Натан был первым человеком, который встретил нашего Даню и прижал его к груди. Пока я восстанавливалась, он научился ловко менять подгузники, кормить, купать и переодевать сына. Пришлось брать у него уроки.

Смотрю на крошечные сжатые пальчики и причмокивающие губки и думаю о том, что боли и муки стоили всего того, что я сейчас имею.

Даниил безумно похож на отца — просто с ума сойти можно! Те же глаза, та же улыбка. Повадки, характер. С моими мужчинами бывает непросто и даже сложно, но без них совсем невыносимо.

Усилием воли мне удаётся оторваться от сына. Я забираю сумочку, ловлю насмешливый взгляд мужа в зеркале заднего вида и пожимаю плечами. Мол, что такого? Сам часто так делаешь.

Я торопливо иду к аптеке, открывая мессенджер и листая составленный Левицким список лекарств для нашего отпуска. Конечно же, хочется верить, что ничего из перечисленного нам не пригодится.

Прежде чем скрыться за дверью, я оборачиваюсь и вижу, что Натан покидает водительское место. Он достаёт проснувшегося Даню из автокресла и нежно прижимает к себе. Упс, разбудила! Но Нат в любом случае справится. Порой у него получается даже лучше, чем у меня.

В аптеке очередь, я напряженно посматриваю на часы. Кажется, кто-то из покупателей решил пополнить годовой запас медикаментов. Ну-ну.

Когда вижу, что этим покупателем является Скориков, то ненадолго зависаю. В правой руке он держит громадную упаковку с подгузниками, а в левой полупрозрачный пакет с градусником для воды, влажными салфетками, молокоотсосом, термометром и одноразовыми пелёнками. Знакомый список.

Паша отходит от кассы, затем, видимо, вспоминает о том, что что-то забыл купить. Идёт в конец очереди и, взглянув на меня, удивлённо вскидывает брови.

— За мной будешь, — приветливо улыбаюсь ему.

— Присыпку забыл, — растеряно произносит Скориков.

— Бывает.

Паша стоит за моей спиной, но я реагирую на его присутствие совершенно спокойно и ровно. Не так как раньше. Пульс не зашкаливает, дыхание не сбивается. Прошло более двух лет как мы не виделись. Артур рассказывал, что Паша женился на Алёне и переехал жить к морю. Стал мотаться между двумя городами.

— Не хочу показаться занудой, — обращаюсь к Скорикову. — Но у тебя подгузники — четвёрочки.

— И что?

— Насколько я понимаю, то ты собираешь жену в роддом, верно?

— Да.

— Так вот у новорождённого малыша не может быть четвёртого размера. Лучше всего брать единичку. Она от трёх до пяти килограммов. Не благодари.

— Ты и правда зануда, — шутливо отвечает Паша.

Над дверью аптеки срабатывает звонкий колокольчик. Я оборачиваюсь и вижу Алёну с огромным животом, который она придерживает рукой. Девушка меня не узнаёт. Направляется к Паше и тут же привлекает его внимание. Он больше не смотрит в мою сторону, целиком и полностью растворяясь в любимой женщине, которая вскоре родит ему ребёнка.

— М-м, медвежонок, ты купил не тот размер, — цокает она языком.

— Да я уже в курсе. Сейчас поменяю.

— На УЗИ сказали, что наша дочь будет крупной, но не думаю, что от восьми килограммов. Иначе мне не выжить.

Я улыбаюсь, подхожу к кассе и делаю необходимые покупки. Расплатившись картой, торопливо иду к выходу. Чета Скориковых мило воркует и обсуждает будущие партнёрские роды. Я искреннее рада, что человек, которому два года назад я сделала больно, смог по-настоящему стать счастливым рядом с другой женщиной.

* * *

Погода портится: резко становится хмуро, солнце прячется за густые серые тучи. Я спускаюсь по ступеням и замечаю Натана, играющего с Даней. Значит, уложить сына спать не получилось. Что же. Кажется, нам предстоит весёлая поездка.

— Эй, боец, мама вернулась, — произносит Левицкий, ловко подхватив сына на руки.

Даня радостно визжит, хлопает в ладоши. Я снова чмокаю его в щёку и вдыхаю теплый младенческий запах. Мини-Левицкий сводит меня с ума.

Мы возвращаемся в автомобиль и продолжаем дорогу к аэропорту. Нервничая в пробках и посматривая на часы. Ладонь мужа всё это время покоится на моих коленках и выше скользит по ноге. Это что-то вроде взрослого антистресса.

Оставив автомобиль на платной парковке, всей дружной компанией мы направляемся к стойке регистрации. Пока стоим в очереди, развлекаем сына как только можем. Натан то подкидывает Даню в воздух, то гримасничает. Малыш трёт глазки, но держится молодцом.

Как только проходим паспортный контроль и попадаем в зону ожидания, взгляд сына привлекают огромные панорамные окна, открывающие вид на взлётные полосы.

— Ого, — выдаёт он и, быстро перебирая ножками, упирается ладонями в толстое стекло.

— Круто, да? — спрашивает Натан.

Даниил только учится разговаривать. В его арсенале: мама, папа, ого и дай. Но мы с мужем стараемся и всячески его развиваем. Учим названия животных, цвета и части тела. На свой год и два месяца сын довольно смышлёный парень. Ну или это только нам так кажется, потому что мы никак не можем перестать им восхищаться.

Пока я звоню маме и рассказываю новости, мои мужчины успевают проводить и встретить два пассажирских самолёта. Каждый раз Даня машет им рукой и искреннее восторгается со всей присущей детям эмоциональностью.

— Как только приземлитесь — сразу же позвони, — вздыхает мама. — Я буду волноваться.

— Всё будет в порядке. Клянусь.

— Педиатры не рекомендуют летать детям до трёх лет.

— Я это уже слышала, — твёрдо произношу. — Предлагаешь развернуться домой? К чёрту путёвку?

Когда объявляют посадку на рейс, я заканчиваю разговор. Прощаюсь, прячу телефон в карман. Подхватываю ручную кладь и вместе с мужем и сыном следую к телетрапу из которого попадаю прямиком на борт.

Улыбчивые стюардессы показывают наши места и желают приятного полёта. После этого начинается небольшой мини-концерт от Левицкого-младшего. Не помогают ни мультики на планшете, ни вода, ни интересный вид из окна иллюминатора. И только когда наконец взлетаем, сын утихает и, прижавшись к папе, закрывает свои заплаканные глазки.

— Кажется, нас мысленно прокляли все пассажиры этого рейса, — шепчу на ухо мужу.

— Похуй. Мы сделали всё, что могли.

— И то верно. Пусть скажут спасибо, что концерт длился не все четыре часа полёта.

— И всё же мы будем гореть в аду, — улыбается Натан.

Я устало кладу голову мужу на плечо и прикрываю веки. Стали ли лучше наши отношения после жестокой встряски? Да, несомненно. Говорят, что иногда, чтобы получше разглядеть, нужно не приблизиться, а отойти.

Мы стали больше доверять друг другу и ценить то, что имеем. Научились выражать свои мысли и чувства без сомнений и страхов. Теперь Натан проводит всё своё свободное время с нами. И даже частые приезды моей мамы не останавливают его от того, чтобы пораньше вернуться домой.