— Я тоже не считаю, — сказала Лера. — Когда-то ненавидела сильнее всех на свете, а сейчас… Сейчас я сама не могу понять, чего хочу.

Денис развел руками:

— Даже не знаю, что посоветовать. Когда со мной такое происходит — я иду к Артему исповедоваться.

— Этот вариант мне уже не подходит, — грустно констатировала она.

— Я его давно знаю, — продолжал Денис. — Тут в чем проблема. Артем сам — очень замкнутый парень. Поэтому он старается окружить себя открытыми людьми. Как Матвей, как я. И не любит таких же закрытых и мутных, как он сам. Как его отец. Как ты…

— Спасибо за откровенность.

— Вот именно этим друг лучше любовника, — заметил он. — Если бы мы с тобой что-то мутили, в жизни бы такое не сказал.

— Я оценила.

— Не знаю, что у него дальше с Дашей будет, — размышлял Денис. — Может, поженятся и будут жить до конца дней. А может — завтра разбегутся. Но если тебе выпадет второй шанс… будь с ним попроще.

— Я многое скрывала от него, — сказала она. — И он это узнал. Сомневаюсь, что во мне есть что-то такое, что я могу ему открыть. Хотя… один свой грех я почти искупила.

— Какой?

— Заставила его отца помириться с ним.

— И каким же образом ты заставила?

— Самым действенным, — сказала она. — Шантажом.

— Не хочу даже знать, как ты это устроила, — сказал Денис. — Но если Артем узнает, ему явно не понравится.

Лера его почти не слушала. Она размышляла вслух:

— Больше я для него не могу ничего сделать…

— Самый лучший вариант — выложить все как есть, — поведал он. — Что называется: «Правду говорить легко и приятно». Я четыре года мучился с барышнями, пока Артем не рассказал правду обо мне. Это не так просто принять, но, когда получается… Все сразу становится проще.

— Может, ты и прав… — тихо произнесла Лера.

…В квартире Николая, помещенного на время следствия под домашний арест, раздался звонок. На пороге стояла мама, Софья Алексеевна, с тяжелой сумкой в руках.

— Мам, ты что, думаешь, что я тут голодаю? — воскликнул Николай. — Внизу ресторан есть приличный…

— Мне надо чем-то заниматься, Коль, — объяснила мать. — Хотя бы тебя кормить. После того как папы не стало… После того как Лёня…

Она не договорила — видно было, как ей тяжело. Николай бережно обнял ее, сказал:

— Не надо, мам. Давай мы с тобой действительно приготовим что-нибудь. Что тут у тебя — рыба?

— Да, рыба, — ответила мать. — Неси на кухню.

Николай понес сумку на кухню, а мать зачем-то прошла в комнату. Здесь она принялась осматривать полки шкафа, открыла ящик дивана… Вошедший в комнату Николай с удивлением наблюдал за этим обыском.

— Что ты ищешь? — спросил он.

— Где ты его держишь? — не отвечая, спросила мать.

— Кого? — У Николая был удивленный вид.

— Ты знаешь, — сказала мать. — Отдай мне.

— Ну, ты чего… — заныл Николай.

Мать повысила голос:

— Отдай, я сказала!

Николай вздохнул. Открыл шкаф, раздвинул одежду. Открылась дверца сейфа. Он набрал код, открыл дверцу и вынул пистолет. Однако отдавать его не спешил.

— Ну?! — возвысила голос Софья Алексеевна.

Николай нехотя протянул ей оружие. Взяв его, Софья Алексеевна сказала:

— Ты этого не сделаешь. Ты не такой, сынок. Ты не убийца!

— Эта тварь. — В голосе Николая была ненависть. — Он нашу семью уничтожил. Я такую мразь за всю жизнь не встречал. Он не должен жить, мам!

— Рано или поздно каждый ответит за свое, — сказала Софья Алексеевна.

…Матвей стоял в приемной, в которой и жил, и разглядывал себя в зеркале. А посмотреть было на что: он наконец постригся. Короткие волосы совершенно изменили его внешность, и Матвей никак не мог решить: лучше так стало или хуже.

Тут дверь офиса без стука открылась, и в приемную стремительно вошла Катя.

— Привет! — сказала она.

— Привет, — ответил Матвей. Он был смущен оттого, что его застали перед зеркалом. — А Артема еще нет…

— Да я уже поняла, что он под кроватью не прячется, — сказала Катя. — А что у тебя с головой?

— Я… решил что-то поменять, — заявил Матвей. — Не только волосы, а вообще… Многое поменять.

— Ради меня? — спросила она.

Матвей смутился еще сильнее.

— Нет, ну не то чтобы… — пролепетал он. — Хотя… раз такое дело… Может, мы с тобой куда-то сходим…

— А с длинными тебе лучше было! — неожиданно заявила она.

Разочарованный, Матвей все же договорил свое предложение:

— …Сходим куда-нибудь вечером?

Катя подняла брови — было ясно, что она удивлена. Матвей разочарованно вздохнул, сказал:

— Ладно, забей. Если Артем появится, я скажу, что ты заходила. Хотя я сомневаюсь, что он придет в ближайшее время.

— А я разве сказала, что к Артему пришла? — неожиданно спросила она.

Наверное, у Матвея был довольно глупый вид, когда он уставился на девушку и спросил:

— А… к кому?

Катя улыбнулась, глядя на него, потом сказала:

— Давай собирайся. Вечером я буду к сессии готовиться, а сейчас — сходим.

— Правда? — воскликнул он.

— Конечно, — сказала она. — Зря, что ли, старался…

И внезапно шагнула к нему — и поцеловала.

…Стоя на табуретке, Артем пытался вкрутить лампочку на кухне. Даша с тревогой следила за этой операцией.

— А там что, разве резьбы нет? — спросила она, наблюдая за его действиями.

— Нет.

— Почему?

— На ламповых заводах тоже работают маркетологи, — сообщил Артем. — Эта штуковина не сильно отличается от «лампочки Ильича». Но в этом году они убрали резьбу и поставили два каких-то гребаных штыря, которые непонятно как втыкаются. Людям жизненно необходимо ощущение, что они эволюционируют. Поэтому они меняют даже то, что не надо менять.

— Может, электрика вызовем? — предложила она.

— Отличная мысль. Но это может развить во мне комплекс.

— Ты уже староват для развития комплексов, — заметила Даша.

Тут усилия Артема наконец увенчались успехом, лампочка загорелась.

— Ура! — воскликнула Даша.

— Что «ура»? Скорее выключи, пока меня током не шарахнуло.

Она выключила свет, и тут послышался звонок в дверь. Даша пошла открывать, Артем последовал за ней. На пороге стояла Лера.