание научного центра и не застал никого, кроме Шартьева с Делягиным. Те отказались сотрудничать. Шартьев, нахально скалясь, заявил:

– Извините, товарищ, у нас своего начальства полным-полно. И так иногда, знаете, хочется послать их всех куда подальше… Так что не искушайте, потому что я хоть чуждое начальство туда отправлю – всё веселее на душе будет.

Зеленский осмотрел прапорщика с головы до ног и процедил:

– Клоун.

– Так точно! – радостно гаркнул Шартьев. – Из-за клоунского поведения до сих пор в прапорщиках. А не то бы уже генералом был!

Зеленскому было некогда раскручивать федералов на откровенный разговор, он отправился в казарму армейцев и потребовал командира, но и тут его ждало разочарование. Оказалось, майор сейчас как раз сдает дела, чтобы убраться отсюда как можно скорее. Сменяющий его капитан только что прибыл и ничего толком не знает. Пришлось уламывать унылого майора, упрашивать рассказать, что ему известно о только что ушедшей группе. Майор проявил себя духовным братом Шартьева. И кто бы мог подумать – тот весельчак и трепло, а этот угрюмый молчун. Однако ответил майор именно так, как мечтал прапорщик:

– А идите-ка вы, товарищ Зеленский. Я теперь лицо штатское.

Масовец задумался.

– Не боитесь?

– А чего мне бояться? Я сегодня же уеду. Или вы, такой большой начальник, помчитесь меня ловить и счеты сводить? Или отправите кого из холуев? Да вы из-за такой мелочи, как я, ручки марать не захотите. Я теперь никто… а если вдуматься, то и всю жизнь никем был.

Напоследок майора прорвало. Надеялся уйти в отставку подполковником с приличной должности, а вышло… Эх! Семь бед – один ответ. Столько лет терпел беспрекословно, так хотя бы разок высказаться, вывалить на этого упитанного, холеного масовца все, что накипело! Ну и понеслось…

Зеленский выслушал, не меняясь в лице, а когда майор выдохся и смолк, кротко произнес:

– На днях в Лихославле открылся филиал Ловчего клуба, слыхали, может быть?

– Ну… да.

– Есть вакансия заведующего тиром и по совместительству инструктора по стрелковой подготовке. Мне нравится ваша решительность. Хотите работать у нас?

Зеленский не впервые замечал: большинство тех, кто так ненавидит МАС, резко меняют отношение, едва им предложишь сотрудничество. Ругать всесильное министерство приятно извне, а пустишь такого борца в стаю – и всё, глотки будет зубами за МАС рвать.

Через пять минут майор выложил все, что знал о группе; через пятнадцать разведал о цели похода; через двадцать признался, что пропустил в Сектор Коростылева. Об эфэсбэшнике майор предпочел бы смолчать, но ведь рано или поздно правда всплывет, так уж лучше, чтобы информация исходила от него. Через двадцать две минуты Зеленскому нашли действующий мобильник, и он уже орал:

– Немедленно! Три вертушки и взвод десантников в мое распоряжение!.. Я сказал немедленно! Всплеск только что прошел, второго не будет, так что… Ничего, найдете способные взлететь!.. Что? Под трибунал захотели?.. Вот именно! Жду…

* * *

Шестеро «вольных» вышли к сгоревшему мостику через час после побоища. Огонь быстро угас в сырой траве, но широкие черные проплешины у берега еще местами дымились. Снеговик оглядел обуглившиеся остатки настила, десятки поджаренных мутантов на обоих берегах и покачал головой:

– Ничего себе профессор сегодня опытов поставил…

Один из следопытов подошел, брезгливо переступая через дохлых вырвиглоток, к берегу, пнул обгорелую доску. От этого легкого движения мостик вздрогнул, несколько закопченных обломков свалилось в ручей. Там лениво булькнуло, вода вспухла горбом, и на миг показалась чешуйчатая спина, потом она пропала, а по поверхности ручья поползли круги.

– Я туда не хочу, – сказал «вольный», пятясь обратно на усеянный обгоревшими тельцами вырвиглоток берег.

– В обход, – буркнул Снеговик. – Выше по течению можно по камням пройти.

После нападения вырвиглоток некоторое время шли без помех. Капитан постоянно откашливался, прочищал горло и силился выдавить хоть одно членораздельное слово. Будь он способен говорить, предложил бы устроить засаду. Если Кирилл прав и за ними идет погоня, несложно подловить преследователей и положить всех одним хорошим залпом. Вряд ли противник многочислен. Алехин не был кровожаден или жесток, просто так было бы грамотнее поступить. Те, кто идет по следу, отстали у сгоревшего мостика, значит, теперь им надо спешить, они будут торопиться и обязательно проглядят засаду.

Но ничего сказать Алехин пока не мог, а Баргозов торопил, и группа продвигалась с приличной скоростью. Кирилл мало-помалу оторвался от остальных и снова шел в десятке шагов впереди.

Группа углубилась в лесок. Деревья были молоденькие, росли не густо, и ясно было, что этот пронизанный солнечными лучами лес поднялся совсем недавно, уже после катаклизма. Спина Кирилла мелькала впереди, среди ярко-желтых столбов солнечного света, косо бьющих между кронами деревьев. Дул ветер, ветки шевелились, и тени двигались между древесными стволами. Колонны света раскачивались, затрудняя ориентировку. Группа шла скорым шагом, и даже Баргозов без труда поддерживал темп. Хотя Всплеск серьезно подействовал на старика, он уже оправился окончательно, а к долгим переходам был привычен.

Кирилл уходил все дальше от основной группы, опасности в этом не было – вырвиглотки, рыскавшие по лесу совсем недавно, расчистили путь. Один раз попалась молоденькая чупакабра – эта сама убралась с пути отряда. Неожиданно Кирилл издал душераздирающий вой – он выл, и голос его, ставший тонким, будил в молодом лесу многократное эхо. Все замерли, подняв оружие. Тени и столбы света качались между березами…

Вот показался Кирилл – он пятился, стонал от страха и тыкал пальцем куда-то в мешанину светлых и темных пятен в глубине леса.