Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Томас, измученный вкусными запахами с кухни, встал из-за стола, на котором валялись различные папки, контрольные студентов и прочая неразбериха, и поплелся медленными шагами на кухню, чтобы проведать обстановку. Зайдя на кухню, где вовсю хозяйничала его девушка, Уилсон чуть ли не подавился собственной слюной, подходящей к горлу из-за слишком вкусного запаха, пробивающегося сквозь мужской нос.
— И чем ты собралась баловать меня на этот раз, принцесса? — любопытничал Томас.
Миллер, явно неожидавшая прихода парня, резко подскочила, испугавшись голоса со стороны, но потом пришла в себя, увидев за спиной Уилсона.
— Конфи из кролика со специями, будешь? — положив лопатку на подставку и подойдя к своему мужчине, спросила Эбби.
Томас, не выдержав, притянул ее к себе, вовлекая в нежный поцелуй.
— Ты не сильно балуешь меня? — на секунду оторвавшись от пухлых губ, произнес он.
— А я не могу побаловать своего любимого мужчину? Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю и что я отдала бы все за такие прекрасные моменты, — она вновь потянулась к его устам, зарываясь в волосы и немного оттягивая их.
Она целовала его так нежно, с такой любовью, как будто делала это в последний раз. Прикосновения ее рук, которые в данный момент блуждали по спине парня, буквально сводили брюнета с ума, вызывая миллион мурашек. Он, улыбаясь сквозь поцелуй, приподнял Эбби, которая, пытаясь дотянуться до его губ, вынуждена стоять на носочках из-за огромной разницы в росте, и усадил ее на высокий стул, не отрываясь от нее.
Она точно была для него наркотиком, от которого, употребив однажды, уже не можешь отказаться. Ее губы, с вечным привкусом малины, словно пьянили его, а зеленые глаза, в которые взглянешь хотя бы на пару секунд, сбивали с толку, и мужчина уже не мог воспроизвести то, что хотел донести до нее пару минут назад.
Она была для него идеальной от макушки до кончиков пальцев. Все ее изгибы на теле, каждую пульсирующую от напряжения венку — все хотелось целовать, однако, мужчина не мог позволить себе большего, чем поцелуй в губы.
Может, это покажется странным, но это так. И это вовсе не потому, что он ее не любит, совсем нет. Он любил ее, даже больше, чем самого себя, однако не мог нарушить выстроенную им стену, за которой, безусловно, были его тайные и мужские желания. Другой бы, завидев красивую девушку, сделал бы это через две недели их отношений, но точно не Томас, который встречался с Эбби уже больше полутора месяцев.
Слишком правильный, слишком много этики у него в крови.
Каждый раз, когда Эбби засыпала в черных коротких шортиках у него на плече, рассказывая очередную историю из прочитанного ею романа, он сжимал руки в кулаки так сильно, что начинали белеть костяшки, пытаясь преодолеть в себе глупое желание овладеть ее хрупким телом, тяжело дышал. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание после ее страстных поцелуев, отводил взгляд в сторону. Когда она в одном полотенце выходила из душа и стояла перед его шкафом, выбирая, какую бы из его маек надеть, лишь бы не смотреть на нее и не поддаться соблазну. Другой бы уже давно сорвался с поводка, поддался сильному искушению, но не он, только не Томас Уилсон.
И вот сейчас, сильно разогретый ее поцелуями, он оторвался от нее, отходя на небольшое расстояние и восстанавливая дыхание, ловил удивленные и немного недоуменные взгляды Миллер, не понимающей, почему он отскочил от нее, как ошпаренный, а он лишь ссылался на то, что сейчас у нее на сковороде все подгорит, нервно закусывая губу.
Эбби встала со стула и поплелась к плите, переворачивая кусочки крольчатины, задумываясь о том, что происходит с Томасом, ведь такое уже не в первый раз. Каждый раз, когда ее рука тянулась к краям его майки, чтобы снять ненужную вещь, он отстранялся, придумывал кучу отговорок, покидая комнату и оставляя Эбби наедине со своими мыслями.
Но она не задавала лишних вопросов, а воспринимала все, как есть, ссылалась на то, что не стоит торопить события, понимая, как ему тяжело дается сдерживать себя. Миллер, повернувшись в сторону Томаса, стоящего возле стены, кинула на него понимающий взгляд, снимающий камень с души у Томаса.
Он, подойдя к ней сзади, приобнял ее за плечи, оставляя зыбкий поцелуй на шее, и зарылся в ее волосах, вдыхая аромат ванили.
— Ты не думала, что тебе стоит поучаствовать в конкурсе шеф-поваров? — ласково спрашивал тот, принюхиваясь к почти приготовленной пище.
— Шутишь? — лишь усмехалась Миллер, не поворачиваясь к нему лицом.
— Я серьезно, между прочим. Ты шикарно готовишь. Мне кажется, что еще пару таких изысканных ужинов и я точно не пролезу в тот дверной проем, — указывая на арку, говорил брюнет. — И я больше не буду лицом Академии Драматического Искусства, — усмехнулся и вызвал улыбку на лице девушки.
— Знаешь, тогда я специально буду тебя раскармливать, чтобы ни одна новоиспеченная аспирантка или студентка не приставала к тебе с глупыми вопросами, флиртуя с тобой.
— Люблю тебя за это и больше мне ничего не нужно, — прошептал на ухо тот, горячо дыша в ее шею.
Миллер просто молчала, выключая газ и накрывая содержимое сковороды крышкой. Ей, черт возьми, приятно слышать эти слова. Пусть Томас ей уже говорил эти слова пару раз, но это как свежий воздух, в котором она так нуждалась каждый день, это зависимость, черт возьми. Кажется, она больна и сходит с ума, как Маргарита, сошедшая с ума вместе с Мастером.
Она так сильно любит его, что готова пойти с ним на край света, бросить все и улететь на другую планету, лишь бы с ним, но не одна.
Прочистив горло и нарушая воцарившуюся тишину, она повернулась к нему, упираясь ладонями в его грудь и расправляя складки на его майке, посмотрела в карие глаза, направленные на нее, стала на носочки, обхватывая его лицо обеими руками. Проведя указательным пальцем по его губам, тяжело вздохнула, а потом просто прижалась к слегка приоткрытым устам.
Один поцелуй вместо тысячи сказанных слов, говорящий «люблю».
Сердце Уилсона пропустило пару ударов, а в душе разлилось тепло от взаимных чувств.
— Кажется, наш ужин может остыть, — улыбаясь, сказала Эбби, а румянец продолжал светиться на ее лице.
— Давай помогу, — выпуская из рук хрупкое тело, он получил
