– Титус!

– Простите, окружение плохо на меня влияет.

– Шутка в духе Пинкуса Горта, но ты же сказал – он сидит в Вискесменте.

– Жаль, вы не взяли с собой Пеллу. Он бы для такой работы идеально подошел.

Хект тихонько что-то проворчал. О родных он думать не хотел.

– Ты нашел Альгреса Дриера?

– Да. Он готов поговорить, как только вы оправитесь.

– Помнишь, зачем он мне понадобился?

– Вы не сказали. А что?

– Дело в том, что я кое-что подзабыл. Ну, не то чтобы очень много. Некоторые подробности последних дней, перед тем как все это случилось.

– Но вы же помните, кто такой Дриер?

– Помню.

– Значит, ответ на ваш вопрос связан с тем, кто он есть.

– Может, что-то политическое. Дриеру известны игроки и тайные правила, он мог бы стать неофициальным советником.

– Если захочет.

– Значит, в этом и было дело.

Но Хект был уверен: тут крылось нечто иное.

Императрица непременно желала увидеться со своим новоприобретенным полководцем, перед тем как удалиться от мира. На аудиенцию Хекта принесли в паланкине, а уже во дворце он перемещался в кресле на колесах, которое катил Теренс Эрнест – один из Титусовых секретарей. Эрнест теперь стал его сиделкой. Ну и разумеется, держал ухо востро и докладывал обо всех его действиях кому следует.

Многие из штабных все еще с подозрением относились к воскресению своего командира.

Набирая слова одной рукой, Хект с помощью медальона предупредил Герис, что теперь его не оставляют одного по ночам. Когда уходил Эрнест, какой-нибудь другой подчиненный Консента обязательно сменял его.

Вероятно, от скуки Хект слишком часто обращался к медальону и немного перестарался. Ответы Герис вскоре стали короткими и резкими.

Его левое плечо и рука были в лубках, и от этого раны казались еще серьезнее. Хотя легкими их и так нельзя было назвать: Пайпер уже устал терпеть боль.

Показательный визит, возможно, никого и не удивит, ведь монах Рольф Торопыга в последнее время стал самым востребованным целителем в Альтен-Вайнберге: всем хотелось расспросить его о здоровье нового военачальника.

Хект заранее договорился, чтобы на аудиенции Эрнест помог ему соблюсти все подобающие правила этикета. Сегодня императрица была в благостном расположении духа. Встреча проходила все в той же Зимней Усадьбе. Свидетелей было не много, как и на прошлой встрече, но больше, чем на первой.

Наследная принцесса, чуть ссутулившись, сидела по правую руку от сестры в кресле пониже и внимательно прислушивалась к разговору. Между ней и Катрин по-прежнему царил мир. Скоро должен родиться наследник, и Катрин не видела в Элспет угрозы.

Принцесса храбро посмотрела Хекту в глаза.

Когда с формальностями было покончено, императрица спросила:

– Вы нашли тех, кто на вас напал?

На губах ее играла едва заметная улыбка. Конечно же, ответ ей прекрасно известен.

– Нашли. Сегодня днем я лично с ними беседовал. Странная парочка. Мои люди сообщили, что это местные разбойники. По слухам, бесстрашные убийцы. Имелся и посредник – некий Вилем Шимель, он-то их и нанял. Последний раз господина Шимеля видели как раз перед тем, как в меня попала стрела. Он уже не отыщется – ни живой, ни мертвый. Больше мы ничего не знаем.

Он недоговаривал. В списке, обнаруженном у убийц, Пайпер Хект значился шестым, и награда за его голову полагалась не самая большая. Мерзавцы слишком поздно заняли условленные места и пропустили более выгодные мишени – императрицу, ее сестру и советников: те успели доехать до дворца.

Незадачливые убийцы не имели ни малейшего понятия, зачем понадобилось убивать всех этих людей. Им было плевать. За жертвы посулили несметную награду. Шимель обещал, что заказчик – человек надежный, и негодяи твердо верили, что сумеют скрыться в воцарившейся неразберихе. Но вышло иначе.

Об этом рассказывать императрице Хект не стал.

Императрица нисколько не походила на женщину, которая уже давно должна была разрешиться от бремени. Хотя поблизости от зала для аудиенций дежурили придворные, в одной комнате неподалеку ждали повитухи, а в другой – целители, готовые явиться по первому зову.

Катрин хотела что-то сказать, но вдруг дернулась:

– Ой! Толкнулся! На этот раз я почувствовала. Уже недолго осталось.

Хект вгляделся в лица дам, стоявших рядом с троном: все старательно делали вид, что ничего не происходит. Никто не желал навлечь на себя монарший гнев.

Глядя, как искусно придворные пользуются своими масками, Хект понял: то, о чем шепчутся в столице, на самом деле правда.

Императрица вовсе не беременна.

Но думает, что беременна, искренне в это верит и так страстно этого желает, что почти все признаки налицо. Катрин убеждена, что вот-вот родит сына, а потом, разумеется, к ней вернется Джейм и заживут они душа в душу.

– Прошу прощения, главнокомандующий.

– Конечно же, ваша светлость.

Это обращение императрице нравилось: так обычно обращались к высокопоставленным священникам.

– И вас, и меня, каждого по-своему, стесняет собственное тело. Что говорят целители? Как продвигается ваше выздоровление? – спросила Катрин, внимательно вглядываясь в его лицо в поисках отметин, оставленных Ночью.

Хект уже успел привыкнуть. Все его подозревали, все поголовно. Может, теперь так и будет до конца его дней, хотя Хекту вряд ли удастся с этим примириться.

Оставалось только прибегнуть к честности. Императрице известно то, что известно целителю Рольфу.

– Следует проявить осторожность, но прогнозы хорошие. Сказали, буду как новенький, если раньше срока не взвалю на себя слишком много. Да у меня вряд ли и получится – мои люди об этом позаботятся.

– К весенней кампании будете готовы?

Они пустились в подробные обсуждения того, что именно следует предпринять, чтобы императрица могла устроить свой священный поход и очистить Святые Земли от неверных. Когда речь шла о военных делах, Катрин не требовала соблюдать формальности. Хект поразился знаниям сестер, и Элспет впечатлила его даже больше Катрин.

– Нам бы родиться не дочерьми, а сыновьями Свирепого Малютки Ганса, он ведь так хотел сыновей, – ослепительно улыбнулась наследная принцесса.

– Да, – согласилась Катрин, – мы росли, глядя ему через плечо, проживая все, что проживал он. В штабе Йоханнеса мы были чем-то вроде талисманов. Военачальники всегда умилялись, глядя на пятилетних крох.

– А потом кроха подросла, и умиление внезапно сменилось возмущением.

– Пришло время свести счеты, – склонив голову, отозвалась Катрин и махнула рукой. – Довольно об этом. Генерал, ваши старания впечатлили меня. Особенно – учитывая, как мало у вас было времени и как мало вам помогали. И разумеется, вашу рану.