И вновь я сделал над собой усилие, положил руки на талию собеседницы и, уловив лёгкую дрожь, подался вперёд. Рисковал схлопотать пощёчину, но против поцелуев до замужества Нина определённо ничего не имела, просидели в обнимку с минуту, не меньше.

— Не будем возвращаться в клуб? — с хитрым прищуром предложила девчонка.

— Не будем, — подтвердил я.

— И куда пойдём? На танцы в горсад?

На улице давно стемнело и по уму следовало возвращаться в расположение, но вот так сразу убегать я не решился и поднялся, протянул руку Нине.

— Пойдём лучше поужинаем. А в горсад — завтра.

Девушка встала вслед за мной и насмешливо поинтересовалась:

— Тоже считаешь, что я слишком тощая?

— Я есть хочу, — признался я. — Понимаю, звучит не слишком романтично, но из-за тренировок постоянно голодный.

— Тренировок?

Я определённо сболтнул лишнего, но вида не подал и пояснил:

— Ну да, я же только три недели назад инициацию прошёл, нас на пик румба усиленно выводят.

— А, точно! — сообразила девушка. — Ладно, идём. Тут хорошее кафе в соседнем квартале есть. Может, получится свободный столик найти.

Свободный столик нашёлся, да и кафе оказалось просто замечательным, загвоздка заключалась в том, что моего денежного довольствия на регулярное его посещение не хватило бы даже близко. И это при том, что Нина ограничилась десертом и больше болтала, чем ела. Сначала она расспросила меня о событиях прошлого воскресенья, потом мы немного поспорили о плюсах и минусах урбанизации, ну а затем девушка говорила за нас обоих, вывалив на меня просто невероятное количество подробностей о расчётах при построении сложных энергетических конструкций.

Не понял из всего этого шквала информации ни слова.

Когда я расправился со своим бифштексом, не слишком прожаренным, но безумно вкусным и по моим доходам — более чем дорогим, мы решили пройтись до институтского кампуса, как именовался обособленный комплекс студенческих общежитий, пешком. И прошлись, благо располагался институтский городок почти в самом центре города. Всюду на улицах горели электрические фонари и прогуливалась припозднившаяся публика, местами из тарелок ретрансляторов доносилась танцевальная музыка, а я шёл под ручку с симпатичной девушкой и был этому обстоятельству откровенно рад, не сказать — счастлив.

Но не вполне, чего уж душой кривить. Будто и не я шёл, а кто-то другой. Это напрягало.

— А вот наша комната, — указала вдруг Нина на один из тёмных оконных проёмов на третьем этаже.

С улицы в здание было не попасть, дошли до проходной на территорию кампуса, там я вновь обнял девушку за талию и уточнил:

— Завтра в четыре в клубе? У меня раньше не получается, но зато буду свободен до самого вечера.

— Давай так, — улыбнулась Нина и поцеловала меня, на этот раз сама.

И снова простояли в обнимку какое-то время, проходившая мимо компания студентов даже одобрительно засвистела. Ну а потом девушка скрылась на проходной, а я задержался перевести дух.

Всё — словно не со мной. Всё — будто фрагмент чужой жизни, ровно как в кино.

Тёплый вечер, прогулка, назначенное на завтрашний день свидание, едва уловимый аромат духов…

«А теперь пора возвращаться к привычному существованию». Мысль эта царапнула неприятным холодком, и я завертел головой по сторонам, пытаясь сориентироваться на местности.

Стоило поторапливаться, пока не подошёл к концу запас везения. Если в расположении вдруг заметят моё отсутствие, придётся лихо.

Я пошёл было вдоль общежитий, но тут откуда-то из-за домов на противоположной стороне улицы донёсся чёткий перестук трамвайных колёс, тогда развернулся и побежал напрямик через дворы. В отличие от освещённого электрическими лампами бульвара там царили потёмки, и всё же каким-то чудом не заплутал, а вместо этого, сам не понял как, вскоре выскочил к широкой дороге с трамвайными путями.

Добрёл до ближайшей остановки, а когда минут через пять прикатил трамвай третьего маршрута, зашёл в вагон, оплатил проезд кондуктору, и — поехали.

В облаву угодил уже на подъезде к своей остановке. Мы вдруг остановились посреди пустынной улицы, с двух сторон подкатили броневики, резанул по глазам яркий свет фар. Немногочисленные пассажиры отнеслись к задержке как к должному и принялись заранее готовить документы, а немного погодя в вагон зашли три бойца в городской форме с нашивками ОНКОР: младший сержант, ефрейтор и рядовой, все — с шоковыми дубинками и пистолетами в открытых кобурах.

Я стоял наособицу от остальных, с меня и начали. Протянул служебное удостоверение, произнёс так, чтобы не услышали другие:

— Тайга-восемь.

Сержант остро глянул в ответ и столь же внимательно изучил удостоверение, потом вернул его и, пожелав доброго вечера, отошёл. Столь же гладко прошла проверка документов у пассажиров, и уже через пять минут вагон покатил дальше под бодрый перестук колёс на стыках рельс.

Напрямую к комендатуре ветка не подходила, я выгадал нужный момент и спрыгнул с задней площадки на мостовую. Там проскочил два тёмных квартала, обогнул склады, а потом минут десять искал в траве переброшенную через забор доску. Уже покрылся испариной и вконец разнервничался, когда наконец её отыскал. Приставил к забору, а, ухватившись за верхний ряд кирпичей руками, не забыл толчком ноги опрокинуть свою импровизированную приступку, дабы она никому не попалась на глаза. Дальше — проще: подтянулся, заполз на кирпичную ограду, перевалился на территорию.

Завёрнутая в полотенце спортивная одежда никуда не делась, быстренько натянул трико и майку, поспешил к себе. В корпус пробрался, ни на кого не нарвавшись, а вот в комнате Василь сонно заворочался на своей койке, зевнул и спросил:

— Ты где пропадал?

— То тут, то там, — неопределённо ответил я, раздеваясь. — А что?

— Федя тебя спрашивал, — ответил мой сосед, перевернулся на другой бок и размеренно засопел.

Ну а я выдохнул беззвучное проклятие.

И чего от меня могло понадобиться Барчуку?

Не к добру это. Ох, не к добру!

На утреннем построении обошлось без неожиданностей, а сразу после команды «разойдись» подгрёб Фёдор Маленский.

— Ты где вчера пропадал? Я тебя искал, на спортивной площадке никого не было.

— А что такое? — выразил я удивление, воздержавшись от какого-либо ответа. — Зачем искал?

Федя перестал сутулиться и враз оказался выше меня, глянул сверху вниз, неприятно скривился, но, как ни странно, выволочки устраивать не стал, лишь коротко бросил:

— Не важно уже, — и отошёл.

Боря Остроух последовал за ним, во всеуслышание объявив: