— Привет, — сказала она.

Даша тут же развернулась.

— Ну, я вас оставлю, — сказала. — Поговорите…

— Не уходи, — попросил Артем.

Повернулся к гостье.

— Судя по твоему решительному виду, ты опять хочешь расставить точки над «i». Но я уже определился. И если у тебя там не пистолет в сумочке, давай поговорим в другой раз.

— Не угадал. — Лера покачала головой. — Не пистолет. Кое-что поинтереснее.

Да, это было кое-что поинтереснее. Это был документ, который ей вручила корыстная сотрудница лаборатории по определению родства. Это была бомба, способная взорвать всю эту уютную квартирку, всю жизнь этих людей.

Лера достала из сумочки эту бомбу, имевшую вид тонкого бумажного листка, протянула его Артему. Сказала:

— Бери.

— Что это? — спросил он.

— Она расскажет, — ответила Лера, кивнув на Дашу.

Даша не знала о сделке, заключенной на парковой скамейке, не знала о лаборатории по определению ДНК. Но каким-то звериным чутьем она вдруг угадала, внезапно поняла — что это. Это была смерть, смерть…

— Прости, Даш, — сказала Лера. — Каждая получает, что заслужила. Один мой друг сказал, что нужно быть более открытой. Нельзя ничего скрывать. И, знаешь, это правильно.

Она повернулась к Артему.

— Ты от меня ушел, потому что я соврала. Но тогда почему ты с этой?

Она повернулась, дверь хлопнула, выпустив гостью. Даша и Артем остались вдвоем. Он все так же держал в руках полученный от Леры документ.

— И что это? — снова спросил он; только теперь вопрос был адресован Даше.

— Открой, — сказала она.

— Я могу это сжечь, — предложил он. — Хочешь? Мне все равно, что там. Если есть хотя бы малейший шанс, что нам это может помешать — в топку эту макулатуру.

— Нет, прочитай, — тихо сказала она.

— Что?

— Прочитай. Все равно бы узнал.

— Серьезно?

Она молча кивнула.

— Хорошо, — сказал он и развернул листок.

Читать там было немного. Но все равно он вник в смысл не сразу. Сначала его лицо выражало недоумение; затем оно окаменело. Тогда Даша сказала:

— А теперь — уходи.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, возразить… Но не сказал. Нечего тут было говорить. Вся его жизнь, все надежды на семейное счастье были сметены этой тонкой бумажкой. У него теперь не было никого — ни жены, ни сына, ни отца. Никого… Он бросил на пол этот ядовитый листок и вышел. А Даша постояла немного и без сил опустилась на пол. Рядом с ней лежал раскрытый листок. В нем было всего три строчки: «Заявленный донор образца 1 — Александр Стрелецкий. Заявленный донор образца 2 — Кирилл Соловьев. Степень родства: отец — сын».

Знала ли она сама об этом? Знала, конечно. Ведь тот вечер перед вынесением приговора Артему, те самые «поминки» не закончились родственным поцелуем в щечку. Она была уже очень пьяна, но все-таки помнила… Помнила, как гость снимал с нее туфли, как расстегивал блузку, как раздевался сам… И потом… потом…

…Артем бежал изо всех сил. Подбегая к оживленному перекрестку, он снова закрыл глаза. Он снова играл в свою «русскую рулетку». Со всех сторон он слышал гудки, скрип тормозов, возгласы «Придурок!». А он все бежал. Но вот он перешел на шаг и открыл глаза. Да, он угадал: тротуар был уже близко.

И в этот момент в него врезалась машина, которая парковалась у тротуара. Скорость была невысокой, поэтому Артема лишь сбило с ног. Из машины выскочил испуганный водитель, подбежал к Артему.

— Ты чего, парень? Ты куда несся? Ты живой хоть? Может, «Скорую» вызвать?

Артем с трудом поднялся на ноги, ответил:

— Нет.

Водитель оглядел его порванную одежду, сорванную кожу на лбу и на руке, сказал:

— Крепко досталось, а?

— Этого мало, — ответил Артем.

В этот момент он услышал звонок своего мобильного. Оглянулся — телефон лежал на асфальте в нескольких метрах от него; видимо, вылетел из кармана при ударе. Артем поднял телефон, сказал:

— Слушаю.

И услышал знакомый голос, который произнес:

— Давайте встретимся, Артем Александрович.

Это была Софья Алексеевна, мама погибшего Леонида и его брата Николая.

— Сейчас не лучшее время, — ответил Артем.

— Это правда, — согласилась она. — Но другого не будет. Жду вас у него в офисе. Вы знаете, где это.

…Секретарша проводила его в бывший кабинет Леонида, а затем — Николая. После обыска здесь все так и осталось перевернутым вверх дном. Софьи Алексеевны здесь не было. Оглядевшись, Артем увидел ее на крыше — в том самом месте, где он сам беседовал с Леонидом. Он подошел к ней. И она тут же заговорила — как видно, ждала его.

— Я никогда не хотела своим детям такого исхода, — сказала она. — Я любила обоих. И я не боюсь смерти, Артем Александрович. Совсем. Никому ее не желаю и не боюсь.

— Тогда почему мы здесь?

— Видите вот эти камеры? — сказала Софья Алексеевна и показала ему на камеры наблюдения. — Вы были правы. Они записали момент, когда Лёня… Надеюсь, они и сейчас работают. Глупо будет, если история с судом еще раз повторится, да?

— Не хотелось бы, — согласился он.

— Вы во всем правы, Артем Александрович. Вы не виноваты. Может, я и злюсь на вас, но только потому, что мне очень хочется, чтобы это была ваша вина.

— Вы уже говорили со следователем? — спросил он.

— Да. Он даже пообещал мне, что оставит меня под подпиской о невыезде. Не будет сажать в камеру. Очень гуманно с его стороны.

— Согласен.

— Как они докопались, интересно? Охранник этот рассказал? Вы не знаете?

— Он умер, — сказал Артем. — Вас через банковскую выписку нашли. Надо было попросить кого-нибудь другого снять деньги.

— Понимаю… — сказала Софья Алексеевна. — Этот дурак отказался стирать записи, пока не получит наличные. Пришлось срочно бежать в банк. Да, все правильно: это я убила Лёню. Мне надо хоть кому-то это рассказать. Вы — не самый плохой вариант.

И она вспомнила тот день, когда Артем пришел в кабинет Леонида, а ее выставил за дверь. Как будто она, мать, не знает лучше всех, что нужно ее сыну. Встревоженная, чуя опасность, она пошла в соседний кабинет, к Николаю. Этот дурачок — родной, любимый олух — начал ей рассказывать о квартире, которую он подыскал взамен проигранной.

— Ты знаешь, что он психолога притащил? — спросила тогда мать.

Николай только рукой махнул:

— Пусть тащит кого угодно. Скоро все будет шикарно, мам. Я такую хату офигительную присмотрел! На Дмитровке, и ремонт…