– Если этот мальчишка ради тебя выучит астрономию и математику, я, так и быть, решу, что он не безнадежен, и подумаю над возможным предложением от его отца, которое, вероятно, не замедлит последовать, – наконец сказал он.

– Да не ради меня, а ради астрономии и математики! – воскликнула принцесса. – Сам же предложил мне проверить и убедиться. Вот мы и проверили. Заодно дело доброе сделали. Сколько бы он еще мучился, пока сумел бы сам телескоп собрать!

– Не знаю, сколько бы он еще мучился, – пробурчал король Эркет, – а только я ни в чем не убедился.

– Ты еще скажи, что он на эту каланчу вино, карты и девиц таскает! – фыркнула Лорна.

– Не удивлюсь, если узнаю, что в последнее время он обходится без всего вышеперечисленного, – заметил король Эркет. – Но никак уж не ради науки. Мне вот только хотелось бы понять, по своему почину или по приказу отца. Второй вариант, как ты сама понимаешь, отвратителен.

– Да нет здесь никаких вариантов! – фыркнула принцесса Лорна. – И вообще тебе не кажется, папа, что иногда ты пытаешься подменить собой секретную службу? К слову сказать, тебе не о чем беспокоиться. Уж я-то точно не собираюсь влюбляться и тем более выходить за него замуж! А даже если бы и хотела, дождалась бы, покуда он сам королем станет. Потому что, пока жив его отец… Неужто ты думаешь, что я согласилась бы заниматься своими исследованиями тайком? Вот еще! Меня и без того подмывает предложить Феррену бежать куда подальше.

– А если он попросит тебя бежать вместе с ним?

– У меня нет причин для этого, а у него есть, – ответила принцесса.

– Ну, если ты так говоришь… Поскольку факты свидетельствуют в твою пользу, то поступим, как требует твоя любимая наука, будем считать принца Феррена добросовестным исследователем дебрей вселенной, пока у нас не появится каких-то других данных, – сказал король Эркет своей дочери.

* * *

Принц Феррен с отвращением посмотрел на собственноручно установленный и точно настроенный телескоп.

Все ли сделано согласно рекомендациям профессора Шарная? Кажется, все.

Он еще раз открыл книгу профессора «О звездах и других небесных телах» и вновь сверился с чертежами.

Да. Правильно. Так и есть. Можно хоть сейчас наблюдать проклятые звезды. Хвала богам, сегодня это совершенно не обязательно. Для звезд отведен завтрашний день. Именно завтра ему удастся улизнуть от бдительного ока своего косного родителя, не понимающего пользы науки, и приникнуть к священным окулярам телескопа. Завтра. По замыслам отца, это должно случиться завтра. А сегодня он волен не заниматься этой ерундой. Он может просто запереть эту дурацкую каланчу, сунуть горсть мелочи сторожу и пойти домой. Он бы с удовольствием отправился не во дворец, а в город, малость повеселиться, но увы…

«Слишком много гостей, – сказал на это отец. – До принцессы Лорны непременно дойдет какая-нибудь сплетня. А то и вовсе официальный доклад их секретной службы».

Поэтому он пойдет домой. И до завтра забудет про все телескопы и всех принцесс вместе взятых. У него такая служаночка есть, куда там принцессе, пусть она даже и умная…

Феррен остановился, не дойдя до двери. Остановился, замер неподвижно. Его посетила столь странная мысль, что он даже испугался.

«Меня заколдовали, не иначе! – в панике подумал он. – Не может же быть, чтоб я сам – сам! – этого хотел?!»

Заколдовали?! Но кто? Кто-то из магов отца? Чужой маг? Теарнский? Вздор! Им-то зачем? Разве что это маг принцессы Лорны. Маг-сообщник? Но с какой целью? Это ведь ему приказали за ней увиваться, а ей-то зачем?! Или она влюбилась? В него? Так быстро?

«Что, если это сама принцесса?! Колдунья?!»

– Что за странные чары она на меня навлекла? – испуганно пробормотал Феррен. – Кажется, это сработало, когда я как следует разобрался в книжке профессора… или это профессор – маг? Книжка… она заколдована?!

– Я бормочу, словно псих! – сам себя сердито оборвал принц. С отвращением посмотрел на установленный и настроенный телескоп, а потом с руганью приник к окулярам. Стояла такая звездная ночь! Грех было пропускать столь ценное с научной точки зрения время.

– Я заколдован, сомненья нет! – бурчал Феррен, а книга профессора, та, в которой он подробно расписывает звездную науку, уже удобно устроилась рядом.

Феррен смотрел на звезды. Звезды смотрели на него. Кажется, они улыбались.

* * *

Два последующих дня, посвященные ублажению дальних родственников, Феррен пережил с трудом, хотя перед ним наконец-то заискивали именно так, как ему всегда хотелось. Почему-то это нисколько не радовало. И даже напротив, начинало понемногу бесить. А самым светлым моментом из всего этого вызывающего тоскливое отвращение занудства было… воспоминание о тех сладостных бесконечных мгновениях, которые он провел за телескопом.

«Может, я просто спятил?» – думал Феррен.

Он очень надеялся, что это пройдет. Нет, по сравнению с обожаемыми родственниками телескоп вовсе даже ничего. По крайней мере, он молчит. Но ведь не может же быть, чтобы это всерьез? Чтобы навсегда? Феррен и сам не понимал, чего именно он боится, но… да, боялся. Боялся утратить самого себя и навсегда прикипеть к окулярам, как те несчастные придурки, что даже поесть из-за своей науки забывают. А уж как следует развлечься… Вот еще! Их интересует и развлекает совсем другое. И вот теперь это самое другое явилось по его душу.

Феррен с ужасом припоминал тот страшный вечер, когда с ним это случилось. Когда он, с трудом оторвавшись от того необыкновенного, что происходило по ту сторону объектива, все же убедил себя, что как это ни грустно, но пора отправляться домой. Когда он приехал во дворец и поднялся в свои покои… он даже служаночку свою позабыл позвать! Не до служаночек ему было. Он осмысливал увиденное. Сверял по книгам. Он так и заснул с книгой профессора Шарная в руке. Он! С книгой!

Это пугало до дрожи и все равно оставалось прекрасным, в отличие от того, что сейчас происходило вокруг него.

То, что происходило вокруг, прекрасным как раз не было. Должно было быть, но… не было.

«Как же так? – с удивлением думал Феррен, разглядывая кланяющихся на каждом слове и лебезящих перед ним родственников. – Ведь, по идее, все это должно мне нравиться? Ведь мне всегда этого хотелось?»

Не нравилось. Не хотелось.

«Может, от того, что они такие противные, мне телескоп прекрасным и кажется? А потом, когда жизнь войдет в привычное русло, все и пройдет?»

Ему очень хотелось надеяться, что так и будет. Уже хотя бы потому, что маги отца, осмотрев его высочество, не нашли на нем никаких наведенных чар. Это… это и в самом деле пугало. Уж лучше бы они были, эти самые наведенные чары. Тогда достаточно было бы отыскать зловредного мага, наславшего порчу на принца, казнить его, а порчу снять. Вот и все. И получай обратно себя прежнего. Такого, к какому привык. Но раз никакой порчи нет, значит… значит, что-то происходит с тобой самим. А как получить обратно самого себя, если ты его сам у себя и отнял? И куда-то дел. И, похоже, возвращать не собираешься…