– Командир, она ведь отправилась в поездку по стране, – заметил Седлако. – Может, императрица и не беременна вовсе, хотя и думает, что беременна. Благородные дамы обычно не показываются на людях, когда живот уже виден.

– На месте короля Джейма, – вставил Кейт Рук, – я бы уже засомневался, кто тут отец.

– Точно.

В чалдарянском мире представители низших сословий с презрением относились к прегрешениям знатных дам.

– Быть может, она не следует традиции, потому что боится отстраниться от дел? – предположил Титус. – Вокруг нее сплошные пройдохи.

– Мы тут позубоскалили всласть, но это затруднение разрешится без нашего участия. Нужно больше узнать о тех, кто окружает императрицу. О тех, кто мнит себя влиятельным или жаждет стать влиятельным. О тех, кто воображает, что ему ведомо будущее империи. – Хект поморщился от отвращения: на этот раз придется играть во все эти политические игры. – Титус, разыщи Альгреса Дриера.

– Дриера?

– Капитана браунскнехтов.

– Я помню, кто он, просто удивился вашей просьбе.

Из-за состояния Катрин поездка по стране затянулась дольше обычного. Возвращение в столицу постоянно откладывалось, да еще мешала на удивление холодная погода. Сообщение через перевал в Джагских горах прекратилось на шесть дней раньше, чем всегда. Квартирмейстеры Хекта запаслись дровами заранее, пока не подскочили цены. Поскольку считалось, что императрица благоволит к Хекту, ему охотно отпускали в кредит.

– Зима, наверное, будет суровая, – заметил Консент. – Быть может, весной никому уже и не захочется тащиться в Святые Земли.

– Скорее наоборот: все туда захотят, потому что там теплее.

– Просто думаю вслух, – пожал плечами Титус.

– Иногда не можешь удержаться?

Не зная, обижаться ему или нет, Титус ушел заниматься делами, а Хект забормотал себе под нос, что, мол, Консент ведет себя словно старуха-сплетница и неплохо бы весной перевезти сюда Ною с детьми, ведь Титус гораздо сговорчивее, когда его родные поблизости.

Устроившись на новом месте, Хект запретил кому бы то ни было без приглашения соваться к нему в кабинет, чтобы Герис или Кловен Фебруарен могли незаметно там появляться. Пайперу совсем не хотелось, чтобы его заподозрили в тайном сговоре с Ночью.

Герис возникла из ниоткуда вскоре после ухода Титуса.

– Неважно выглядишь, – поприветствовал ее Хект.

– Дедушкин дедушка решил нас до смерти загонять. И не поспоришь ведь с тем, кто старше тебя на двести лет и при этом сам делает больше, чем требует от других. Пайпер, этот старый проходимец вздумал обходиться вообще без сна.

– Просто пыль в глаза пускает.

– Скорее доказывает что-то самому себе.

– Так какие новости?

– Анна здорова, шлет тебе привет, девочки тоже здоровы, но учатся без особой радости. У Пеллы страшный кашель, остальные тоже наверняка заразятся. Дедушка, как мне кажется, слишком уж осмелел в коллегии – вовсю задирает Безмятежного.

– Разумеется. У них свои счеты. А еще Делари надеется, что Безмятежный с ума сойдет от беспокойства, узнав о существовании Кловена Фебруарена. У Девятого Неизвестного в свое время была завидная репутация. Несколько покойных патриархов сильно пожалели, что навлекли на себя его гнев.

– Пайпер, Безмятежный об этом не знает. Да и вообще о Неизвестных почти ничего не знает, и о том, что происходило во времена его прадедушек, тоже. Прошлое его не интересует, а на Модель посмотреть его никогда не приглашали. О Модели уже почти все забыли, исключая разве что монахов, которые помогают ее создавать, да людей, дающих на нее деньги, а это несколько членов коллегии – сплошь дедушкины приятели, уверенные, что со дня на день наступит конец света. Последним патриархом, которого заинтересовала Модель, был Миролюбец Безупречный, да и то он тогда был еще не патриархом, а федуциаром, хотел выяснить, куда уходят деньги, но на саму Модель так никогда и не явился посмотреть. Что-то его отвлекло.

– Что-то – в смысле, Девятый Неизвестный?

– Вероятно. Дедушка говорит – Хьюго Монгозу кое-что было известно, но он ведь такую жизнь долгую прожил. Непримиримый ни о чем не знал, и Безмятежный не узнает. И его преемники тоже. Так решили старики. Они собираются запечатать вход из дворца Чиаро.

И что тогда будет со всеми этими монахами и монахинями, которые трудятся над Моделью, подумал Хект. Ведь некоторые из них вот уже пятьдесят лет только этим и занимаются.

Но к Модели можно добраться и другим путем. А иначе как еще монахини попадают во дворец Чиаро?

– Новости интересные есть?

– Конечно. Мы искупали Ветроходца. А наш старик уверен, что отыскал дом Отродья. Хотя добраться туда, наверное, будет сложновато.

Значит, он все-таки нашелся.

– Расскажи-ка подробнее.

Хект понятия не имел, что замышляют Герис, Девятый Неизвестный и Муньеро Делари. Из всех троих иногда хоть что-то объясняла разве что Герис, да и то не вдаваясь в подробности.

Но теперь она разговорилась.

– Ты не сидела без дела.

– Скоро дел станет еще больше. Я не смогу появляться здесь по десять раз на дню, чтобы пичкать тебя новостями. Придется воспользоваться медальоном. Он ведь для этого и создан. – Герис отчитывала его, словно потерявшая терпение мать упрямого ребенка.

– А я надеялся, что ты станешь местным привидением, как в Кройсе и во дворце Чиаро.

– Я бы с радостью, Пайпер. Правда-правда. Только вот как ты думаешь, удастся убедить их разговаривать между собой на фиральдийском или церковном бротском? А может, мельхаик?

– Ладно, не ехидничай, сам стану здешним привидением.

– Пайпер, насчет медальона я серьезно. У меня куча дел.

– Понял. Мне тоже полезно сделать перерыв: перестанут наконец спрашивать, с кем это я здесь разговариваю.

А спрашивали Хекта постоянно, причем с весьма обеспокоенным видом. Пока удавалось отговариваться полуправдой: мол, к нему является некий шпион, известный лишь одному Пайперу. Шпион этот не хочет разглашать свое имя. Хектовы офицеры не понимали, как таинственный осведомитель попадает в особняк.

Постепенно у Хекта появились неофициальные телохранители.

Императрица Катрин наконец возвращалась домой. Вот уже несколько дней в столицу прибывали отправленные вперед вельможи. Когда стало известно, что Катрин уже у восточных ворот, Хект приказал своим людям бросить свои дела и выстроиться на улице, чтобы отдать императрице честь. Его солдаты проделали все быстро и ловко, и Катрин с сестрой остались довольны.

Императорский кортеж проехал мимо.

– Ее везут в паланкине, чтобы народ видел, – прошептал Титус. – Но непохоже, что она на сносях.