Томас с отвращением откинул голову набок, приоткрыв веки и устремив взгляд куда-то в даль, где шли два пешехода, мирно держась за руки, улыбнулся, представляя на их месте себя и Эбби, но потом уголки губ приняли обратное положение, а уста сжались в тонкую полоску.

Рафаэль положила одну руку под спину, а другую — на живот Уилсона, пытаясь хоть немного приподнять его с земли, от которой так и веет холодом, но ее попытки оказались тщетными, ведь тело Томаса было вовсе неподатливым.

— Томми, пожалуйста, — чуть ли не шепчет та с ноткой беспокойства в голосе. — Позволь помочь тебе, ведь ты можешь заболеть пневмонией.

Но ее слова словно об стенку горох, ведь Уилсон пропустил их мимо ушей, как будто их не было. Он с отвращением убрал от себя эти руки, окутанные чёрными кожаными перчатками, принял сидячее положение и посмотрел в ее глаза, пытаясь найти хоть капельку совести и честности в них, но видел в них лишь пустоту.

— Знаешь, все, что можно, ты уже сделала, — он резко вскочил с земли, отряхивая своё чёрное замшевое пальто и поправляя в нем воротник. — Ты испортила мне всю жизнь. Лучше бы ты никогда в ней не появлялась. Ты как заноза, прилипала. Я ненавижу тебя и хочу, чтобы ты с этой липовой справкой катилась куда подальше, оставив меня в покое!

Томас поднял с земли свой кожаный портфель, подаренный его коллегами на его двадцати пятилетие, и подбежал к своему джипу, желая побыстрее исчезнуть из взора назойливой Рафаэль, которая следовала за ним по пятам, что-то выкрикивая вслед.

— Милый, но это правда! — практически рыдая, выпалила та.

На минуту Уилсон остановился, разворачиваясь к ней лицом прямо перед своим джипом, зло, словно на какого-то врага, посмотрел ей в глаза, пытаясь усмирить свой пыл.

— Серьезно? Тогда почему у тебя практически не видно живота, раз ты на пятом месяце беременности?! — он указал пальцем на неё.

Рафаэль замялась, наверное, впервые в жизни не зная, что на это ответить. Ее глаза бегали из стороны в сторону, делая целый круг, а губы сжались в тонкую полоску от сильного волнения и напряжения.

Уилсон, недовольно цокая и покачивая головой, направился к двери, открывая свою машину, уселся на водительское кресло, не успевая захлопнуть дверцу, на которой покоилась рука Рафаэль.

— Потому что у нашего ребёнка небольшая патология. Для такого срока он плохо развивается. Поэтому мне нужны деньги, чтобы он был здоровым, — на одном дыхании говорила та.

— Слушай, я больше не верю ни одному твоему слову, но если тебе нужны от меня деньги, то ты их получишь и оставишь меня и Эбби в покое!

Уилсон скинул ее руку с дверцы, с приложенной силой захлопывая ее, завел плавно джип и тронулся с места, жадно вцепившись длинными пальцами в баранку.

Рафаэль, брошенная и разочарованная, лишь успела приоткрыть рот, издавая тихие всхлипы, приложила руку к устам и обессилено упала на землю, крепко сжимая в руках лакированную сумочку, кое-где царапая ее ногтями. Из глаз в открытую полились слезы, оставляя на щеках мокрые и соленые дорожки, а рука потянулась в карман сумочки за телефоном.

— Г-глория, мне о-очень п-плохо, — запиналась Рафаэль, после чего, сообщив нужный адрес, нажала на красную кнопку, сбрасывая звонок.

Она кое-как поднялась с земли, опираясь на рядом стоящую скамейку, затем медленными шагами направилась к остановке, переосмысливая то, что сейчас произошло, прокручивая у себя в голове слова, сказанные из его уст. Они доставляли ей много боли, от чего сердце больно сжималось в груди, но она свыклась с этим, однако не могла обозначить для себя, что она не нужна Томасу, которого она так подло пыталась заполучить.

Глава 56

Ветер на улице начинал усиливаться, словно мощный ураган надвигался на Лос-Анджелес прямо с океана, охлаждая и вымораживая каждый миллиметр лица Томаса, который, аккуратно поправлял складки, образовавшиеся на его чёрном пальто из-за сиденья, затем он одним щелчком по таблетке закрыл машину, направляясь в огромное здание, пороги которого оббивали нетерпеливые студенты, машущие зачетками и что-то бурно обсуждая. Завидев издалека своего преподавателя, они немного сбавили звук, а некоторые даже закрыли тему их бурных обсуждений, с затаенным дыханием ожидая, пока он к ним приблизится. Небольшие каблуки на его туфлях стучали по асфальту, слегка покрытым коркой льда, а его брутальная и немного деловитая походка с маской безразличия на лице вовсе не выдавали его внутреннее состояние.

В той кучке студентов, что ещё толпились на крыльце, выжидая преподавателя, он старался найти рыжую макушку, однако его попытки оказались тщетны. Подумав, что она, должно быть, как нормальный человек, ждёт начало зачета внутри, он прошел внутрь, сообщая, что письменная часть пройдёт в аудитории 315, что располагается напротив другого крыла, ведущего в актовый зал.

Студенты огромной толпой пересекали пороги заветного здания, наступая друг другу на ноги, в спешке желая добраться до назначенной аудитории, чтобы занять хорошие места, желательно, подальше от Уилсона, чтобы не сталкиваться постоянно с парой его карих глаз, что надзирательно будут следить за каждым из них.

Томас же спокойно направился к крутой лестнице, столкнулся там с парочкой преподавателей, что бурно обсуждали прошедший зачет, который чуть ли не свел их с ума из-за неподготовленности студентов, поддержал разговор, кокетливо улыбаясь, но вскоре оказался на третьем этаже и свернул в нужное крыло, поправляя черную бабочку.

Смартфон в его кармане тарабанил уже около минуты, но почему-то у Томаса вовсе не было желания тянуться за ним, ведь он знал, кто продолжал назойливо набирать номер его телефона. Уилсон, доставая связку ключей из портфеля, открыл дверь аудитории, позволяя студентам огромным бегущим потоком войти внутрь. Он стоял возле своего стола, аккуратно вешая пальто на спинку стула, выискивающе смотря в толпу одногруппников Эбби, пытаясь найти ее, но затем огорченно улыбнулся и разочарованно присел на свое место.

До зачета еще двадцать минут, значит, она еще успеет появиться, поэтому он немного расслабился, отгоняя от себя мысли сегодняшнего утра, что так печально началось для них обоих. Он все же достал смартфон из кармана брюк, удаляя список пропущенных звонков и отправляя какое-то сообщение Эдмонду, с огромной надеждой ожидая его ответа, который поступает незамедлительно.

— Эдмонд, привет, — с натянутой веселостью проговорил он.

— Чувак, можешь не притворяться, что у тебя все хорошо, потому что по твоему голосу я понимаю, что все фигово, — слышится разоблачение на той стороне.

— Ладно, ты