Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улыбнулся от нахлынувших воспоминаний и подошел к столу, аккуратно помещая на него тарелки и столовые приборы, пока Миллер копошилась со стаканами для сока. Через пару минут все элементы были на своих местах, составляя идеальную комбинацию для написания натюрморта. Томас, как истинный джентльмен, разлил по стаканам ананасовый сок, а затем приступил к трапезе.
На некоторое время на кухне воцарилась абсолютная тишина, в которой даже не слышно ни грохота соприкасающихся с тарелками вилок, ни стука бокалов, ни шуршания салфетками, лишь мимолетные взгляды, которые они бросали друг на друга, искренние улыбки, а больше ничего не надо, ведь идиллия и любовь между ними уже есть, она проникла в каждую клеточку их тела, они буквально живут ею.
Глава 52
Вечер уже почти сменял ночь, не хватало лишь каких-то пару часов до наступления нового дня, почти все горожане давно проминали под собой кровати, но лишь в одной квартире горел свет, отдающийся от яркого свечения настольной лампы.
Эбби лежала на кровати, окруженная кучей учебников, и упорно что-то выделяла разными маркерами, делая, скорее всего, важные пометки для себя. До зачета по сценическому искусству осталось всего ничего. Поэтому девушка тщательно штудировала сценарий их постановки, который она вместе со своей группой придумывала целую неделю.
Голова уже становилась тяжелой от большого объема информации, а глаза практически слипались, но, видимо, она не собиралась с этим что-то делать, лишь брала в руки очередную чашку кофе, уже совсем не припоминая, какая это по счету, подносила к губам и отпивала немного, чувствуя, как теплая жидкость приятно разливается и придает небольшой заряд для того, чтобы еще пару раз пробежаться по сценарию и возобновить в памяти немного теории.
Увлекшись своими делами, она совсем не заметила, как дверь в комнату приоткрылась и в дверном проеме застрял Уилсон, недовольно покашливая. Томас, возмущенный тем, что Эбби еще не легла спать и продолжала мучить свой организм, просящий хоть немного пощады, хоть капельку отдыха от всех этих бумажек, прошел во внутрь и лег рядом с ней, пытаясь разглядеть, что же все-таки она столь упорно изучает.
Заметив в верхнем углу слово «СЦЕНАРИЙ», сразу же осознал, что она готовится к завтрашнему дню, но не понимал, что ей бояться. Брюнет уверен, что она знает этот сценарий от корки до корки, то же самое можно сказать и про теорию, поэтому медленным движением вынул из левой руки кружку, помещая ее на прикроватную тумбочку, вытащил из ее рук тот самый сценарий, кладя его в другой угол кровати, и, аккуратно взяв Миллер за подбородок, притянул к себе, вглядываясь в зеленые глаза.
— Эбби, ты с ума сошла? Тебе бы немного поспать, — говорит он, вздымая уголки губ.
— Извини, но мне нужно готовиться, — устало говорит та и вновь тянется к сценарию, который брюнет забросил в другой угол кровати.
Но не успевает она дотянуться до сокровенной папки, как тут же оказывается заключенной в мужские объятья. Томас навис над девушкой и накрыл ее губы своими, от чего Миллер вначале недовольно хмыкнула, а потом полностью поддалась ему, приобняв за плечи.
— Томми, вообще-то у меня завтра зачет, а принимает его не кто другой, как мистер Уилсон, а ты отвлекаешь меня своими поцелуями, — отрываясь от его губ, недовольно произносит она и пытается оттолкнуть его, упираясь руками в мужскую грудь.
— Тогда я приведу тебе пару аргументов того, почему тебе не стоит волноваться, — все также нависая над ней, говорит он.
— И что за они? — изогнув одну бровь, она устремляет свой взгляд на него.
— Во-первых, я не такой тиран и придира, как вам нашептали старшие курсы, ну, а во-вторых, ты слишком умная и тебе не нужно истирать до дыр текст, ведь ты можешь отлично сымпровизировать. Я это заметил на одном из наших практических занятий, — заканчивает с аргументами он, ожидая ее ответа.
— Допустим, убедил, — улыбается Эбби и притягивает его к себе, пытаясь отблагодарить поцелуем.
А Томас и не против. Он, аккуратно поместив одну руку на правую щеку Миллер, а вторую — на талию, нежно, как будто Эбби — самое настоящее сокровище, редкий алмаз, который не многим удавалось найти, отвечал на ее жест, наслаждаясь моментом и не желая, чтобы он когда-нибудь прекращался. Ее губы такие пухлые, бархатные, со вкусом малины, они всегда притягивали его и, пожалуй, так будут делать всегда.
Уилсон, оторвавшись от них на одну секунду, посмотрел в изумрудные глаза напротив и немного замер: они отдавали блеском, как будто тысячи звезд мерцали в ее очах, они были устремлены прямо на него, смотрели как-то выжидающе, почти бодро, но в них все равно была видна усталость от столь сильного перенапряжения.
Томас провел правой рукой по скуле девушки, массируя ее большим пальцем, смотрел то на губы, то в ее глаза, но не предпринимал никаких действий. Он, заведя вторую руку в ее пушистые рыжие локоны, перебирал их с пальца на палец, продолжая любоваться столь очаровательными чертами лица, будучи не в силах оторваться от прекрасного образа.
— Томми, не смотри на меня так, — на ее щеках появляется алый румянец, выдавая ее небольшое смущение.
— Как так? — спрашивает он, будто не понимая, в чем собственно дело.
Продолжает водить пальцем по ее лицу, лаская бархатистую кожу, делая вид, что не замечает ее взгляда, и игнорируя ее вопросы.
— Ты знаешь как, — она улыбается и откидывает голову набок, отводя взгляд в дальний угол его комнаты.
— Я не могу смотреть на тебя по-другому, и ты это прекрасно знаешь, принцесса, — он скатывается с девушки, помещая свое тело напротив нее, не прерывая зрительного контакта.
Эбби прикрывает глаза, не в силах показывать свою бодрость. А, может, действует по-хитрому, не давая возможности брюнету смотреть в ее глаза, но улыбается, ведь ей, черт возьми, приятно.
Она лежит, зная, что он подвигается поближе, чувствуя, что Уилсон заключает ее в объятья, устраивается у него поудобнее на груди, ощущая легкость внутри себя.
В данный момент она на самом деле ощутила, поняла, как сильно он ее любит. У нее было немного парней, а, если быть точнее, всего один, но с ним у нее была влюбленность, и эти чувства точно не сравнимы с теми, которые она испытывает к этому мужчине.
И ей вовсе плевать, что он старше ее на целых восемь лет!
