Все! Теперь — конец! Теперь две пули в лоб…

И все же полковник выстрелил. Выстрелил в упущенного им мертвеца, надеясь задеть спрятавшегося за ним стрелка.

Не задел!

Не попал!

Он опустил пустой пистолет и, уперев вниз, в пол глаза, стал ждать выстрела, все еще по инерции лапая, царапая карман, где были запасные обоймы.

Но вытащить их не успел.

Не успел!..

Выстрел!

Почему-то над головой. Высоко. Слишком высоко. Они что, с такого расстояния…

— Полковник!!! Зубанов поднял голову.

В глаза ему смотрело дуло пистолета и смотрели широко открытые, удивленные глаза телохранителя. Очень знакомые глаза… Очень знакомые…

— Полковник?! Ты?!

Дуло пистолета опустилось. И второе дуло, второго пистолета, тоже.

Больше пистолеты не стреляли. Пистолеты уперлись в пол!

— Как же так…

Перед Зубановым стояли его бойцы. Два его бойца. Из тех, которые вместе с ним тянули нелегкую лямку службы в ФСБ. Которых потом он выписал в этот город для защиты Боровицкого.

Его бойцы!

— Товарищ полковник…

— Откуда вы… здесь?..

— А мы вас… Чуть… Чуть не кончили…

— Откуда вы здесь?!

— Мы вон их охраняли. По контракту.

На бетонном полу лестничной площадки лежал мертвый Заикин. И еще один, живой, раненный в плечо, сидел, привалившись к стене и очумело глядя на своих нынешних телохранителей и на своего бывшего начальника охраны!

Он ничего не понимал!

Бойцы оглянулись на братьев. На мертвого мужчину. На скулящую и все так же рвущуюся на улицу собаку…

— Убейте его! — тихо крикнул раненый Заикин. — Он, гад, моего брата!..

Бойцы подняли глаза на своего бывшего командира.

«Ну и что будем делать?» — было написано на их лицах.

А что тут можно сделать… Зубанов, сам того не желая, пожал плечами.

— Полковник!

— Что?

— У тебя еще патроны есть?

— Есть… А что…

— Давай их сюда. И пистолет давай. Полковник протянул пистолет. И вытащил из кармана так и не пригодившиеся ему запасные обоймы.

— Сдадите милиции? — спросил он.

— Не надо милиции! Здесь его! Козла! — заорал жаждущий мщения Заикин. — Милиция его отмажет! Надо здесь!..

Боец взял пистолет. Посмотрел на него, словно о чем-то думая. Сбросил отработанную обойму и поставил на ее место полную.

«Неужели… — мгновенно подумал полковник. — Неужели из моего оружия? Чтобы не светить свое… Меня — из моего оружия…»

Но боец не стал стрелять. Он развернул пистолет стволом к себе и протянул его своему командиру.

— Держи… То есть держите.

Полковник принял пистолет, еще не понимая, чего от него добиваются.

— Мы отвернемся на пять секунд, — просто сказал боец.

— Вы…

— Как?.. Не сметь… Я приказываю, — залепетал что-то бессвязное Заикин. Пополз в сторону лестницы.

— Ну! Полковник! Быстрее! — крикнул один из бойцов.

— Как же…

— Тогда нам придется вас сдать…

— Но у вас будут неприятности.

— Да! Мы останемся без работы…

Полковник быстро повернул ствол в сторону окаменевшего от страха Заикина. И нажал спусковой крючок. Два раза.

Одна из пуль попала Заикину в сердце. Другая в голову, разбрызгав по стене кровь и мозги.

— Уходи, полковник. Через минуту мы начнем преследование.

— Спасибо, ребята!

— Не за что. Они нам тоже не нравились… Беги! Полковник развернулся и побежал на верхний этаж. Он встал на первую скобу лестницы. Но подняться самостоятельно ему не дали. Сверху, из люка, протянулись две руки. Схватили полковника, подняли, втащили на чердак.

— Ну как?

— Нормально.

Снизу, из подъезда, бухнули выстрелы.

— Стой! Стой, гад!

— Охрана жива? — быстро спросили чердачные друзья.

— Да! Они действительно профессионалы.

— А братья?

— Готовы!

— Тогда уходим. Скорее, скорее! Уходим… Пробежали по чердаку до дальнего подъезда. Спустились на первый этаж. Запрыгнули в поджидавшую их машину.

— Поехали! Быстро!

Машина вывернула из двора, смешалась с транспортом.

— Молодец, полковник!..

— За что молодец?

— Как за что?! За то, что ты сделал их. Братьев…

— И чуть не сделал своих…

— Что?

— Ничего. Теперь уже ничего!

— Вы что, не рады?

— Я? Рад. Конечно, рад. Очень рад…

Полковник победил. Потому что выжил. Главное — выжил.

Но радости он не испытывал. Радоваться было нечему. Он купил несколько недель, может, дней своей жизни ценой двух чужих жизней. Сделка была выгодной. Но, к сожалению, неокончательной.

А раз неокончательной, то, значит, он просто убил. Не в силу необходимости, не во имя дела и даже не по своей охоте. По чужой охоте. Во имя чужого дела…

Чего раньше не допускал.

А теперь…

Теперь стал марионеткой в чужих руках. В руках генерала Федорова.

Эх! Полковник!..

— Разрешите доложить? Товарищ генерал!

— Что у вас?

— Информация от Зубра.

— Когда пришла шифрограмма?

— Полтора часа назад.

— Почему не доложили сразу?

— Я не думал, что это так срочно.

— А вам не надо думать. Вам надо исполнять приказы. Под каким грифом пришло сообщение?

— «Секретно». И «Срочно».

— Этого вам не достаточно?

— Виноват!

— Что нового сообщает Зубр?

— Шакал отработал еще две персоны. Знал бы полковник Зубанов, под какой кличкой он проходит в донесениях.

— Кого конкретно он отработал?

— Аллигатора.

— Успешно?

— Так точно! Успешно!

— Спасибо. Вы свободны.

Генерал Федоров открыл свой личный сейф. Вытащил папку, на которой было надписано фломастером закавыченное слово — «Полковник».