в камеру, из которой вышли кобольды. И сразу же вышла.

— Там мертвый человек, — сказала она без тени сожаления. И гневно крикнула: — Тафари, не убивай их, пока они не скажут, где Джелани!

Тафари опустил руки, и ножки Бернда и Берндта коснулись каменных плит. Но нгояма продолжал держать их за шеи. Он не доверял кобольдам. Особенно после того, как его обманул Джеррик.

Постепенно зрачки кобольдов вернулись на прежнее место. И когда Дапн увидела красные точки в их глазках, она сказала:

— Я член Совета тринадцати гамадриада Дапн. Приказываю вам открыть камеру, в которой находится нгояма Джелани. Или вас ждет суровое наказание!

Бернд и Берндт покорно кивнули. Мощная хватка Тафари была убедительней слов гамадриады. Оба одновременно показали жестами на каменную глыбу, которая была ближе остальных. Когда Тафари подошел к ней, один из кобольдов достал из связки, висевшей у него на поясе, ключ, вложил его в щель в камне и провернул его. Скала сдвинулась, открыв вход. Дапн торопливо вошла внутрь. Тафари услышал, как она вскрикнула от радости. И почти сразу же — от горя.

Дапн, увидев Джелани в кандалах, испытала сильное потрясение. Нгояма был пепельно-бледным и походил скорее на свою тень. И только глаза его оставались такими же, какими их помнила гамадриада. Мудрыми, ласковыми и любящими. Вернее, они стали такими, когда увидели Дапн. А до этого были отрешенными, словно уже простились с жизнью и видели нечто, не доступное земным существам.

— Джелани! — дико закричала гамадриада и бросилась к нгояма. Она обняла его и замерла, прислушиваясь к тому, как начинает оживать его сердце. Оно стучало все чаще и чаще, согревая и разгоняя кровь по холодному, как лед, телу. И вскоре кожа нгояма стала просто бледной, а в глазах появился слабый блеск, словно сквозь туман пробился отсвет костра.

— Ты жив, Джелани! — шептала гамадриада, как в бреду. — Жив! Жив!

Джелани, с трудом подняв руку, осторожно провел ладонью по ее волосам и плечам. Он словно не верил, что это не призрак гамадриады, который он часто вызывал в своей памяти, а она сама во плоти.

— Это ты, — тихо произнес он. — Это действительно ты!

— И она спасла тебя, — пророкотал Тафари, входя в камеру с двумя кобольдами в руках. — Без нее у нас бы ничего не вышло.

Тафари лукавил, говоря так. Он хотел, чтобы Могущественный считал себя обязанным за свое спасение гамадриаде, а не ему. Джелани был воин. А истинный африканский воин, попав в плен, должен умереть с достоинством. И окажись он, Тафари, на месте Могущественного, то счел бы себя оскорбленным, потому что ему не дали доказать свое мужество и презрение к смерти. А при первой возможности он избавился бы от своего спасителя каким-либо способом. Может быть, даже убил бы его.

А простит ли Могущественный гамадриаду — это его личное дело, думал хитроумный Тафари. И радостно улыбался. Он был счастлив не меньше Дапн, что видит Могущественного живым.

— А что будем делать с этими? — спросил Тафари, встряхнув кобольдов так, что у тех громко клацнули зубы. — Свернуть им шеи?

Джелани задумчиво посмотрел на Бернда и Берндта. В его глазах не было гнева.

— Пусть снимут с меня кандалы, а потом отпусти их, Тафари, — сказал он. — Они всего лишь выполняли приказы Джеррика. Мы спросим с него.

Тафари со вздохом сожаления разжал свои пальцы и гневно пророкотал:

— Вы слышали, мерзкие твари? Снять кандалы!

Бернд и Берндт, упав на каменный пол, жалобно пискнули. Но тут же поднялись, бросились к Джелани и в мгновение ока освободили его от пут. А затем, еще не смея верить в свое избавление от неминуемой, как им казалось, смерти, они юркнули в темный угол и там затаились. Выход из камеры заслонял своим громадным телом Тафари.

Джелани, которого заботливо поддерживала гамадриада, вышел из камеры. Тафари шел перед ними, освещая путь двумя факелами.

Увидев Могущественного, африканские духи издали радостный крик. Киангу по приказу туди Вейжа выстроил терракотовых воинов в колонны и, приветствуя Джелани, поднял свой меч.

— Мы победили, Дапн, — сказал, подойдя к ним, туди Вейж. — Но Джеррик сбежал. И мы не знаем ничего о его планах. Что будем делать?

— Мы немедленно созовем Совет тринадцати, — подумав, ответила гамадриада. — И изберем нового главу из числа его членов. По-настоящему достойного этой чести.

И она с нежностью взглянула на нгояма.

А Джелани, казалось, не слышал их. Возвышаясь, словно гора, над гамадриадой и туди, он задумчиво смотрел куда-то вдаль. В ту сторону, где находилась Африка.

Глава 11

Последний аэропорт на пути Фергюса к горе Хай-Марка находился в городе Хульяка. От него до Пуно, жители которого с горькой иронией говорили, что их городок давно забыт богами, пролегало пятьдесят километров пустынного шоссе. Поэтому в аэропорту Хульяка Фергюса встречал аяуаска Акеми, чье имя в переводе звучало как «красивый восход и закат солнца», а сам он был духом лианы, растущей в джунглях Южной Америки.

Свободолюбивый народ аяуаска был враждебно настроен к Совету XIII, который пытался подчинить его еще при эльбсте Роналде, а затем продолжил свою политику при кобольде Джеррике. Но зато он имел добрые отношения с людьми. В знак этой дружбы аяуаска преподнесли в дар индейским племенам, населяющим берега озера Титикака, секрет изготовления напитка, который изготовлялся из лозы, известной людям под названием Banisteriopsis caapi. Он вызывал у тех, кто его пил, цветные галлюцинации и чувство эйфории, а заодно исцелял от многих болезней. В благодарность местные жители начали курить фимиам духам в своих религиозных таинствах и обрядах. Аяуаска стали для индейцев почти богами.

Фергюс встретился с Акеми, когда путешествовал по Северной Америке. Они нашли общий язык на почве неприязни к Совету XIII. Эльф считал политику эльбста Роналда пагубной для мира духов природы и не скрывал этого. Акеми был мудр и понимал, что без помощи других духов его народ не сможет противостоять натиску могущественного Совета XIII. Они заключили негласный пакт о взаимопомощи. И на прощание распили кувшин галлюциногенного напитка, что еще больше сблизило их. Фергюс не любил вспоминать о картинах, которые привиделись ему будто наяву в ту памятную ночь, а тем более о пережитых им впечатлениях. Но условия пакта он свято чтил и помешал многим планам мстительного эльбста Роналда против североамериканских духов. Поэтому, когда ему самому понадобилась помощь, он обратился к Акеми, и тот с радостью откликнулся. Особенно когда узнал, что ему представится возможность свести старые счеты с кобольдом Джерриком.

Фергюс издали увидел Акеми. Высокий, худой и