Раздается стук в дверь.

– Войдите, – кричу я.

Дверь открывается, и заходит Луис.

– Ты готова?

– Да, я готова. Как все прошло с Кристиной?

– Я сказал ей «до свидания».

– С ней все будет в порядке?

– Надеюсь, что так. У нее есть дальние родственники в Ориенте. Может быть, она поедет к ним – она еще не решила. Мои бабушка и мама считают ее своей семьей, и я надеюсь, что она останется здесь с ними.

– С тобой все будет в порядке? – спрашиваю я.

– Надеюсь. – Луис протягивает мне руку. – Бабушка хочет нас проводить. Мой друг Оскар скоро приедет за нами.

Одной рукой он берет сумки, а другой обнимает меня. У подножия лестницы стоит одинокий чемодан.

Пабло посоветовал ему не брать слишком много вещей – чтобы не привлекать лишнее внимание, Луис должен выглядеть как человек, который ненадолго уезжает в романтическое путешествие на Антигуа со своей американской подружкой. Я надеюсь, что службы аэропорта не слишком тщательно проверяют пассажиров, а еще надеюсь, что моему деду удалось обеспечить Луису защиту на день или два. Надежда – это все, что у нас осталось.

Мы направляемся в гостиную Анны, где она, улыбаясь, сидит на потертом шелковом диване, а на столе перед ней стоит прекрасный фарфоровый сервиз.

– Он принадлежал моей маме, – отвечает Анна, видя мое восхищение. – Его привезли сюда на корабле из Испании, и он передавался в семье из поколения в поколение, от матери к дочери.

Мы сидим на стульях напротив нее, пока она наливает кофе и предлагает тарелку с закусками, которые уже успела приготовить. Ее движения наполнены элегантностью, давно забытой и утраченной в этом мире.

Я потягиваю кофе, пока они с Луисом болтают о предстоящем ужине, о соседях, обо всем на свете, кроме того, что должно произойти сегодня.

Раздается стук в дверь, и та идиллия, которую мы создали в этой комнате, сразу рушится. Одно из двух – либо пришла полиция, либо приехал друг Луиса, чтобы отвезти нас в аэропорт.

Луис сжимает мою руку, чтобы успокоить. У меня заходится сердце, когда он, принеся извинения, подходит к двери и здоровается с тем, кто находится по ту сторону. Когда я слышу голос Оскара, мое напряжение немного спадает.

Мы с Анной смотрим друг на друга.

– Ты поступаешь правильно. Вы оба, – говорит она.

– Надеюсь.

– Так и есть. Пришло его время уезжать, пусть даже он не был к этому готов.

– Мы могли бы…

– …вытащить меня отсюда?

Я киваю.

– Это решение запоздало на пятьдесят восемь лет. Куба – мой дом. У меня нет других вариантов – я умру здесь. А вот Луис еще молод. Он заслуживает того, чтобы у него были дети и чтобы они росли в мире, где у них есть будущее. Где они смогут мечтать. Когда-нибудь ты привезешь их сюда и покажешь им, где мы жили. Ты расскажешь им наши истории, чтобы они знали, откуда они пришли. Чтобы знали свои корни.

– Да.

– Я рада, что вы нашли друг друга, – говорит она. – Я рада, что ты приехала. Элиза так гордилась бы тобой. Я молюсь, чтобы она присмотрела за тобой и помогла благополучно закончить это путешествие.

Звук шагов Оскара и Луиса приближается. Они подходят к нам, и мы встаем со своих мест. Руки Анны обнимают меня, она крепко прижимает меня к себе и гладит по волосам.

– Никогда не забывайте, откуда вы родом. За вами стоят многие поколения выживших. Когда будет совсем трудно, помните об этом. Верьте в это и верьте друг в друга.

Мы с Луисом знакомы всего неделю, и слова о доверии длиною в жизнь, возможно, покажутся преждевременными, но разве в этом мире что-то дает абсолютные гарантии? Правительства меняются, режимы падают, альянсы распадаются – от нас ничего не зависит, и кажется, что любовь – это самая понятная и единственная вещь, которой стоит доверять.

Анна отстраняется от меня и улыбается Луису, стоящему в дверях.

– Идти сюда. – Она делает знак своему внуку.

Он подходит, и я вижу, что он еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Анна что-то шепчет, и он кивает, обнимая ее. Она отходит в сторону, глаза блестят от слез, но взгляд полон гордости и любви.

Мы идем в прихожую, где нас ждет Оскар. Анна ступает позади нас. Сумки уже уложены в багажник кабриолета Луиса. На прощание мы целуем Анну и садимся на заднее сиденье автомобиля. Оскар занимает место водителя. Анна смотрит на нас, ее присутствие одновременно успокаивает меня и напоминает о том, что вынужден оставить Луис, уезжая отсюда.

Луис держит меня за руку, и мы оборачиваемся, чтобы посмотреть на Анну, стоящую в дверях дома – того, где прошла вся жизнь Луиса.

Большая машина отъезжает от подъездной дорожки, взбивая гравий, все дальше и дальше увозя нас от Анны, пока дом не становится чуть больше пятнышка позади нас.

Мы поворачиваемся и смотрим вперед, стараясь напоследок запечатлеть образ Гаваны. Возможно, разыгралось мое воображение, но город сегодня кажется мне прекрасным как никогда. До меня доносятся смех людей и музыка, льющаяся из открытых окон. Гавана дарит нам на прощание мелодию своего сердца.

Пока мы едем по Мирамару, Оскар непрерывно болтает, и его добродушное подшучивание добавляет немного легкости и скрашивает этот мрачный день. Я пытаюсь запомнить пейзаж до мельчайших деталей, сделать мысленную фотографию, которую смогу хранить до нашего возвращения.

Наверное, Луис делает то же самое?

Время пролетает незаметно. Мне не терпится уехать, вернуться в свой дом в Майами, к своей семье, к миру, к которому я привыкла. Но я не хочу уезжать. Я не хочу оставлять людей, которые навсегда останутся в моем сердце.

Я боюсь, что Луиса не выпустят. Я боюсь, что нас обоих бросят в тюрьму.

Он обнимает Оскара и они хлопают друг друга по спине в том самом аэропорту, где совсем недавно мы с Луисом впервые встретились. Они обмениваются взглядами – как много их связывает друг с другом? Помогал ли Оскар Луису в его деятельности? Может быть, он один из тех, чьи имена Луис держит в тайне? Понимает ли он, что происходит на самом деле? Неужели Оскар тоже готов рискнуть своей свободой, чтобы помочь нам? Осознает ли он, что эта разлука может продлиться всю жизнь?

Он делает то, что должен, и я вновь мысленно преклоняюсь перед добротой и храбростью моих соотечественников.

– Удачи, приятель, – говорит Оскар.

Я быстро прощаюсь с ним, делая все возможное, чтобы наше прощание не выглядело как-то подозрительно, хотя все внутри меня дрожит от напряжения и страха. Когда мы заходим в аэропорт, Луис держится очень хорошо, но его пальцы слегка дрожат.

Солдаты с ружьями, стоящие вокруг аэропорта, кажутся мне зловещими призраками. Я собираю все свои силы, чтобы не смотреть в их сторону. Я должна вести себя так, будто мне нечего бояться, словно мы обычные путешественники.