Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Наверняка, его опаивали чем-то, – предположила Люда. – Ну не может нормальный здоровый человек сам по своей воле сигануть вниз с такой высоты.
– Вполне возможно, что он сам выпивал какой-нибудь наркотик, или шаман вводил бедолагу в транс. Это уже детали, – не удержался от комментария Удалов. – Просто от осознания того, что там, наверху происходило таинство, которому возможно не одна тысяча лет, у меня мурашки по всему телу и голова кругом.
– Кстати, о голове, – тихо проговорила Лариса, она всё это время молчала, но никто и не заметил, как побледнело её лицо и какоё мученическое выражение засело в глазах девушки, пока она не напомнила о себе. – Я бы хотела прервать увлекательную лекцию и вернуться обратно в лагерь.
– Что с вами, Лариса Анатольевна? – Мицкевич первым обратил внимание, что ей нехорошо.
– Голова раскалывается! – простонала девушка. – Болит с тех пор, как мы зашли на эту проклятую территорию.
– Так, друзья, решено! Идем обратно, – распорядился Удалов. – На сегодня экскурсия окончена.
К вящему облегчению Ларисы, они быстро вышли за пределы пустой земли и вновь вернулись в теневой покой соснового леса.
Почти сразу боль ушла, как только злополучное место осталось далеко за спиной вместе с мёртвой уродливой растительностью. Лариса тут же решила больше не возвращаться к Вратам, ноги её там не будет. Да, она оператор, но ведь достаточно вести съёмку у границы земель, мощности объектива камеры вполне на это хватит, а Люда соберёт весь необходимый материал, если только не поцапается с Удаловым. Несносная девчонка, за напускной вредностью прячет доброе сердце. Зачем? Впрочем, это её дело, Лариса хотела поскорее убраться из этого места, что-то в нём было не так, она чувствовала. Но как назло, вертолёт вернётся лишь через две недели. Чёрт! И кому пришло в голову на такой долгий срок кинуть их в лес? Наверняка, Удалов расстарался, мужчины просто помешаны на приключениях и платочном житье подальше от цивилизации. Хлебом их не корми, дай залезть в задницу бога – так частенько поговаривала Ларисина покойная бабушка, когда её муж, чудил на старости лет.
Недоброе предчувствие обострилось, когда Люда чуть поотстав от группы, свернула чуть правее и наткнулась на странные земляные выпуклости, бугрившиеся в странном порядке. Когда на Людин крик всем пришлось сойти с намеченной тропинки дабы узнать причину её возбуждённого ора, Удалов первым сделал предположение, что эти странные, обтянутые мхом, усыпанные палыми иголками да шишками холмики, более напоминавшие слабые застывшие волны, есть не что иное, как старинное захоронение.
– И кого же тут хоронили? – поинтересовалась Люда, как первооткрыватель, она с жадностью впивалась в каждое слово, требуя эксклюзива.
– Понятия не имею, – равнодушно ответил Удалов. – Наверняка карельское кладбище. На вид ему не менее ста лет, а возможно и того больше. Я не геолог, чтобы навскидку определить проседание грунта и тому подобное.
– Неужели вам не интересно, Пётр Иванович? – напирала Люда.
– Да что тут интересного-то? – Отмахивался от просыпавшихся комаров руководитель. – Погост, самый обыкновенный и ничем не примечательный. Самое занятное осталось там, – он указал рукой в сторону врат.
– А что, если здесь хоронили шаманов или их жертв? – заговорщицки проговорила Люда. – Тогда что скажете?
– Бред. Вот, что скажу, – этот разговор порядком надоел Удалову и он, повернувшись спиной к девушке, направился к тропке. – У вас чересчур богатая фантазия, Людмила Викторовна. Советую её обуздать. Надо же придумать такое!
– Но отчего же вы не допускаете подобную возможность? Что тут необычного-то? – Люда не сдавалась, идя по пятам за старшим группы.
– Да потому что, если бы здесь кого-то хоронили тысячу лет назад, то земля была бы ровной или имела прогалины, – не оборачиваясь, раздраженно отвечал Удалов. – Вы хоть представьте себе на минуту – тысяча лет! А может и того больше. Думаете, что насыпь могил ждала вас все эти века, чтобы вы узрели её? Это невозможно.
– Какой вы всё-таки скептик, Пётр Иванович, – усмехнулась девушка. – Хорошо, пусть будет по-вашему, но по-моему было бы интереснее.
– На то вы и журналист, – пробурчал Удалов.
Сергей терпеливо ждал старших, но время как назло ползло, словно улитка, и поэтому с целью отвлечься, он решил прогулялся недалеко вдоль края плато.
Молодой человек отчётливо помнил вчерашние дни и ту невероятную удачу, что привела его в эти края. Шорох камней под ногами завораживал и ободрял. Булыжники, обтёсанные и скруглённые временем, напоминали древнюю аксиому – время точит камень. Как сладко было сейчас на краю пропасти вспоминать и осознавать эту старую истину.
Казалось, так давно всё началось, дело заскрипело, колесо закрутилось, и прошение достигло ушей вышестоящих чинов. Деньги выделились лишь через девять месяцев. Удалов, узнав, что добро получено и можно будет вылетать в течение недели, смеялся и говорил, что «беременность» прошла успешно, а роды будут карельскими.
Но и тут возникла маленькая загвоздка: в условии оговаривалось, что в командировку должны лететь не менее пяти человек. Если бы необходимое число участников не набралось, то экспедиция оказалась бы под угрозой срыва. И тут Мицкевич так кстати вспомнил о своём племяннике, Сергее Карабашеве, учившемся в одном из университетов Твери на факультете географии. Парень вышел на пятый курс, до начала учебы оставалось всего ничего, но ему всё равно было предложено место в предстоявшей поездке, благо в злосчастном договоре не указывалось, что все члены экспедиции должны были иметь принадлежность к НИИ или прессе. Последние сомнения паренька, переживавшего по поводу пропуска начала семестра, рассеял Удалов, лично созвонившись с деканом географического факультета и всё уладив. Декан, конечно же, согласился на поездку студента, это могло недурно отразиться на популярности самого факультета и увеличить приток будущих студентов.
Место успокаивало Сергея и в голове рождались положительные импульсы о дальнейшей жизни. Он видел себя успешным учёным в ближайшем будущем, ещё бы, ведь если данные подтвердятся, то он станет участником одной из величайших экспедиций своего времени. А Суна, бурлившая белой пеной, и спадавшая каскадом по каменистым уступам русла, отчасти напоминала парню икрящееся шампанское, которое он будет пить по возвращении в Твери.
Незадолго до захода солнца он возвратился на место, не хотелось получить нагоняй от дядьки и его начальника, если бы они раньше его вернулись к палаткам. Да и перед девушками в невыгодном свете не хотелось выставляться, особенно перед Людой.
