Скориков открыто улыбается, а затем переводит на меня свой взгляд и пристально рассматривает. Губы, шею, грудь. Затем поднимается к глазам. Я уверена в том, что стоит мне только подать ему знак, как всё снова случится. Поцелуи, секс и отмена свидания. Я, конечно же, бываю стервой, но не до такой степени.

— Значит, Алёна, — продолжаю разговор. — Знаешь, она показалась мне очень умненькой и весёлой.

— Да, так и есть, — кивает Паша. — С ней вообще не скучно.

— К тому же, она молодая и наверняка не имеет за плечами сложного багажа прошлого. Алёна сумеет пойти с тобой в прекрасное совместное будущее налегке. Если ты этого захочешь.

— Время покажет. В последние недели мы редко виделись. Летний период у меня забит под завязку. В пять утра подъём, а в одиннадцать вечера я только переступаю порог квартиры. Немного не до свиданий.

Поверить не могу в то, что мы с Пашей болтаем о его девушке. При чём спокойно и ровно, без каких-либо претензий. Где-то в глубине души шевелится червячок ревности, но я его удачно усмиряю. Скориков как никто другой имеет право на то, чтобы быть первым, любимым и счастливым. И я действительно ему этого желаю.

— В общем, свои или силиконовые дыньки — ты уже проверил, — понятливо произношу.

— Влада, — коротко смеется Паша, запрокинув голову.

— Что? Это банальный женский интерес.

— Проверил. Но, если ты не возражаешь, я не буду сообщать о результатах исследования. Хотя ты и просила.

— Разумеется.

Скориков ненавязчиво защищает свою девушку, а это дорогого стоит. Думаю, Алёне было бы неприятно, что любимый мужчина обсуждал со своей бывшей любовницей столь интимные подробности касающиеся её тела.

Я делаю несколько жадных глотков воды, а затем вспоминаю, что привезла сувениры из отпуска не только подругам, но и Паше. Правда, прошла уже не одна неделя как я вернулась, но, честно говоря, до этого времени сложно было осмелиться и назначить встречу. Теперь как раз удачный момент. Мы спокойно отпускаем друг друга. И прощаемся.

Открыв сумочку, я достаю оттуда брелок из кожи крокодила, ром, фигурку из металла в виде байка и картину, на которой нарисована жгучая брюнетка, провожающая заход солнца. Полина сказала, что по силуэту девушка безумно похожа на меня. Не знаю, насколько будет актуален этот подарок именно Паше. Но если не захочет, то отнесёт его на свалку.

— А это что? — спрашивает Скориков, покрутив в руках очередной сувенир.

— Амулет. Он заговорен на успех в карьере.

— Выглядит страшновато. Но спасибо, Влада. Я немного удивлён.

— Чем?

— Что в отпуске ты думала обо мне.

Я тут же краснею и никак не комментирую услышанные слова, лишь продолжаю и дальше вручать сувениры. Когда они заканчиваются, я испытываю острую потребность уйти. Словно всё, что я могла дать этому человеку — уже дала. Остальное я хочу оставить для мужа.

Паше снова звонят, он поднимается с дивана и подходит к барной стойке, где ранее оставил телефон.

— Я пойду, — шепчу одними губами и направляюсь в прихожую.

Слышу приглушённый голос, включаю свет и обуваю туфли-лодочки. Когда заканчиваю, Скориков спешно выходит в прихожую и растерянно на меня смотрит.

— На самом деле я не ради сувениров к тебе пришла, — произношу напоследок. — Хотела поблагодарить за всё, что между нами было, Паш. Если бы кто-то сказал мне семь лет назад, что Голлумы имеют такое доброе и больше сердце и море терпения, я бы не поверила.

Пытаюсь рассмеяться, но в горле образовывается колючий ком. Паша молчит и сжимает челюсти.

— Ты показал мне, что людей нельзя оценивать по внешности. И настоящая красота — она внутри.

— Влада…

Скориков подходит ближе, обнимает меня. Эти объятия не имеют ничего общего со страстью и похотью. Они тёплые, уютные.

— Спасибо, что подарила мне мечту, — произносит Паша. — Блин, веришь или нет, я бы до конца жизни боролся с желанием, как сильно хочу с тобой переспать. И ты права по поводу настоящей красоты. Я думал, что с такой яркой внешностью у тебя внутри пустота. Тоже ошибался.

Я получаю короткий поцелуй в висок и тут же отступаю. Когда закрываю за собой входную дверь, то чувствую, что тяжёлый камень сваливается с плеч. Все озвученные слова были как никогда искренними и правильными.

* * *

Пролетают дни и недели, а я никак не могу смириться с одиночеством. Складывается ощущение, что у меня нагло отобрали значимую часть жизни.

Утром, открыв глаза по будильнику, мне сложно просыпаться, но я кое-как заставляю себя подняться с кровати, умыться и принять душ. Неспешно завтракая, я наблюдаю в панорамное окно на кухне, как постепенно просыпается любимый город.

Затем по плану тренировка и рабочее время. В офисе такая суматоха, что скучать почти некогда. У меня насыщенная жизнь, но это всё не то. Много встреч и заданий. Зато есть Уля — моя прекрасная подруга, которая с радостью помогает ненадолго скрасить время и вытащить меня из депрессивного болота.

Стоит только вернуться домой, как снова накрывает с головой. Тишина давит на барабанные перепонки, я испытываю нехватку нежности и ласки. Всего, что до недавнего времени было с Натаном. И казалось таким обыденным и постоянным.

Иногда я с ужасом ловлю себя на мысли, что отвыкаю от того, какой многогранной была моя семейная жизнь: то уютной, то страстной, то спокойной, то бурной. И никогда — скучной.

Сможем ли мы снова вернуться к этому? Хотя бы через время? Одно очевидно — понадобится много усилий, чтобы разобрать ту разруху, которую мы устроили, и совместно возвести что-то новое. Стабильное, крепкое. У нас уже есть опыт того, какие материалы больше ни в коем случае нельзя использовать.

Достав из шкафа домашнюю футболку мужа, я вдыхаю лёгкий аромат его терпкого парфюма и бережу сердце воспоминаниями. Они врываются в сознание ураганом. Мощным, сильным. Поднимают такую бурю внутри, что после этого я засыпаю в слезах.

И так изо дня в день. Круговорот однообразия.

В начале июля в офис «Евростроя» приезжает иностранная делегация и мы заключаем мега-выгодный контракт. Это такой прорыв, что хочется кричать всему миру!

Под конец рабочего дня я приглашаю всех причастных коллег в ресторан за счёт компании. Бронирую стол на тридцать человек, принимаю поздравления. Я горжусь нашей командой до невозможности и в сотый раз, смеясь, пересказываю Ульяне и Ларисе детали переговоров, на которых я волновалась так сильно, что забыла некоторые слова на английском. Приходилось украдкой подглядывать в переводчик.

Коллеги разъезжаются по домам в девятом часу. Лариса тоже торопится, потому что дома её ждут дети и тяжелобольной муж.