Тотчас пришли все как один, люди именитые и прославленные, и сказал он им так: „Каждую субботу, во время молитвы мусаф, когда я, свершив единения, возношусь душою ввысь, являют мне высшие миры и святые души, сидящие в Высшем собрании и занятые сокровенными тайнами Торы, и дается мне право слушать, учиться и учить в этом мире ровесников своих, и немногое из сего я открываю во время третьей трапезы.

И вот, несколько лет томился я желанием увидеть друга моего, избранника Божьего, праведного рабби Нахмана из Косова, увидеть, кто он в высшем мире, но искал я того, кого любит душа моя, искал, но не нашел. И желал я вознестись душою в место отдохновения сего праведника и не достигал его, ибо не дано было мне право [сие]. И взмолился я Господу в этот час, говоря: „Ты начал показывать рабу Твоему величие Твое, и длань Твою крепкую, и Имена святые, так почему же не удостоюсь увидеть в высшем мире место отдохновения сего праведника?“.

И задавал я вопросы и силой известных мне Имен получал ответы, и сказано было мне: „Если станешь вершить единения так, как являешь [это сейчас], то сможешь увидеть его“.

И сие свершил я сегодня и узрел грозное зрелище, место новое для меня в высших мирах. И отроду не видал я столь пышных убранством зданий, всюду золото, да не простое — червонное, камни драгоценные: „карбункул, сапфир и алмаз“. И составляют они несколько сот бейт мидрашей, величиной изрядных весьма: и в длину, и в ширину, и в высоту. И каждый бейт мидраш полон мудрецов, и каждый подобен обликом Б-гу, и учат Тору они — каждый по своему пристрастию: Танах, Мишну, Гемару и агаду, и среди них величайшие ученые, изучающие сокровенные тайны Торы, и те, что читают псалмы, и песнопения, и восхваления. И тысячи их, и многие тьмы в каждом бейт мидраше.

И вострепетал я от гласа их, ибо слышался он и вдалеке, и вопросил: „Ради кого все великолепие сие?“ И ответили, что все — ради друга Господня, избранника Господня, праведного рабби Нахмана из Косова.

И вопрошал я: „Где место отдохновения его?“ И встал один старец, ликом благообразен, и сказал мне: „Возьми мою руку и пойдем в бейт мидраш, где сидит святой наш учитель рабби Нахман из Косова“. И было, как пришли мы в чертог его, весь зал — пламя и сияние вокруг, чистое-пречистое. Глаза мои едва не ослепли, пока не увидел я его лицом к лицу, и лик его был, как лик ангела Господня, грозен весьма, одет он был весь в белое, полыхавшее небесным сполохом, и талит на нем сверкал и освещал весь мир от конца и до края.

Сказал я ему: „Ради кого все сие великолепие, души сии, что во всех чертогах?“. И сказал он мне: „Брат мой любезный, сии суть души, кои исправил я при жизни, души людей, которые были совершенными праведниками, но не знали истинного Имени, я же указал им путь добрый и честный; есть среди них те, кто были великими учеными, но отвергли Тору Господню, я же вернул их к истине.

Есть и те, которые были отпетыми злодеями, преступниками и сластолюбцами, я же наставлениями и добрыми словами, что говорил с уважением, нисколько их не позоря, вернул их к истине, — вот они и поют псалмы, прославляя и возвеличивая Царя — Б-га Живого“. И сказал мне еще: „Ежели пожелаешь быть со мною, вверь душу свою ангелу, тебе известному, мертвое же тело останется в низшем мире, и, быть может, твоими заслугами явлена будет высшая Воля, дабы спасти отверженных, ибо доколе нескончаемы будут чудеса, ты же еще и выиграешь [так], ибо не увидишь Ангела Смерти и [горечи] умирания не вкусишь, я же с остальными душами праведников пойду с тобой к месту, уготованному тебе, и будем товарищами и в вечном мире“. Сказал я ему: „Что мне делать, если душа моя жаждет, чтобы был я похоронен в Земле Израиля, ибо оттуда великое восхождение открывается для души, как это известно?“.

Сказал мне: „Знай, что ты умрешь вне Земли [Израиля], ибо так я слышал несколько раз в Высшем собрании. Причину же сему я не вправе открыть, ибо душа твоя привязана к телу, а ведь и мне по потаенной причине суждено было умереть вне Земли [Израиля]. Если же вверишь [ангелу] душу свою, то поведаю тебе все“. Услышав слова сии из святых его уст, всем сердцем возжелал я вверить душу свою известному ангелу, но затосковал я по единственному сыну моему и единственной дочери моей, и еще: тяжко мне было умирать без завещания. И великая борьба происходила в мыслях моих, то ли сделать по словам праведника, друга моего, то ли судьба всякого смертного суждена и мне, и я не умру в одночасье, как какой-нибудь пустой человек!

И как же велика была тоска моя по близким моим, [с которыми пребывал] я в веселии, [как хотелось] мне покинуть их как подобает, достойно. И горько возрыдал я о разлуке с женой моей, и сыном моим, и дочерью моей, и внуком моим, и, среди прочих, с товарищами веселия моего. Когда б не супруга моя, да продлятся дни ее, что пробудила меня ото сна, я бы уже подумывал, не принять ли мне совет сего праведника и не последовать ли реченному им, но так громок был вопль ее, что душа моя вернулась в тело“».

* * *

Разумеется, о природе визионерства можно спорить, и отношение к нему зависит от мировоззрения спорящих. Сторонники вульгарного материализма обычно склонны объяснять их как галлюцинации, порожденные либо каким-то психическим расстройством, либо теми или иными препаратами и методиками, способными ввести человека в особое, экзальтированное состояние, когда продукт деятельности своего мозга, усиленную работу воображения он начинает принимать за реальность.

Визионерские откровения Бешта большинство исследователей относят как раз ко второму роду, так как из всех дошедших до нас сведений его вменяемость и даже практичность в повседневной жизни не вызывает сомнений. Как, впрочем, и искренность его рассказов — Бешт, безусловно, был убежден в том, что говорит правду. Но вот принять то, что это и в самом деле правда, или хотя бы в какой-то степени ей соответствует, сторонник материалистической философии, безусловно, не может.

Как не может он разделять убеждения Бешта о том, что сон является тем путем, через который человек может проникать в потустороннюю реальность, общаться